Школа смерти (СИ) - Бадевский Ян. Страница 37

— Туда, — Маша указала пальцем на противоположный конец площади.

Несемся через центр.

Мгла над головой приходит в движение. Закручиваются облаковороты, перемешивается набрякшая синим масса. С обратной стороны небо чем-то подсвечено, но я не могу определить, день сейчас или ночь. В одном месте образовался просвет, и я заметил кусочек непроглядного беззвездного мрака. Возникло ощущение, что сама Бездна пялится на меня из небесного провала.

Жутковатый городок.

— Окно закрылось, — в голосе Маши прозвучало отчаяние.

Мы застыли посреди площади.

— Куда теперь? — спросил я.

— Не знаю, — Микуцкая зло посмотрела на меня. — Дай подумать.

Перевожу дыхание.

Всё идет не по плану, это я дорубил. Мы отклонились от маршрута, карта аномалии перекраивается. Одни демоны проснулись, другие нырнули в пропасть над головой. Подозреваю, что туча, накрывшая город, это вовсе не туча. Фильтр между мирами. Субстанция, через которую духи шастают туда-сюда. Получается, одни дома стали смертельно опасными, другие успокоились.

До ближайших построек далеко.

Мы в относительной безопасности.

Маша вывела со смарт-часов голограмму с динамической картой. Полупрозрачная зеленая схема развернулась над запястьем девушки в миниатюрный квадрат со стороной в ладонь. Краем глаза я увидел уличные пересечения, красные и белые точки, крохотные таймеры с обратным отсчетом.

— Пятнадцать минут до следующего убежища, — сказала Маша. Ее пальцы пробежались по дисплею часов, и голографический квадрат пересекла красная линия. Ломаная траектория, вписанная в уличный лабиринт. — Но придется идти по стремным улицам. Очень опасно.

— Пофиг, — отрезал я. — Валим отсюда.

Быстрым шагом пересекаем площадь.

— У них есть ограничения? — спрашиваю я, с опаской глядя на крайние дома приближающейся улицы. — Дистанция там. Красные линии.

— Ты про дома?

— Угу.

— Есть, — Маша держится правой стороны улицы, постоянно сверяясь с разверткой. Я на всякий пожарный следую ее примеру. — Они могут отращивать конечности, длина которых не превышает высоту крыши.

— Уже кое-что.

Дом через улицу вздохнул, передвинул парочку подоконников, но к нам не потянулся. Я прикинул высоту, сопоставил с шириной улицы. Не достает. Обломись, сволочь.

— Если они видят, что ты за пределами зоны досягаемости, — продолжает девушка, — то даже не дергаются.

— Понятно.

Мы продолжили свой путь и примерно через полсотни шагов перебрались на противоположную сторону улицы. Тротуары здесь были широкими, но брусчатка расшаталась, а местами булыжники отсутствовали вовсе. В целом, мне кажется, разрушений могло быть и побольше, учитывая семидесятилетнее запустение. По правде, я ожидал увидеть руины, лишь отдаленно напоминающие человеческое жилье. А так возникает чувство, что горожане оставили это место четверть века назад. Максимум.

Взять, например, стекла. Слишком много домов с сохранившимся остеклением. Некоторые здания кажутся свежеотремонтированными — даже штукатурка не обсыпалась. В одном доме чердачные окна выбиты, под крышей гнездятся вороны и голуби. У соседа жилище обзавелось свежей краской, новенькой черепицей, пластиковыми окнами и водосточными трубами без единого пятна ржавчины. Рядом с такими зданиями цветут клумбы, зеленеет стриженый газон. Окна раскрыты на проветривание, двери приглашающе распахнуты.

— Это ловушка, — предупредила Маша.

Я и сам понимаю.

Дома с иголочки в городе, оставленном почти век назад, — нонсенс. Ежу понятно, что рамы гниют, стекла вываливаются, основание стен атакуют кусты, трава и плесень. Трескаются и проседают фасады, проваливаются крыши, крошится штукатурка, выцветает краска.

— Дома с ремонтом — это локусы, — поясняет Микуцкая, в очередной раз переходя на другую сторону. — Или гейсты. Они тупые. Думают, что так можно привлечь внимание бывших жильцов.

— Сюда возвращаются? — удивился я.

— Изредка, — фыркнула призывательница. — Есть придурки.

— Думаю, их единицы.

