Битва за небеса - Калашников Максим. Страница 24

То был опять «Локхид U-2» с мощными фотообъективами. Он прошел над сары-шаганским полигоном ПВО у озера Балхаш, сфотографировал космодром Байконур и спокойно ушел на юг.

Но и это были не единственные случаи. Как вспоминает выдающийся конструктор русских зенитных и противоракетных систем Григорий Кисунько, в 1957 году одна из радарных станций внешнего кольца ПВО Москвы засекла неизвестный самолет. Сигнал от него был очень смутным, он периодически исчезал. Но позже, когда стали рассматривать проявленную пленку фоторегистратора, выяснилось – летающий призрак шел курсом на нашу столицу. Сигнал оказался нечетким из-за того, что самолет летел на большой высоте, у самой кромки луча локатора. Было решено ждать. И точно, вскоре по тревоге включились все радары сначала московской, а потом и питерской ПВО. Чужак пролетел над Москвой, повернул на северо-запад и через Боровичи да Ленинград ушел дальше, через финскую границу.

Нам дали пощечину. И очень звонкую! Хрущев, который правил страной с 1954 по 1964 год, собрал широкое совещание с участием конструкторов и военных:

– Если раньше самолеты-нарушители летали над Закавказьем и Прибалтикой. то сейчас начали среди бела дня летать над Москвой, и наши истребители, оказывается, не могут их достать. Что же это творится с нашей авиацией, которая, как говорят, летает выше всех, дальше всех и быстрее всех?

– Такой трюк, не имеющий никакого военного значения, сделать нетрудно. Снять с самолета все, что можно, раздеть летчика до трусов… – начал было оправдываться министр авиапромышленности.

– Насчет летчика в трусиках в стратосфере – это вы оставьте для другой компании, – оборвал его Хрущев. – Вы рассуждаете о военной стороне дела, но не понимаете ни военного, ни политического значения того факта, что чужой самолет, как у себя дома, летает над Москвой!

1956-1960 годы были временем настоящего нашествия «воздушных призраков». Обнаруживаемые цели, казалось, просто не могли существовать в природе. Они блуждали в стратосфере подчас на невероятно малой скорости – всего в полторы сотни км/час, пропадая с экранов радаров. Лучшие русские истребители могли держаться на гораздо меньших высотах всего лишь считанные минуты – за счет бешеного разгона в плотных слоях атмосферы. Для действий на двадцатикилометровой высоте конструктор Сухой в ударном ритме создавал перехватчик с двигателем чудовищной мощи. Мы ломали голову: что это за таинственные гости? Большинство локаторов русской ПВО было рассчитано на цели с гораздо меньшей высотой полета, и потому они безбожно врали, на их экранах мелькали только смутные отблески загадочных самолетов. Мы еще не ведали о том, что есть у нашего врага эти U-2, и что с 1956 по 1960 год они тридцать раз вторгнутся в наше небо, проходя даже над обеими столицами Империи. К счастью, они были слишком маломощны для того, чтобы нести ядерные заряды, еще слишком тяжелые в те времена.

Американцы, эти флагманы Североатлантической цивилизации, не зря лезли в наши небеса. 4 октября 1957 года они испытали шок – русский конструктор Сергей Королев запустил на околоземную орбиту первый в мире искусственный спутник. Носителем его выступила баллистическая ракета Р-7. Первое русское оружие, грозящее ударом по Североатлантиде через тысячи миль, прямо через океан. И янки не знали, сколько таких ракет мы имеем.

Самолеты-призраки рвались к нашим ракетным базам и стартовым площадкам.

Надо было что-то делать…

Резкий сигнал тревоги поднял их в полтретьего утра 1 мая 1960 года. Над пакистанским Пешаваром медленно светлело небо. Утро обещало быть погожим и теплым. По небу плыли редкие облачка. Позавтракав и надев летные, обтягивающие тело скафандры, два пилота долго дышали чистым кислородом в боксе с белоснежными стенами, насыщая кровь жизненосным газом. Правда, лететь на задание предстояло только одному из них. Сыну сапожника из штата Вирджиния, лейтенанту Френсису Гарри Пауэрсу. Пилоту секретного подразделения «Ю-10» Центрального разведывательного управления, работающему на государство за две с половиной тысячи долларов в месяц.

