В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья. Страница 23

— Восхитительно, — пробормотал маг без намёка на восхищение.

Чем дальше он шёл, тем заметнее становились следы цивилизации вокруг, и скелетов тоже становилось больше. Они появлялись по одному и по несколько, все встречали живого пустыми глазницами, все шли когда-то ему навстречу. Шли или бежали. В то же время интерес нарастал, потому что серый волшебник замечал отклонения в структуре скелетов. По большей части все они были правильными, человеческими, но вот у одного из виска торчал небольшой рог, у другого имелся рудиментарный хвост; неразвитая третья рука, дополнительная глазница, двойная рёберная структура, превращавшая грудную клетку в непробиваемый панцирь. Мутанты, думал рив. Люди, несомненно, однако подверженные хаотичным мутациям генома.

В природе эволюционная мутация проходила постоянно, однако картина, представленная внутри тёмного оврага, свидетельствовала о том, что люди подверглись мутации неестественной, революционной, не продиктованной бытием. Участь сия была незавидна и способов оказаться постигнутым ею существовало много, самый простой — попасть в зону повышенной магической активности, где реальность повреждена и в неё прорываются ветра магии из Астрала. Либо же долго пробыть в зоне, сильно загрязнённой остаточной магией.

Чары Внутреннего Взора, многократно обострявшие восприятие именно магической энергии, показали Тобиусу, что поблизости ничего такого не было. Ни остаточных эманаций, ни сильных магических источников другого рода.

— С их смерти могли пройти века, — размышлял он вслух, как делал изредка от нехватки собеседников.

Не получив ответа на незаданные вопросы, он, наконец, осилил всю длину оврага и вышел в некое раздавшееся вширь углубление, некий провал в почве, сплетённый из старых толстых корней, под которыми едва угадывались последние следы цивилизации. Природа почти стёрла то место с лица Валемара, в стенах оврага, там, где их не укрывали корневые системы и сырая земля, виднелись фрагменты… чего? Подковообразной колоннады? Культовое строение? Именно там обнаружилось больше всего скелетов. Не беспрецедентно много, но десятка три с половиной набиралось.

В центре круглой каменной площадки, ужасно загрязнённой слоями гнилой листвы, существовало искусственное углубление, совсем небольшое, неглубокое, как раз такое, чтобы внутри поместился человеческий череп. И он неплохо там помещался, глядя в небеса парой настоящих живых глаз. При появлении мага зрачки сместились, беря его во внимание и пристально изучая. Именно из этого углубления неспешно разливался люминесцентный поток. Никакого присутствия магической энергии, ничего вообще.

Тобиус присел на корточки и долго играл с черепом в гляделки, проверяя свои ощущения. Не всем созданиям земным и неземным можно было смотреть в глаза безнаказанно. Но этому черепу, как оказалось, можно.

— Думаю, ты мне не расскажешь, что здесь произошло, нет?

Череп глядел.

— Жаль.

Описание аномалии легло на страницы книги заклинаний и путь продолжился, однако недолго он оставался спокойным.

Ещё несколько тяжёлых дней минуло, а он всё ещё не обнаружил и намёка на Пожирателей. Всего прошло… да, верно, восемнадцать дней. Восемнадцатый день дженавя месяца был на дворе, а Тобиус почти в одиночестве бродил по Дикой земле, в Господь знает какой дали от цивилизации.

— Если путь к знаниям — это действительно путь, то Джассар гордился бы мною. В такую задницу ради них никто не забирался веков эдак десять… Лаухальганда, кормилец, просыпайся! Рыба мне остоахожила!

Выдернутый из спячки и из сумки чёрный мячик, стоило ему продрать не существовавшие глаза разразился недовольным ворчанием.

— Ф-ф-ф-ф-ф-ря! Фря! Фр-р-р-ря!

— Да ладно тебе, а вдруг посреди зимы найдёшь тура! Ты представляешь? Сколько костей проглотишь! А учитывая, что это аномальная зона, вполне вероятно, что будет тебе гигант величиной с дом! Помнишь белок? А ведь это были всего лишь белки!

