В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья. Страница 71

— А можно оставить её?! Давай оставим! Смотри красивая какая! — тут же загорелся Фаза.

— Я не для того её создавал, чтобы вам оставлять. Преподнесёте чужакам как дар и ни словом не обмолвитесь о том, где взяли. Нашли, сами не придумали, куда девать, решили отдать дорогим друзьям.

— А не будет ли от этого, — с сомнением спросил Дипу, пыхтя трубкой и разглядывая статуэтку, — проблем?! Мне нужны их лекарства, знаешь ли! Видишь дураков вокруг?! Они только и делают, что придумывают новые способы захворать! Дай только волю, все слягут и передохнут! А лекарства очень уж хороши!

— Никакого вреда от статуэтки не будет, верь мне. Или я не победитель подземного ужаса?

Аргумент оказался весьма увесистый, старику оставалось лишь головой покачать и согласиться.

На следующий день Тобиус оттащил лодку дальше в лес, нашёл укромное место среди деревьев, установил судёнышко там на крепких подпорках и со всех сторон построил своего рода шалаш. Парус пришлось снять, чтобы не белел посреди зелени, а мачту обвить лианами. Вблизи никого таким укрытием было не провести, но тетург-рази утверждали, что их гости всегда приходят по западному берегу, то бишь им нет нужды пересекать реку и отправляться к горам.

Пару следующих дней Тобиус провёл невдалеке от поселения нелюдей, он осторожно бродил по лесу, который пока что и не думал убавлять свою зелень в пользу рыжины и золота, изучал растения, грибы, собирал образцы различных плодов и консервировал их в волшебном янтаре для дальнейшего изучения. Зимой у него не было для этого возможностей, а лето ушло совсем не на исследовательскую деятельность, хотелось скорее хоть что-то наверстать. На третий же день с юга пришли чужаки.

Они явились не по земле, а по деревьям, — мага об этом предупредили, хотя он и не понял, что имели в виду тетург-рази. А имели они в виду десяток гуманоидов, которые передвигались головокружительными прыжками между стволами и быстрыми перебежками по толстым веткам. Невероятная ловкость и скорость немного удивили притаившегося в папоротниках человека и даже вызвали небольшую зависть.

Он следил за чужаками снизу, укрытый чарами Глазоотвода, засел в укромном месте заранее и не прогадал. Существа явились в середине дня, проскакали высоко в кронах, перекрикиваясь, громко шелестя листвой, постепенно опускаясь на более низкие ярусы леса. Когда они удалились в сторону поселения тетургов, маг быстро направился следом, озираясь на случай если кто-то из древолазов отстал.

Тобиус явился к палисаду незаметно, издали слыша привычный гостеприимный гомон. Торжественное приветствие, что тетург-рази устраивали для него недавно, теперь они устроили для новых гостей. Рив прошёлся по краю, не погружаясь в народные гуляния, он хотел приглядеться к ним и заодно понять, способны ли будут чужаки увидеть его.

Их оказалось не десять, а одиннадцать, этих новых знакомцев, все были на удивление схожи с людьми своими телесными пропорциями, разве что руки несколько длиннее человеческих, да ноги чуть короче. А ещё были хвосты, длинные, гибкие, шерстистые. Обезьяны. Давняя догадка Тобиуса подтверждалась, ему предстояло иметь дело с обезьянами. А почему нет? «Человека-пса» он уже видел, «людей-ежей» и «людей-кротов» — тоже. О «людях-волках» и упоминать не обязательно. Почему бы не встретиться с «людьми-обезьянами»?

Симианы, как серый маг решил пока что называть их, расселись на корточках вокруг костров с готовившимися блюдами и оживлённо общались, позволяя наблюдателю как следует себя рассмотреть. И первое, что бросалось в глаза, — это мышцы. Фигуры нелюдей не казались тяжёлыми, скорее наоборот, длинными, достаточно изящными, но при этом даже сквозь чёрную и бурую шерсть проступали очертания сильных мышц, особенно бугрившихся на ляжках. Наверняка под кожей у них не набралось бы и унции жира, всё сплошь сухое мясо и толстые жилы.

Вторым, что привлекло внимание, были формы черепов и лиц. Эти существа порядочно отошли от обычных обезьян, которых Тобиус видел в бестиологических атласах, челюстные аппараты стали заметно меньше, хотя всё ещё превосходили человеческие, тяжёлые надбровные дуги сгладились, а лбы выдвинулись вперёд, давая пространство более развитому нежели у животных мозгу.