Он был почти в полном спокойствии. Ему предстоял уже не первый подобный полет за четыре года. Странным представлялось только одно – место старта. Обычно их U-2 вылетали с базы Инжирлик в Турции. А тут вот перебросили в Пакистан. Ну не все ли равно?

Припав к респиратору, Пауэрс погрузился в воспоминания. С 1956 пришлось летать над Черным морем, Закавказьем, вторгаться в русское воздушное пространство над Средней Азией. Поднимаясь из Инжирлика, обычно прокладывали курс до озера Ван, откуда поворачивали на Тегеран, а уже оттуда к Каспию. Рубежи Союза пересекали обычно из Афганистана. В августе 1958 он перегнал самолет в норвежский Буде по маршруту «Инжирлик – Афины – Сицилия – Рим Франкфурт-на-Майне – Ставангер». Там его ждал командир подразделения «Ю-10» полковник Бирли. (В 1999 из Инжирлика самолеты НАТО будут летать на бомбежки Югославии).

Сначала было страшно. Потом – даже интересно. Они воображали себя бравыми парнями из фантастических рассказов Роберта Хайнлайна. А самолеты-разведчики казались ракетными шлюпками, парящими над неведомой, враждебной планетой, населенной странным народом. Совсем непохожим на них, сидящих в кабинах…

Кислород, шипя, тек в маску. А рядом полковник Шелтон методично давал инструкции. Теперь стало ясно – лететь выпало лейтенанту Пауэрсу. Шелтон развернул карты. Маршрут пролегал от Пешавара на Аральское море, откуда предстояло идти на Свердловск, Киров, Архангельск и Мурманск. А оттуда прямиком к базе в норвежском Буде. В случае недостатка горючего или кислорода можно было повернуть на Норвегию, не долетая до Мурманска, у Кандалакши на Кольском полуострове.

Пауэрс красным карандашом помечал участки, над которыми надо обязательно пролететь, включая мощную фотоаппаратуру. Главное – это русский ракетный полигон в казахстанской пустыне Бетпак-Дала, знаменитый Сары-Шаган. Пауэрс не знал, что мы там делаем. А там вовсю шли испытания уникальной противоракетной системы "А", детища Кисунько, которая потом послужит основой сильнейшей в мире противоракетной обороны Москвы…

Впрочем, целей для разведки хватало. Русские аэродромы и базы баллистических ракет. Промышленные районы Урала.

В карманы летного комбинезона легли нож, тяжелый столбик золотых червонцев, хрустящая пачка русских рублей. Пауэрс передернул затвор длинноствольного пистолета с глушителем, хорошо знакомого оружия. К нему дали целых двести пять патронов. Стандартный набор, привычный по многим полетам.

Но Уильям Шелтон протянул ему серебряный доллар.

– На счастье, сэр?

– Скорее, наоборот… – Шелтон выдернул из монеты искусно упрятанную в нее иглу. – Это яд мгновенного действия.

– Не придавайте этому большого значения! – рассмеялся он, когда у лейтенанта вытянулось лицо. – Вы же знаете, что русские неспособны достать вас на такой высоте. У них нет ракет, которые могут маневрировать в разреженной стратосфере. Но мало ли что: двигатель откажет, высоту потеряете. Вы же не хотите попасть в пыточные подвалы на Лубянке?

И еще раз напоминаю: в особом случае не забудьте активизировать систему подрыва машины. В руки русских не должно ничего попасть. На аэродроме в Буде вас встретят люди из «Ю-10». Пароль не забыли?

– Так точно, сэр. Я должен показать им кусок черной ткани. Принимая серебряный доллар, Пауэрс вдруг почувствовал холодный комок, сбежавший по хребту куда-то в низ живота. Спокойствие его улетучилось, и его сменил липкий страх. Он не исчез даже с приходом сержанта-синоптика, монотонно забубнившего обстановку на трассе перелета. И Пауэрс не знал, что он участник тайной операции, которая так и называется «Перелет».

Собрав в кулак всю свою волю, он стал навытяжку и выслушал официальный приказ на полет. Потом его зашнуровали в скафандр и вывезли в микроавтобусе на аэродром, где уже ждал заправленный до отказа длинноносый «локхид». На иссиня-черных крыльях и корпусе машины не было ни одного опознавательного знака.