Под властью пугала - Каламата Мичо. Страница 29

– Не знаю, но я бы ему показал где раки зимуют.

– Ничего бы ты не сделал. Положим, набрался бы смелости и пристрелил его, а дальше что? Только себя погубишь! Убьешь одного, двух, думаешь, их от этого меньше станет. Они все друг с другом связаны. Один ему двоюродный брат, другой – троюродный, третий – его кум, одним словом, все они друг другу родня. Один тебя не сожрет, так уж другой наверняка.

– Нет, Лёни, я бы не вытерпел.

– Терпи не терпи, все одно: ты у них в руках. У кого земля? У них. Хибара твоя, скотина – ихняя, правительство – ихнее, болото – и то ихнее. Бей захочет, так хоть завтра тебя выгонит вон. И куда тогда податься, головой в петлю?

– А как он вообще, этот ваш бей, не очень распутничает?

– Да как все. Слава богу, некогда ему тут долго торчать, он больше живет в Тиране, а сюда наезжает поохотиться да собрать треть и десятину. Как приедет, весь дом гудит день и ночь, навезет с собой друзей, женщин, музыка, песни – гуляет вовсю. Да и наших деревенских девушек в покое не оставляет, четырех служанок держит в доме.

– Служанок?

– Да, так зовут у нас деревенских девушек, что живут в доме у бея.

– Знаю, но как же они попадают туда? А родители что?

– А что они могут поделать? Есть такие, у которых куча детей, вот из-за нужды да из страха и отдают девушек, лишь бы прокормить остальных.

Скэндер скрестил ноги на подстилке и закурил.

– Это же настоящее рабство, – возмущенно сказал он. – Продавать девушку! Не понимаю, неужели вы действительно так боитесь бея?

Лёни тоже привстал.

– Куда нам тягаться с беем, Скэндер. Мы все как кукушкины птенцы, каждый сам по себе. Вот быть бы всем вместе, тогда знали бы, что делать. А то поодиночке он нас и грызет. Некоторые пробовали было тягаться с ним, а что из этого вышло? Ты слыхал историю о Ндине, Ндине-разбойнике?

– Нет.

– Гафур-бей послал к нему управляющего – забрать его дочь в служанки, а Ндин возьми да и застрели его и с ним еще одного пса. А сам стал разбойником. Ну и чего добился? Землю у него забрали, лачугу сожгли, дети остались без крыши над головой, пошли по миру, а его самого убили жандармы. В конце концов бей добился своего – взял его дочку служанкой к себе в дом.

Скэндер лег навзничь, подложив руки под голову. Улегся и Лёни.

Скэндер вдруг позвал:

– Лёни!

– Ну, – сонно отозвался тот.

– А если с тобой случится такое?

Лёни рывком сел.

– Со мной? Ну уж нет, Скэндер! Голова у него одна, а рук у меня две. У нас только честь и осталась. Если и ее возьмут, то чем мы будем отличаться от скотины!

– А ты не боишься, что сам себя погубишь?

– Подумаешь, не я первый, не я последний.

– Вот сейчас ты мне нравишься. Так и надо говорить, – сказал довольный Скэндер.

– Не важно, что мы говорим, Скэндер, важно, что делаем. Есть такие: на словах горы своротят, а как дойдет до дела, так куда что девалось.

– Я знаю, ты никогда не сдашься, – убежденно сказал Скэндер.

– Сдаваться? Да ты посмотри, как мы маемся. Я порой задумаюсь над нашей жизнью, места себе не нахожу, такая злость берет на все. Но что мы можем поделать?

Скэндер снова сел, собираясь что-то спросить, но Лёни его опередил.

– Вот ты ученый, Скэндер. Скажи мне, правду говорят, будто в России больше нет беев?

– Правда.

– А в других странах?

– Там есть.

– Значит, не только у нас эти кровопийцы?

– Во всех странах, кроме России, то же, что и у нас.

– А у нас когда же будет, как в России?

– Когда будет? Как тебе сказать? Наверно, когда ты и я поймем, что во всех наших бедах виноваты беи.

– Положим, мы-то с тобой понимаем, а остальные?

– А ты растолкуй своим товарищам, те передадут своим, так один за другим все и поймут.

– Ну ладно, положим, все поняли, а дальше что?

– Потом надо организоваться.

– Как это?

– Надо объединиться всем вместе, понимаешь? И действовать все как один, а не каждый сам по себе. Вот это и значит организоваться.

