Под знаменем Сокола (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев". Страница 26

Впрочем, стоит попытаться. От этого сейчас слишком многое зависит. Итак, в самом деле, почему хитрый и расчетливый Ратьша, точно бестолковый отрок, впервые в жизни увидевший «взаправдашнего» врага, помчался в чащобу, оставив девушку на произвол судьбы. Да и откуда в окрестностях Корьдно взялся целый отряд хорошо обученных наемников: руссы, чай, все дороги перекрыли, Неждан, как никто другой, это знал. И не из числа ли нападавших был и сегодняшний мнимый скоморох. Недаром Ратьша с такой поспешностью от него избавился — лишнего свидетеля долой. Мысли роились у Неждана в голове, точно пчелы по осени, когда большая семья намеревается на несколько новых разделиться, тут только не зевай, подставляй новый борть.

Мстиславич грозно зыркнул на толпу рядовичей, высматривая зубоскалов, затем повернулся к воеводе Хельги:

— На что ты намекаешь, русс? Твой побратим сам сознался, что все лето разбойничал со своими людьми в лесу. Кому, как не ему, кромешнику беззаконному, злодейства замышлять.

И в этот миг картина произошедшего сложилась для Неждана в единое целое, как бывало наново склеивается из разрозненных черепков драгоценный сосуд.

— А может это ты, Мстиславич, собрал в лесу лихих людей, велел им Всеславушку похитить да всю вину на меня свалить? — воскликнул гридень, чувствуя себя скоморохом, пытающимся удержать равновесие на острие копья. — Умно придумал! И нарочитых оправдать, которые на хазар идти не желают, мол, никак теперь нельзя, княжья сестра у поганых в руках. И смердам дерзким, которые, может, и желали бы с ворогом лютым за обиды поквитаться, крылья пообрезать. Мол, глядите, каков из себя ваш любимец Соловей! Сидите и не высовывайтесь!

Проговорив все это на одном дыхании, Неждан глянул на побратима. Лютобор удовлетворенно кивнул.

Ратьша тоже покачал головой, и в его синих глазах появилось что-то вроде пренебрежительной жалости:

— Это ты сам придумал или кто нашептал?

— А ты скажи, что не так было? — вызовом на вызов отозвался Неждан.

— Не только скажу, но и вырву собственноручно твой поганый язык! А потом пороть стану, пока дух не испустишь!

— Ты сначала перед богами докажи, что я неправ! А я за свои слова готов отвечать с мечом в руках!

— Какой тебе меч! — в сердцах вскричал Ждамир. — Дыбу тебе, татю, и палача!

Он уже подал своим людям знак скрутить смутьяну руки, но тут вновь заговорил Святослав:

— Обижаешь ты меня, брат Ждамир! Кровно обижаешь! Не ценишь жизни русского князя и в медный дирхем, коли спасителя моего, каким бы он разбойником ни оказался, даже возможности лишаешь испросить правосудия у бессмертных богов. Уж им-то точно виднее, кто прав, а кто виноват!

Ох, добрый совет дал Арво Кейо, точно в наговорной воде все разглядевший, заступу от самоуправства одного владыки искать у владыки иного.

— Верно говорит русский князь! Любо нам это! — тысячей глоток выдохнул собравшийся на княжьем дворе народ. Ждамир Корьдненский лишь рукой махнул, но спорить не посмел.

— Не стану я с ним биться, — обиженно топнул ногой Ратьша. — Где это видно, князю со смердом рядиться, сыну именитых родителей о безродного меч марать. Вот если бы кто из нарочитых мужей выступил на поле вместо него!

Расчет княжича был прост. Он отлично знал, что прикормленные им корьдненские бояре за Незнамова сына и пальцем не пошевельнут, а руссы ему чужие, да и многие из них все еще сердятся на Соловья. У Неждана, правда, имелся побратим, но стоило ли принимать в расчет изувеченного хазарами воеводу. Что до Неждана, то он к Хельги нынче точно не обратился бы. Однако русс рассудил иначе:

— Изволь, княже! — шагнул он вперед, мягко, но решительно отстранив пытавшуюся его удержать невесту. — Род мой лишь немногим уступает твоему, а кое в чем и превосходит. Мой побратим невиновен, и я берусь это доказать с оружием в руках или без него.

