Треугольник - Маршак Сандра. Страница 45

Спок весь напрягся, сопротивляясь усику, добравшемуся до мозговых центров, жаждущих радости удовольствия и его постоянства. Он задрожал, зашатался из стороны в сторону, раскачиваясь над бездной.

Сола связалась с ним чувством и мыслями единения, дотянулась до него через пропасть:

"– «Мы едины, Спок.»

Но в то же время она не оборвала и нить, связывающую ее с Кирком, которого сотрясало, как и Спока. Кирк не мог устоять на ногах, упал на колени, но нашел в себе силы заговорить:

– Спок, иди к ней. Иди сейчас же. Мы едины. Никто не сможет нас разлучить. Знай, если ты сможешь дойти до нее, я тоже смогу. Ведь мы триедины.

Спок приподнял голову, посмотрел на Кирка, на разделявшую их пропасть.

– Это приказ, мистер Спок, – с трудом прошептал Кирк. – Мне будет нужна… ваша помощь.

И Спок пошел.

Маккой не хотел бы еще раз увидеть человека передвигающегося так, как передвигался сейчас вулканец, и знал, что никогда не забудет этого жуткого зрелища.

Сотрясаясь, словно в лихорадке, не отводя глаз от напряженного взгляда Солы, Спок шагнул вперед и ступил на тонкую трубу водопровода. Он шел вопреки приказам своего мозга, подчиняясь лишь силе воли.

Маккой не был уверен, что Спок мог бы пройти по этому подобию каната при других, более благоприятных условиях, но сейчас он шел благодаря усилиям Солы, а может быть, и благодаря помощи Кирка. Неожиданно откуда-то появился светловолосый юноша. Встав за спиной Солы, он положил ей на плечи свои сильные руки, став как бы третьим звеном в связке Сола-Спок.

А вулканец почти дошел до конца трубы, теперь его отделяло от Солы пространство в один хороший прыжок, но с разбега. И вдруг нога его скользнула с прогнувшейся трубы, и он полетел вниз, в кипящую лаву.

Маккой хотел закрыть глаза и не смог, – он надеялся на чудо. И чудо свершилось. Спок ухватился рукой за конец трубы. Труба низко прогнулась под тяжестью падающего тела и медленно спружинила. В верхней точке пружинной амплитуды Спок оторвался от трубы, прыгнув к Соле. Их разделяло пространство в пятнадцать футов.

Рука Солы поймала руку Спока за кончики пальцев, помогла ухватиться другой рукой за край уступа и при помощи юноши взобраться наверх.

Маккой перевел дыхание, юноша отошел в сторону от них, а они, обнявшись, молча стояли на краю уступа. Потом, как по команде, Сола и Спок отпрянули друг от друга и повернулись к Кирку.

Уступ под ним был почти разрушен, а сам Кирк выглядел так, будто уже давно оторвался от связки. Доктор видел в его глазах безмерную усталость и муку от непрекращающегося воздействия абсолютного удовольствия. Да, человек – не крыса и будет сопротивляться мукам подобного «удовольствия».

Но и его силы не безграничны.

К тому же Кирк осознал, что Спок находится в безопасности и он может позволить себе «уйти»: Сола и Спок обрели друг друга, и никакое «Единство» не сможет помешать им. Со временем они оправятся от пережитых потрясений и найдут свою общую дорогу.

– Джим! – громко крикнул Маккой. – Не верь этому. Им всегда будет не хватать тебя. Вы должны быть втроем.

Кирк поднял голову, посмотрел на доктора, потом подполз к краю расселины, спустил в нее ноги, нащупал ими узкий выступ в стене.

Маккой не ошибся, самоконтроль Солы был на пределе к тому моменту, когда она спасла Спока. Больше того, она потеряла этот контроль и чуть было не объединилась со Споком окончательно, забыв о Кирке. Если бы это случилось, Кирк был бы приговорен к смерти: ему не за что не преодолеть выпавший ему путь из-за плотного псионного поля впереди и соблазна абсолютного удовольствия. Он застрял на первом же метре выступа и стоял, пошатываясь, над огненной пучиной.

– Сола! Спок! – выкрикнул Маккой. – Переборите себя и доберитесь до него.

Но Сола и Спок, казалось, были не в состоянии вырваться из крута взаимного тяготения, их глаза, их руки искали встречи, близости.