– А дальше?

– А дальше ударим по ним, чтобы и духа не осталось.

– Но у них правительство, жандармы!

– Мы тоже вооружимся, и там посмотрим, кто сильнее. Подумай сам, откуда они берут жандармов? Из народа берут. Жандарм – такой же крестьянин, как и ты. Ты видал когда-нибудь, чтобы бей был жандармом?

– А в России, как они все это сделали?

– В России? Знаешь, там было еще хуже, чем у нас. Там крестьян продавали и покупали, как скот, беи были еще сильнее, чем наши, но Ленин поставил их всех на место. Ты слыхал о Ленине?

– Слыхал.

– Правда?

– Чего ты удивляешься?

– А читать ты умеешь?

– Умею.

– Ты сколько учился?

– Два года.

– Какие-нибудь книги читал?

– А то. Однажды мне один охотник дал почитать книгу. Хорошая книга. Я ее и отцу прочитал.

– Как она называлась?

– Не помню. Сказки.

– А еще что-нибудь читал?

– Еще мне Пилё давал одну. Постой, как же она называлась… Да! «Албания – чем она была, чем является и чем будет». [45]

– Понравилось?

– Очень.

– Я дам тебе несколько книг, Лёни, но читай их только сам и никому не показывай.

– Почему?

– Это запрещенные книги. Найдут их, посадят в тюрьму.

– Дай мне их обязательно, ну а посадят, уж так и быть, ради них пусть сажают.

Оба засмеялись.

– Спите-ка, хватит байки рассказывать, – донесся до них голос Кози.

Но им не спалось. Они еще долго разговаривали и заснули только на рассвете.

– Хороши, – насмешливо сказала Шпреса, останавливаясь возле них. – Ночью болтаете, а утром вас не поднять.

– О чем вы шептались всю ночь? – спросила Силя. – Сказки рассказывали?

– Сказки, а как же, – ответил Лёни, поднимаясь.

– А какие сказки?

– Про дракона, который захватил колодец и требует себе на съеденье каждый день по девушке, – ответил Скэндер.

V

Вечер еще не наступил.

С невысокого холма была видна часть города. На пересечении прямых центральных улиц располагались магазины беев, муниципалитет, церковь, колокольня с часами, немного поодаль, среди садов и огородов, прятались приземистые домишки и глинобитные лачуги городской бедноты, из-за высоких деревьев выглядывал кончиком полумесяца минарет мечети. Еще дальше, насколько хватало глаз, простиралась зеленая ширь полей с рваными пятнами болот, которая на горизонте переходила в тонкую темную полоску, сливавшуюся с голубым небом в редких клубах облаков.

Они сидели втроем на сухой траве и, казалось, любовались этой картиной, но внимание их было занято другим: Скэндер и Рауф сосредоточенно слушали третьего, Йовани, мужчину лет тридцати, в светлом плаще и шляпе. Он говорил витиевато, тщательно подбирая слова и выразительные сравнения.

– Прошло уже четверть века со дня провозглашения независимости, – говорил он негромко, но тоном опытного оратора. – И кто же играет ныне главные роли на политической сцене нашей страны?! Все та же группка актеров – ловкие интриганы, феодалы, политические авантюристы, шпионы и доносчики. Они верой и правдой служили и продолжают служить иностранным державам, эти заклятые враги нашего народа: Эсат-паша, Ахмет-бей Зогу, Шефтет-бей Верляци, Мюфит-бей Либохова, Джафер-бей Юпи, Фейзи-бей Ализоти, Кочо Котта, Муса Юка, Дён Марка Дёни – целая свора профессиональных изменников. В свое время они второпях выскочили на сцену, покинув тонувший турецкий корабль. Одни – чтобы спасти свои владения, хотя бы в этой части Османской империи, другие – в надежде поправить свою неожиданно прервавшуюся карьеру, и все до единого – с целью урвать кусок покрупнее у нашего нищего народа. Эту группку актеров сопровождали хор священнослужителей и ходжей и оркестр беспринципных продажных газетчиков, которые, выдвигая иногда и своих солистов, пели осанну презренным комедиантам. Режиссерами же всегда были иностранцы: англичане, сербы, итальянцы, греки, а порой и все вместе. К несчастью, это отвратительное представление затянулось слишком надолго и ныне превратилось в подлинную трагедию нашей страны…