Ты — моя судьба - Кайзер Дженис. Страница 11

Неужели он действительно был не такой, как другие мужчины? Или, может быть, это она не такая, как все?

Кэт не могла ответить на этот вопрос. И было страшно даже приближаться к ответу. Она решила заговорить, чтобы подавить волнение.

— Она красивая была — правда? Итан обернулся — на лице удивление. Посмотрел на нее долгим взглядом.

— Как вы себя чувствуете?

— Нормально. Просто устала очень.

— Мы чуть не погибли.

— Я знаю.

Он снова принялся рассматривать картину.

— Вы ее любили, мистер Миллз?

— Да.

— Так вы действительно намеревались жениться на ней?

— Да.

— Из-за ребенка или из-за самой Бекки? Итан опять обернулся и опять посмотрел на нее долгим взглядом.

— Трудно определить, где кончается одно и начинается другое, — сказал он. — Мать и ребенок, в сущности, одно целое.

— А отцы?

Он опять молча посмотрел на нее. Его глаза, казалось, пытались рассмотреть то, что было за словами, проникнуть в истинный смысл, заглянуть в ее сердце.

— Нет, мне кажется, это другое. Больше духа, чем сердца. Отец — это солнце и небо. Мать — земля, все, что растет.

Слова были слишком красивыми, даже вычурными, но из-за того, как он произнес их, впечатление было сильным. Освещенный отблесками огня из камина, Итан Миллз казался сейчас существом таинственным, мистическим.

— Я полагаю, вы жаждете пролить свой отцовский свет на Дэнни? — спросила она.

— Я хочу видеть его, это действительно так. Итан Миллз опять превратился в глыбу гранита. Одержимый! Надо, однако, что-то делать. Откинув шерстяное одеяло, она села на кровати, свесив ноги. Перед тем как ее уложить, Силия сняла с нее куртку и тяжелые зимние ботинки.

— Если смогу идти, я проведу вас в его комнату. Итан подошел к дивану. Как и она, он был в носках. Он протянул руку. Кэт взглянула в его серые глаза и, поколебавшись, тоже протянула ему руку; он помог ей подняться на ноги. Итан держал ее руку крепко и уверенно, ладонь была теплой. Она пошатнулась немного, и он помог ей удержать равновесие и только потом нехотя отнял свою ладонь.

— Куда это ты собралась? — раздался голос Силии с порога.

— Я проведу мистера Миллза к Дэнни.

— Ты еще слишком слаба. Ложись-ка обратно на диван, я принесу чаю. Тебе надо окрепнуть. Я сама проведу мистера Миллза наверх. Потом я приготовлю ужин для вас обоих. А пока отдыхай.

Кэт взглянула на Итана: он думал только о том, как бы поскорее увидеть сына. Ей хотелось, конечно, тоже быть там, посмотреть, что там будет, но Силия права: взобраться по лестнице на второй этаж будет непросто. Сейчас ей было трудно даже стоять.

— Хорошо, ладно, — сказала она, обессиленно рухнув на диван. — Только не будите Дэниела. Не надо его пугать среди ночи, — посмотрела она прямо в глаза Итану. — Это мое условие.

Он молча кивнул.

— Я там буду рядом, не беспокойся, Кэти, — заверила Силия. — Пойдемте, мистер Миллз.

Они ушли наверх, а для Кэт наступили мучительные минуты. От того, что произойдет сейчас наверху, зависит многое. Может быть, от этого зависит, соединится ли судьба Итана с их судьбой.

Ей уже не было так зябко, как прежде, но она все еще лежала, обхватив себя руками и свернувшись калачиком. Ее взгляд переместился на картину над камином. «Бекки, — пробормотала она. — Ты отдала мне своего ребенка, и ты хочешь отдать еще и своего мужчину… Нет, не надо. Я не хочу. Мне что-то страшно».

Глава 4

Итан из последних сил тащился вслед за Силией вверх по лестнице. Так сильно он уставал только раз в своей жизни — когда ему было еще шестнадцать и они с друзьями из резервации надумали бежать марафон. Они наметили тогда круг в двадцать шесть миль, огибающий резервацию, и было объявлено, что тот, кто прибежит первым, будет коронован. Победитель должен был быть признан самым сильным, самым мужественным и почитаться всеми.