— Больше, чем ты думаешь. Преступники, уклонисты-призывники, алиментщики, дауншифтеры. Бродяги, не признающие общественных устоев. Потомки владельцев дорогих имений. И даже туристы.

Мы остановились на развилке.

Девушка сверилась с картой и двинулась влево. Дорога сузилась, так что я малость занервничал. Микуцкая остановилась на безопасном расстоянии от сверкающего чистотой двухэтажного коттеджа с зеленым газоном у крыльца и голубеньким почтовым ящиком, из которого торчала свежая газета.

— Туристы? — переспросил я.

— Не говори, что не знал.

— Скажу.

Призывательница фыркнула.

— Это прибыльный бизнес. Экскурсии по аномалиям. Тебя забрасывают в один из приграничных городков. Или в поселок какой-нибудь. Дают с собой карту. И ни за что не отвечают.

— Как это?

— Ну, ты подписываешь специальную бумагу. Типа отказываешься от претензий к турфирме, если с тобой что-нибудь произойдет. Твоя родня подписывает такие же бумаги.

— И даже проводника нет? — опешил я.

— Все хотят жить.

— А в чем смысл услуги? Я же сам могу приехать в аномалию.

— Ну… это не совсем так, — ухмыльнулась Микуцкая. — Аномалии охраняются демонологами, физлица без разрешения туда не допускаются. Этот вопрос решает агент турфирмы. Кроме того, транспортное сообщение с аномалиями отсутствует. В ряде случаев требуется внедорожник, воздушный корабль или яхта. Невозвратный Град расположен на острове. Это Бермудский треугольник.

— Так никто ж не возвращается, — ситуация меня шокирует. — Где логика?

— Нигде. Каждый думает, что он особенный.

Чем дольше я живу, тем больше удивляюсь непроходимой людской тупости. Жизнь — не настолько скверная штука, чтобы разбрасываться ей в поисках приключений. Идешь на войну — будь готов сложить голову на поле брани. Летишь в аномалию, из которой никто не выбирался живым… Ну, удачи тебе, друг.

— Еще сюда демонологи заглядывают, — вдруг вспомнила Маша.

— Знаю. Я рангом не дорос.

— А для чего они сюда лезут — знаешь?

— Сражаются с демонами.

Призывательница кривит уголки губ в презрительной усмешке:

— Ну-ну.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Ломай меня полностью.

— Проводят сложные ритуалы, — ответила Микуцкая, — чтобы проломы закрыть.

— А это реально?

— Не думаю. Просто твой орден — сборище фанатиков.

Я промолчал.

Незаметно мы подобрались к центру города. И вот здесь нас поджидала первая засада. Свежеотремонтированные дома по обе стороны узенького переулка.

— Сука, — выругался я.

Мы остановились посреди проезжей части.

— Пройдем на скорости, — голос Маши был вполне уверенным.

Делать нечего.

Вкачиваю в мышцы, связки и кости побольше праны. Ускоряю мышечные реакции. Переглянувшись с Микуцкой, резко срываюсь с места.

Мчимся асинхронно, с разрывом в пять шагов.

Движение справа.

Приседаю, перекатываюсь. Сверху пронеслась тень с растопыренными пальцами. Выглядит, как на картине современного художника. Кирпичная конечность напоминает дымоход, обросший выростами угловатых, но от этого не менее цепких, сарделек.

Вскакиваю с брусчатки, несусь дальше.

Микуцкая, взвившись в воздух, делает сальто — под ней проносится клешня второго дома. Я с разбега запрыгиваю на руку монстра, опираясь на выступы кирпичей. Демон ревет от неслыханной дерзости. Сальто, приземление. Вниз и влево, уклоняясь от второй конечности. Перекат, рывок. Зигзаг, уклонение.

Справа отбнаруживается еще один дом-убийца.

— Туда, — командует девушка.

Мчимся на противоположную сторону улицы. Чуть ли не прилипаем к стене. И в этот момент злополучный дом выстреливает рукой, сжатой в кулак. Передо мной проносится кирпичный локомотив. Микуцкую буквально впечатывает в стену. Кровь, хруст, чавкающие звуки. Думаю, она умерла мгновенно.

Меня накрывает приходом.

Обрывки воспоминаний, неизвестные навыки. Перед глазами разворачиваются ветки умений — волевым усилием загоняю их обратно. Сейчас не время.