Грешные (СИ) - Борисова Алёна. Страница 11

— Ни за что. — прохожу мимо, гордо подняв голову. За спиной слышу довольный смешок.

До дома добираемся в полном молчании. Глеб Викторович всю дорогу хмурится и о чем-то думает, я же просто стараюсь не разреветься от всего происходящего.

Как только вхожу в свою комнату, закрываюсь на все крючки и засовы. Реальность тяжелым грузом падает на меня. Сползаю по двери на пол и закрываю лицо руками.

Дура! Как могла переспать со своим свёкром? Мне ни за что не отмыться от этой грязи теперь, даже перед собой. Тупо смотрю перед собой, не веря в то, что поступила, как последняя дрянь.

Скидываю с себя всю одежду и со злости пытаюсь разорвать её на части. Конечно ничего из этого не вышло, но это только дело времени. Завтра же выброшу все эти вещи, они испачканы его руками.

Подхожу к раковине и смотрю в зеркало перед собой. Тушь размазана, на шее следы его поцелуев, на груди тоже. Губы распухли, толи от поцелуев, толи от слез.

Встаю под горячую воду и начинаю шоркать свое тело так, что кажется сдеру с себя всю кожу. Когда на коже остаются красные следы от мочалки, начинаю бить кулаком по стене. Лишь когда на костяшках нет живого места, останавливаюсь.

Больше нет сил издеваться над собой. Подставляю лицо под струи воды и стою так несколько долгих минут. Пора ложиться в кровать, сын не должен видеть меня в таком состоянии.

Обматываю в полотенце себя и волосы и иду в кровать. Нужно поспать, иначе я загноблю себя до утра.

К удивлению засыпаю быстро. Видимо я настолько устала, что уже плевать на все.

Просыпаюсь только к обеду. В голове сразу же всплывает вчерашняя ночь, которую я провела с отцом своего бывшего мужа.

Умываюсь, переодеваюсь и иду в детскую. Захар спит, уже няня уложила на дневной сон. Целую спящего сына и направляюсь на кухню. Галина Тимофеевна накрывает на стол. Увидев меня, женщина улыбается:

— Доброе утро, Лерочка! — но рассмотрев моё лицо поближе, тут же хмурится. — Ты что не спала сегодня? Или приболела?

— Доброе утро, Галина Тимофеевна. Всё хорошо, сон плохой приснился.

— Выглядишь неважно. Садись за стол, сейчас положу тебе твоё любимое пюре с котлеткой.

— Да, поесть бы не помешало.

Сажусь за стол и слышу шаги. Замираю. Сердце колотится, как сумасшедшее.

— Как всегда пахнет изумительно. — звучит довольный мужской голос. — Доброе утро, Лера.

Глеб Викторович садится напротив, и мы встречаемся взглядами. Увидев меня, он хмурится.

— Пошли ко мне в кабинет, нужно поговорить. — сказав это, он молча направляется к выходу из кухни.

Я не реагирую. Как сидела, так и продолжаю сидеть. Разговаривать, а тем более с ним наедине, нет никакого желания.

— Это не просьба, Лера. Либо сама пойдешь, либо на плечо закину. — слышу недовольный голос за спиной. Продолжаю сидеть. Уже Галина Тимофеевна косится на меня, намекая, чтобы послушалась своего свёкра. — Сама так решила.

Мужчина подходит и одним рывком закидывает меня к себе на плечо.

— Отпусти… — ору и колочу его по спине. — Не хочу я с тобой разговаривать… ты больной…

Но ему все равно. Он молча направляется к себе в кабинет и ставит меня на ноги, только после того, как закрывает за собой дверь на ключ.

— Я же сказала, что не хочу с тобой разговаривать. — цежу сквозь зубы.

— Сядь, разговор будет долгий.

— Открой эту чертову дверь. — смотрю на него, будто готова наброситься и побить.

— Сядь, Лера. — теперь начинает злиться он.

— Да пошел ты. — складываю руки на груди и облокачиваюсь спиной об стену.

— Ну почему ты такая упертая? — устало произносит он. — Судя по тебе, ты всерьез решила корить себя за вчерашнее?

— Корить? — усмехаюсь я. — Да я себя ненавижу за это и тебя тоже. — выплевываю ему в лицо. — И знаешь, что самое ужасное в этом во всем? То, что ты держишь меня здесь насильно, шантажируя сыном.

