Любовь зла - Алешина Светлана. Страница 9

— Хочу, — печально согласилась Маринка, собирая стопочкой бумаги на столе и педантично выравнивая краешки.

Я с удивлением посмотрела на нее. Похоже, у моей сотрудницы началась депрессия.

— Значит, так, — я потерла ладошки. — Мне нужна статья про разорение и затем выкуп иностранными инвесторами наших наиболее многообещающих и перспективных предприятий, материал про незаконную торговлю трансплантационным материалом, продажу донорской крови местной секции молодых вампиров и сенсационную публикацию про вторую тень нашего президента.

Сначала Маринка слушала меня на полном серьезе, потом хихикнула.

— Ну и самое главное, я, как главный редактор, требую, раз уж тем более меня обвиняют в пьянстве прямо на рабочем месте бутылку сухого белого вина и твое печенье с корицей. Иначе я Отказываюсь говорить о девичнике.

— Вы забыли самое главное, — произнес, оказывается еще не ушедший Ромка.

— И что же? — заинтересованно спросила Маринка.

— Мальчиков, — серьезно ответил он. — Какой же девичник без мальчиков?

Я съездила к Насте, но опять безрезультатно. В ее окнах не горел свет, и дверь мне никто не открыл.

Я уже собиралась было удалиться восвояси, как меня вдруг осенила мысль прибегнуть к одному из самых совершенных источников информации, перед которым бесславно блекнет даже Интернет. Бабушки, сидящие у дома на лавочках, обладают колоссальными ресурсами, неограниченными возможностями и огромной базой данных. Но, увы, на этот раз метод не сработал, и засидевшиеся допоздна старушки смогли сообщить мне только то, что Насти нет дома уже третий день.

— Она вообще девка летящая, — неодобрительно прошамкала одна из них. — Когда хочет, тогда и приходит, и присмотреть за ней некому. Но обычно надолго не пропадает.

Оставалось надеяться, что Виктору повезет больше. Но вообще-то странно, что Настя не пришла на встречу с подругой и уже целых три дня ее не видели местные старушки. Я начинала беспокоиться за нее — не случилось ли чего?

Ехать куда-либо еще было поздновато, поэтому я отправилась прямо домой. В холодильнике было пусто, я опять забыла заехать в магазин, к тому же вспомнила, что ив прачечную за бельем снова не попала. Критически оглядев свою несколько заброшенную квартиру, я решила хотя бы вымыть полы, а то скоро забуду их настоящий цвет. Вот ведь загадка — чем меньше я бываю дома, тем разрушительнее это отражается на его состоянии. Откуда берется весь этот мусор?

В припадке наведения чистоты я ползала с тряпкой по кухне, как зазвонил телефон. Я рванулась с места. Разгибаясь, треснулась головой об стол и в результате, чертыхаясь и щупая ушибленное место, взяла трубку только после четвертого звонка.

— Ну наконец-то, — услышала я обрадованный голос.

— Александра, это тебя невозможно поймать, ты где пропадаешь? Весь день названиваю, а тебя ни на работе, ни дома.

— Такая жизнь у нас, журналистов, беспокойная. Все в трудах да заботах.

— Вот я и звоню по поводу еще одной твоей заботы. По-моему, небезызвестный тебе Стопорецкий серьезно решил подпортить вам в редакции жизнь.

— Он сегодня нам даже личный визит нанес, — ответила я.

— Да ты что? — заинтересовалась Александра. — Даже так? Черт, как много у него свободного времени, я сейчас завидовать начну. Пожалуй, я слишком хорошо справляюсь со своей работой. Он еще отнекивается, что ему, видите ли, некогда, когда я вторую неделю пытаюсь подсунуть ему жалобы из школы в связи с неполной готовностью к учебному году.

— Не беспокойся, на личные дела время всегда найдется, — заверила я ее. — Так что там, говоришь, у вас готовится?

— Ну, пока он только попросил меня собрать в одну папку все жалобы и претензии, которые поступали на вас. Что уж там дальше будет, сказать не могу. Но сама знаешь, что обычно в подобных случаях бывает.

— Он мне сегодня даже судом грозил, обвинял в пропаганде национализма и разжигании гражданского неповиновения. Представляешь? — гневно возмутилась я, уперев руки в боки и совершенно забыв, что в одной из них держу мокрую половую тряпку.