Они все носили одежду, и, судя по тому, как разноцветная ткань блестела на солнце, то был настоящий шёлк. Жилетки из грубого волокна сидели поверх роскошных шёлковых сорочек с коротким рукавом, тогда как бёдра и ноги до колена покрывали тканые укороченные штаны. Голени и предплечья оставались голыми, явно, чтобы не затруднять передвижение в ветвях, не цепляться, не мешать. Обуви симианы не носили, зато носили некоторые украшения в больших своих ушах, и на шеях.

Тетург-рази пели и плясали, поднося гостям угощения несколько часов к ряду, а Тобиус всё бродил кругами, то приближаясь, то отдаляясь от симианов. Довольно быстро он убедился, что чары, отводящие взгляд, действовали на них не хуже, чем на людей, вероятно благодаря довольно схожей физиологии. А вот обоняние у древолазов оказалось получше, и рив замечал, что если подходил слишком близко, даже невзирая на присутствие пищи, дым от костров и обилие зелёных шкур вокруг, гости начинали то и дело оборачиваться. Человеческий запах был им незнаком, и, как всё незнакомое, вызывал напряжение.

Стемнело, накал веселья немного поутих, но костры продолжали гореть тепло и уютно. В их свете наконец-то начался обмен. Каждый из симианов принёс на своей спине по довольно лёгкому плетёному коробу с лямками, а в коробах тех были плотно уложены, берестяные свёртки, залепленные смолой. Кроме них были глиняные горшочки и глиняные бутылочки с восковыми пробками. Исходя из плотности керамики, даже не беря в счёт содержимого, вес выходил внушительный. И с ним эти существа скакали по веткам. Товары были проложены какой-то ватой внутри коробов, чтобы не бились.

Со своей стороны, тетург-рази передавали гостям пучки засушенных растений, считавшихся вымершими тысячи лет назад. Плоды, кора, листья, корни, как целые, так и измельчённые в порошки, либо растянутые на волокна. Ко всему симианы принюхивались, всё щупали, кое-что пробовали на вкус, и, в итоге, остались довольны обменом, о чём можно было судить по их живой мимике и жестикуляции.

Священный акт торговли свершался, а кое чего всё не происходило. Стоявший неподалёку Тобиус досадливо вздохнул, подобрал с земли небольшой камешек и запустил им в спину Дипу. Старый ёж с тревожным оханьем оторвался от изучения лекарств, заозирался, но быстро опомнился.

В свете огня сверкнула гранями медная обезьяна. Был не до конца ясен способ общения двух разных разумных видов, однако тетург-рази и симианы неплохо понимали друг друга, так что процесс дарения прошёл хорошо. Обезьяны оказались не чужды чувству прекрасного и с удовольствием приняли статуэтку. Они долго восклицали, передавая её друг другу и проявляли благодарность.

Следующим утром купцы покинули подвесное селение, они взобрались на деревья и отправились на юг. Тобиус же, вынеся лодку к реке, тепло попрощался с тетургами и тоже поплыл вниз по течению. В дорогу он получил один из берестяных свёртков, внутри которого обнаружил продолговатый плод шелковицы белой, покрытый мёдом. В народе это растение семейства тутовых, а также его плоды ещё часто именовали просто тутовником. Правда, нормальные плоды были размером, самое большее, с фалангу большого пальца, этот же походил на небольшую дыньку.

Пробуя на вкус ужасно приторную сладость, волшебник следил за перемещением в пространстве зачарованного магического маяка, что симианы уносили с собой.

Часть 2, фрагмент 13

Река была ретива и шумна, несла настолько быстро, что порой казалось, маг обгонял тех, кого преследовал. Так и было положено вообще-то, но всякий раз после спешки бег вод успокаивался, ширились границы потока, или на пути встречались бурные водовороты, которые приходилось осторожно обходить, отчего преследователь вновь оказывался позади. Пока радовало лишь то, что путь симианов не слишком отдалялся от берегов. Они двигались вдоль реки, делая по три-четыре привала днём и надолго вставая ночью. В это время лодка обгоняла их, но при свете солнца всё вновь вставало на круги своя. Выносливостью нелюдей оставалось лишь восхищаться, сами того не зная, они соревновались со стихией и показывали себя в хорошем свете.