Глеб Викторович подходит ко мне вплотную, я упираюсь ладонями ему в грудь.

— Не смей меня трогать… — шепчу, вкладывая всю ненависть в свои слова.

— Не могу, Лера. — шепчет и проводит носом по моей шее, шумно вдыхая запах моей кожи. — Я позвал тебя, чтобы успокоить твои нервы по поводу нашего родства.

— Что ты несешь?

— Мы с тобой не родственники, Лера. Я не имею никакого отношения к вам с Захаром.

— Я ничего не понимаю.

— У меня нет своих детей и никогда не было. Илья не мой сын…

Глава 13

Глеб Викторович смотрит на меня, ожидая реакции. Я же пытаюсь переварить его слова.

— Этого не может быть. — качаю головой.

— Присядь, пожалуйста? Я кое-что покажу тебе и расскажу. — он отходит от меня на пару шагов и рукой указывает на стул.

Он достает какие-то бумаги и протягивает мне. Вчитываюсь в каждое слово и не верю своим глазам. Это тест днк и он показывает, что Глеб Викторович не является биологическим отцом Ильи.

— Как такое возможно?

— Я изначально знал, что Илья не мой родной сын. — отвечает спокойно. — В молодости у меня была подруга, Марина. Мы были друзьями и ничего более. Она встречалась с одним мажором, от которого забеременела. Естественно, он поиграл девчонкой и бросил её одну беременную. У Марины родители были алкоголики и помогать с ребенком соответственно было не кому. В тот день она пришла ко мне и всё рассказала. Собралась на аборт идти, чтобы никто не узнал о её положении. Я не мог позволить ей этого сделать и предложил жениться на ней. Мы просто расписались, жили в разных комнатах, а всем вокруг говорили, что ребенок мой. Я не мог позволить погубить ей себя и малого. Мои родители конечно удивились тогда, но приняли её как свою. Мы прожили вместе почти семь месяцев, но при родах Марина умерла. У неё остановилось сердце, не успели спасти. — он достал из шкафчика стакан и бутылку коньяка. Налил и тут же залпом выпил. — До этого дня никто кроме меня не знал о том, что Илья не мой сын. Мои родители любили его, как родного внука, да и я всегда считал его своим. По началу было тяжело, я сам был молод, глуп. Потом уже, когда Илюхе стукнуло года три, я почувствовал себя отцом. Стал много времени проводить с ним, старался воспитать хорошим человеком, не, таким как я.

— Почему вы не рассказали об этом Илье? Может быть он захотел бы найти своего родного отца.

— Его отец до сих пор шляется по барам, меняет баб и бросил уже двух своих детей, не считая Ильи.

— Как это мерзко. — скривилась я, представляя того самого человека.

— Я рассказал тебе это для того, чтобы ты перестала кричать о том, что мы с тобой родственники. Мы с тобой никто друг другу, чему я очень рад.

— Это знаем только вы и я, для остальных мы родственники.

— Лера, меня начинает утомлять твои рамки, в которые ты себя загоняешь.

— То что произошло, было ошибкой. — шепчу, рассматривая свои ладони.

Слышу, как он отодвигает свой стул и подходит ко мне. Тянет меня за руки, заставляя подняться. Как только я оказываюсь напротив него, мужчина прижимает меня за талию к себе. Он утыкается лбом в мой лоб и шумно выдыхает.

— Что мне сделать, чтобы ты выкинула все эти запреты из своей головы? — шепчет, поглаживая пальцами мои ладони.

— Просто оставь меня в покое. Как ты не понимаешь, что нам нельзя.

— Назови хоть одну причину почему нам нельзя? Я тебе сейчас только доказал, что мы не родственники. Что еще не так Лера?

— Люди нас не поймут. — понимаю, что уже сама глажу его ладони, шумно дыша.

— Я не позволю никому обидеть вас с Захаром. Никто не посмеет тебя в чем либо упрекнуть.

Он целует меня в губы нежно, еле касаясь. И я не могу себя сдерживать, отвечаю ему взаимностью. Мы целуемся, но совсем не так, как было прошлой ночью. Этот поцелуй нежный и ласковый.

Первым отстраняется он и улыбается. Я же прячу глаза, уткнувшись взглядом в пол.

— А говоришь, что совсем не нравлюсь тебе. Пойдем пообедаем? — я киваю и иду к двери.

Когда возвращаемся на кухню, Галина Тимофеевна уже накрыла нам стол и ушла.