– Клянусь вам, вы погубите себя и его, – прокричал Маккой. – Вы слишком неустойчивы без триединства.

Сола медленно обернулась, поглядела на доктора, взгляд ее золотисто-карих глаз был отсутствующим, словно она обдумывала какой-то безрассудный замысел. Но вдруг она встряхнула головой и отчаянно выкрикнула:

– Нет!

Маккой услышал в этом выкрике безуспешную попытку Солы заново связаться с Кирком и признание полного бессилия: ее сознание оставалось со Споком.

Да и как можно было думать, что Сола, зная Спока, его упрямую, гордую душу вулканца и «перенеся» его через пропасть, не прильнет к нему, не сольется с ним плотью и душой? Как можно было думать, что Спок не ответит ей тем же? И Маккою ничего не оставалось, как проклинать себя за глупость и укорять за позднее прозрение.

– В самом деле, – подумал он. – Эти двое станут одним человеком, как и всегда было: ведь согласно законам действительности там, где сошлись трое, непременно встанет вопрос о выборе, об окончательном выборе. И никуда от этого вопроса не деться.

Внезапно Спок зашевелился, развел руками, словно разрывая невидимые цепи, и направился в сторону выступа, ведущего к Кирку. Сола сразу же встрепенулась, попыталась дотянуться до Кирка, а Маккой почувствовал трехстороннее усилие создать единый поток энергии.

Кирк тоже очнулся от неподвижности и, как совсем недавно Спок, переставляя ноги, как приговоренный к смерти, стал осторожно продвигаться вперед по узкому выступу. Спок шел ему навстречу.

Наблюдая за ними, Маккой убедился в справедливости своей недавней мысли: «Возможно, эти трое смогут пережить еще один трагический момент в их жизни. Но долго так продолжаться не может: все они слишком хорошо запомнили какую цену заплатили за свой тройственный союз. Рано или поздно придет та минута, а может быть, и секунда, когда придется сделать окончательный, бесповоротный выбор в пользу одного из двух. И это может произойти сейчас, если уже не произошло…»

Маккой ощутил внезапное искажение пространства и увидел себя в коридоре: Гейлбрейс тащил его куда-то вниз. Очевидно, посол решил понаблюдать заключительную сцену собственными глазами, а не через голограмму.

Та же мысль заставила и Солженова броситься вслед за ними. Но у Маккоя возникло серьезное опасение, что они слишком поздно доберутся к месту действия.

Глава 32

Кирк дотянулся рукой до очередной выбоины в стене, ухватился за нее и застыл на одном месте, не в силах двинуться дальше. Его охватило внезапное чувство бессилия, одиночества, заброшенности и он знал почему: какой-то мощный импульс подтолкнул его к «Единству», но не к «Тотальному», а к гейлбрейсовскому.

Ну, и хорошо. Теперь ему не надо будет обременять Спока и Солу собой.

Они тянулись к нему, шли на помощь, но было поздно. Кирк вспомнил, что уже соприкасался с «Единством» Гейлбрейса и оно показалось ему почти раем, исцеляющим приютом, предоставляющим право выбора, не требующим жертвы.

«Давай!» – это был мысленный голос Гейлбрейса, его ответ на порыв Кирка. – «Я помогу тебе».

И в самом деле, чувство одиночества покинуло Кирка, он почувствовал поддерживающую его силу, почувствовал напряжение мысленной борьбы двух титанов, сражавшихся за душу одного капитана: «Тотальное Единство» обрушилось на Гейлбрейса. Где-то глубоко внизу послышалось глухое ворчание вулкана, два могучих псионных поля, сцепившиеся из-за Кирка, едва не оторвали его от стены.

Сола тоже пыталась дотянуться до него своей мыслью, но он не хотел отвечать ей. Как обиженный ребенок, Кирк наслаждался злорадной мыслью, что скорее умрет, чем простит Солу, хоть и осознавал беспочвенность своего гнева и ни в чем ее не винил. Любой, обладающий возможностями и способностями Солы, сделал бы для спасения Спока то же, что сделала она. А всякая женщина…

Кирк хотел видеть Спока и Солу только такими, какие они есть, и в то же время хотел, чтобы Сола принадлежала ему. Но все гораздо сложнее: кажется, он втайне лелеет надежду на то, что их треугольник останется… вечным. Но это невозможно.