Лаухальганда чувствовал, что где-то здесь спрятан подвох, что волшебник корыстен, но из всех существ мира он был не самым хитроумным и потому, зевнув напоследок, таки укатился прочь, искать мясную добычу. Тобиус же, слегка удручённый собственной бесчестностью, стал выбирать дерево для ночёвки.

Взобравшись на ветвь, что была толще стволов многих нормальных деревьев, он создал пару мотыльков и достал книгу. Читать, перечитывать, переосмысливать, переваривать знание, пока оно не будет полностью усвоено. Он должен был постоянно возвращаться к написанному ранее, чтобы убедиться в том, что смог всё объять пониманием, ничего не упустил, ничего не забыл. Для мага это важно, маг обязан уметь пользоваться своими знаниями, а не только ими владеть.

Лаухальганда вернулся скоро, прикатился к дереву и стал подпрыгивать там, громко мяукая. С высоты его, правда, слышно было едва-едва и пришлось спорхнуть вниз.

— Что? Что ты нашёл? Я не понимаю, помедленнее… Но… А, ахог, веди!

Солнце стремилось к западной кромке мира, но времени до наступления темноты оставалось ещё порядочно, можно было рискнуть и побегать напоследок, хотя ноги давно уже превратились в один сплошной источник боли и неудобств. Тобиус гнался за Лаухальгандой, который весело подпрыгивал на неровностях, метался туда-сюда, огибал разведанные препятствия и постоянно издавал призывные мявки. Замедлился он, лишь ворвавшись в рощу обычных берёз, которые смогли пробиться к солнцу на земле, не занятой исполинами.

— Мря! Мур-р-ря!

— И что там?

Тобиус глянул за полосатые стволы и обнаружил, что внутри рощицы было чистое от деревьев пространство. Небольшая полянка, скромная, поросшая малинником, на котором даже зимой осталось немало ярких ягод. А кроме того на поляне стояли олень, кабан и… какое-то существо с хоботом и длинными ушами, небольшое, но мясистое на вид, явное травоядное. Стояли там эти звери, стояли, ушами да хвостами помахивают, озираются. Посреди зимы. Рядом с малинником, полным ягод.

— А ты, братец, молодец, не повёлся.

— Ф-ф-ф-фр!

— Нет, я не считаю тебя таким дураком, просто…

— Ф-ф-фр-р-ря!

— Так, знаешь, мне легче просто принести извинения, чем играть с тобой в игры разума, — посмурнел маг, но извинений всё же не принёс.

Там, на этой, с позволения сказать, поляне, не было никаких трёх живых организмов, да и настоящего растения не было. Там был всего один живой организм, да и то не над землёй, а под ней. Один крупный, глубоко зарывшийся организм, который раскинул на поверхности ловушку для другого хищника.

— Хотелось бы мне вырыть и выпотрошить эту штуку, никогда ни о чём подобном даже не читал… Постой-ка.

От постоянного использования Истинного Зрения глаза Тобиуса уже давно хранили красноту, слезились и чесались. Тем не менее, без этого заклинания он был бы слепым младенцем, пролезшим в клетку с голодными львами. И теперь чары, обострявшие восприятие, позволили найти на фоне одного большого организма другой, меньший, подавленный более мощным биологическим полем.

— Кажется, кто-то попался, вон тот сугроб видишь? Под ним живое… едва живое тело. Биополе едва держится, аура слабая.

Тобиус осторожно двинулся к охотничьему периметру, то есть к окружности, на которой раскинулась живая ловушка с приманкой. Снег покрывал её, прятал. Маг подобрался к самому краю, но с настоящей почвы на фальшивую не переступил. Вместо этого он потянулся мысленно к сугробу, коснулся снега, напомнил ему, что он, — суть, вода. Небольшой тепловой импульс и вот снег превращён в жидкие сферы, а глазу предстало скрючившееся в неестественной позе тело не пойми кого или чего. По крайне мере это не пойми что было одето в какую-то грязную овчину шерстью внутрь. Из-под полов виднелись ноги, совсем нечеловеческие, звериные, с чёрными подушечками; из рукава торчала пятипалая рука, бледная, также с чёрными подушечками. Все конечности венчали чёрные когти, — не страшные, почти безобидные.

— Ну раз это ещё живо, значит, оно хочет жить очень сильно. Хорошо.