Племя стало серьезно готовиться к состязанию. Двенадцать юношей неустанно тренировались в течение нескольких недель.

В день соревнований жара стояла нестерпимая. Некоторые жители высказывали сомнение, разумно ли вообще устраивать бег в такое пекло, однако другие возразили, что маршрут пересекает несколько ручьев и речек и, во всяком случае, недостатка в воде не предвидится.

Последняя миля была сплошным мучением. Когда Итан под приветственные возгласы небольшой толпы споткнулся о финишную ленту, ему показалось, что он умирает.

Его отнесли в дом отца, и он лежал там недвижно несколько часов, постепенно приходя в себя. Только три бегуна смогли финишировать. Старейшины племени решили не проводить больше марафонов. Для Итана же этот забег был поучителен: во-первых, он узнал, что его воля может быть очень сильной; во-вторых, он понял, что для того, чтобы победить, надо очень этого захотеть.

Силия ждала его на верхней площадке лестницы.

— Извините, — негромко сказал он. — Я, оказывается, не так силен, как прежде.

— Сколько вы прошли сегодня?

— Я не знаю. Может быть, пятнадцать миль. Мисс Ролли не единственная, кто подвез меня на машине.

— Однако пятнадцать миль, да в такую погоду… — проговорила Силия, качая головой. — Вам повезло, что вы остались в живых.

— Я знал, ради чего шел. Силия кивнула..

— Ну, проходите, — сказала она, включая свет.

Сердце Итана бешено заколотилось: они приближались к комнате Дэниела. Дни, которые он высчитывал в ожидании этого момента, переживая мучения тюремного заключения, казались ему иногда бесконечно длинными. А сейчас, почти как в том марафоне, хоть силы и на исходе, желанная цель совсем рядом.

Силия, взявшись за дверную ручку, ждала, пока он глубоко вдыхал и выдыхал, чтобы успокоиться. Дверь распахнулась, и луч света из коридора прорисовал на полу внутри комнаты полосу света. Кроватка стояла у дальней стены. Итан различил копну черных волос на подушке. Он пошел к кроватке; на глаза его от волнения навернулись слезы.

От скрипа половиц Дэниел повернулся во сне, и луч света из коридора на мгновение осветил его личико. Темные ресницы отбрасывали тень на щеки, губы чуть приоткрылись.

Итан опустился на колени перед кроваткой, с благоговейным трепетом глядя на сына. До этого момента он не имел представления, как тот выглядит: два письма, которые он написал Джейку Ролли с просьбой выслать фотографии ребенка, остались без ответа.

Итан потянулся, чтобы погладить головку мальчика; рука его дрожала. Он убрал прядку волос с его лба — Дэниел даже не пошевельнулся. Только спустя несколько мгновений образ сына, каким он долгое время представлял его себе, трансформировался в реального мальчика.

Он провел пальцем по щеке малыша — и слезы полились у него из глаз ручьем. Усилием воли он сдержался, чтобы не взять мальчика на руки. Боль, печаль и унижения, накопившиеся за многие годы, едва не захлестнули его. Теперь ад разлуки и тюремного заключения позади. Это был тот момент, которого он так долго ждал. Итан уронил голову на постельку, радом с ребенком, и разрыдался. Как будто боль, скопившаяся в его душе за годы, потоком полилась из его души. Сейчас в нем словно что-то прорвалось.

Он почувствовал, как Силия легонько, успокаивающе погладила его по спине.

Когда наконец все накопившееся в его душе горе выплеснулось, он поднял голову и долгим взглядом, любуясь, посмотрел на сына. Потом глубоко вздохнул. Силия похлопала его по плечу. Он положил свою руку поверх ее, в знак молчаливой благодарности. Итан ни минуты не сомневался, на чьей стороне симпатии этой женщины.

Прикоснувшись к щечке своего ребенка, Итан поднялся на ноги. Еще какое-то мгновение он стоял у кроватки, сверху вниз глядя на Дэниела. Наконец-то он стал настоящим отцом, обрел сына.

— Чудесный мальчик, — прошептала Силия, — из него выйдет настоящий мужчина.

Итан кивнул, все еще не в силах говорить от наплыва чувств. Силия пошла к выходу, и, повернувшись вслед за ней, он увидел. Хэт Ролли, стоящую в дверях. По щекам ее текли слезы.