— С ума сойти! — развеселилась Александра. — Многих главных свидетелей обвинения, наверное, придется вытаскивать из заключения.

Затем, посерьезнев, она сказала:

— Суд судом, но, думаю, такие проблемы, как различные проверки, он тебе устроить может. Так что будь готова.

— Н-да, вот новости. Но спасибо и за них.

— Всегда пожалуйста. Ну счастливо, мне детей укладывать пора.

— Спокойной ночи. Младшенький больше не делал попыток проглотить лампочку?

— Слава богу, нет. Будет что новенькое, позвоню. Пока.

Я положила трубку и содрогнулась, представив, что сделает Стопорецкий, если узнает, что автор ненавистной ему статьи подозревается в убийстве.

Кошмар… На всякий случай набрала номер Виктора, но, как следовало ожидать, он еще не вернулся.

Не торопясь, я закончила уборку, приняла душ и, чувствуя, что после расслабляющих водных процедур меня клонит в сон, решила сварить себе кофе.

С Виктором мы договорились, что он обязательно позвонит мне, как только вернется, и, зевая, я отправилась на кухню. Высыпая из кофемолки кофе, я ломала голову над тем, что делать, если Настя не объявится и завтра. Во-первых, поговорив с ней, я наверняка смогла бы выяснить что-нибудь полезное; а во-вторых, если девушка слишком много знала, то сейчас она, несомненно, подвергается опасности. Да, как ни посмотри, отсутствие Насти мне начинало не нравиться. Я машинально сняла с плиты закипевший чайник и опомнилась только тогда, когда из кофеварки на стол потекла струйка воды.

С мгновение я тупо пялилась на пустую чашку и залитую кипятком кофеварку, потом кинулась спасать дорогой моему сердцу механизм. Разумеется, второпях не рассчитала и половину выплеснула мимо раковины. — Вот и пожалуйста, убралась!

Заваренный со второй попытки кофе мне не помог, и, пытаясь посмотреть на компьютере взятые с работы на дом черновики, я отчаянно боролась со сном. У Виктора по-прежнему никто не брал трубку.

Потом начала курить, все чаще поглядывая на часы.

В половине третьего сделала гимнастику. В начале четвертого мне наконец ответили.

— Алле? — у Виктора был странно плывущий голос.

— Слава богу, — почти заорала я радостно. — Ты где пропадал? Я уже начинала думать, что тебя тоже убили!

— Пытались, — заявил он в ответ. — Но у них ничего не вышло.

— Витя, что с тобой? — спросила я подозрительно. — Ты пьян?

— В дымину, — подтвердил он.

Я не могла поверить своим ушам.

— Ты не шутишь? Что ты хочешь сказать этим «пытались»? — у меня просто волосы на голове встали дыбом.

— Отравить. Пытались отрав…ить! Но они не знают наших, — вдруг угрожающе произнес он.

— Господи!..

Пьяный Виктор, такого не может быть! Как же так получилось? Не услышь я все это сама, в жизни бы не поверила!

— Ты в порядке сейчас?

— Да!

— Уверен?

— Абсолютно!

Я помолчала, собираясь с мыслями.

— Ты был там, узнал что-нибудь?

— Да.., до утра не забуду.

Намек был понят, и я без сил опустила трубку на место. Телефон тут же зазвонил снова.

— Алло? Я слушаю, — слабым голосом произнесла я.

— Оля, это я! — До меня донесся зареванный голос Маринки. — Прости, что разбудила, но мне просто необходим кто-то, чтобы поговорить.

— Что случилось? Ты плачешь?

— Ты представляешь, я наконец решила с ним поговорить, позвонила ему сейчас, я знаю, время не лучшее, но все же, а он… — у нее даже дыхание перехватило, — а он пьян! Как сапожник! Вот такие у него дела, чтобы с работы пораньше уходить да водку пить и гулять с бабами!

О всемогущий!.. Я так и села на пол. Виктор и Маринка все давно никак не могли выяснить свои отношения, и вот наконец Маринка решилась первой сделать шаг.

— Марина, это не то, что ты думаешь, — простонала я. — Все совсем не так!

— А как? — взвилась она. — Что еще тут может быть?