Глаза княжича алчно загорелись. Этого мига он ждал с начала лета. С того позорного дня, когда спиной проверил твердость земли. Однако, желая скрыть свое нетерпение, он надменно оттопырил нижнюю губу:

— Сначала раны залечи! — выцедил он. — А то, коли я тебя побью, люди скажут, что поединок был нечестным.

— Ты сначала побей! — усмехнулся Лютобор. — А за раны мои не беспокойся. Тому, кто отстаивает правое дело, Господь помогает, и потому правому суждено одержать верх, даже если он выйдет с деревянным мечом против булата!

Обещание побратиму

— А точно ли другого выхода не было? — пока стражники расчищали поле, встревожено спросил Анастасий, ромей. — Я совсем не уверен, что ты к этому готов.

— Я обещал Неждану вытащить его и сдержу обещание, — отозвался Лютобор, разминая мышцы.

— Вопрос, какой ценой! — покачал седой головой дядька Нежиловец.

— Я что, должен был в самом деле отдать побратима в руки палачей? — русс резко повернулся. — Я там побывал и никому такого не пожелаю!

— Ох, не стоило мне в Корьдно приходить! — виновато вздохнул Неждан.

— Стоило! — похлопал его по плечу Хельги. — Получилось все, правда, совсем не так, как я задумал. Но, может, оно и к лучшему!

— И все-таки выходить сегодня на поле следовало не тебе!

— Какая разница, — беспечно махнул рукой Хельги. — Я Ратьшу однажды о землю уже ринул и с удовольствием сделаю это еще раз.

Уже когда он собирался шагнуть на поле, к нему подошел русский князь.

— Не забудь, что ты мне еще нужен для дел с печенегами, — напомнил он воеводе. — Да и пиво к твоей свадьбе уже почти готово.

Ох, зря он о свадьбе заговорил! Спокойное, решительное лицо воеводы помрачнело. Он обернулся туда, где стояла его невеста.

Новгородская боярышня глянула на него взглядом богини из Критского дворца, а вернее, Богородицы из храма в Ираклионе. Девушка шагнула вперед, но внезапно остановилась, словно наткнувшись на незримую преграду. С усилием подняв тонкую руку, она сложила персты иконописным жестом и трижды перекрестила жениха, благословляя его.

Пока Хельги выслушивал наставления и предостережения товарищей, Ратьша прохаживался вдоль щитов, скинув парчовый плащ. Вздымая руки в приветственном жесте, он красовался перед собравшимися, словно норовистый конь в княжеском выезде, встряхивая длинной пепельной гривой и играя мышцами холеного, тренированного тела. Корьдненские бояре громогласно выражали ему поддержку, а лица их жен и дочерей, вне зависимости от возраста, расцветали глуповатыми умильно-восторженными улыбками.

Хельги появился на поле, сопровождаемый приветствиями рядовичей и ритмичными ударами мечей о щиты: так своего бойца поддерживали руссы. Он тоже скинул меховой плащ, и по толпе пронесся единый ошеломленный вздох: неужто человек способен столько выстрадать. Даже Неждан, лучше других ведавший, что и прежде кожа побратима напоминала пергамент, побывавший в руках летописца, на миг зажмурился, представив себе, как все это выглядело несколько месяцев назад, и пообещал, что отомстит за побратима хазарам, даже если для этого придется пересечь границу миров.

Ратьша нервно сглотнул. Похоже, его тоже пробрало. Любимец судьбы, сам он еще не получил ни единой раны. Впрочем, впечатления об увиденном он высказал в обычной пренебрежительной манере:

— А ты уверен, что не рассыплешься при первом же ударе? — нагло разглядывая Хельги, поинтересовался он. — Выглядишь, словно усмарь тебя из свиных хвостов сшил да соломой набил.

— Не трать слов попусту, княжич! Этот островок в прилив заливает водой, а место в лодке всего одно! — невозмутимо отозвался русс, намекая на северный обычай испрашивать суда богов без свидетелей, верша единоборство на одном из безлюдных каменистых островов. — Или, может быть, ты медлишь потому, что испугался?

Вместо ответа Ратьша гневно сверкнул глазами и внезапно прыгнул вперед, прочертив мечом в воздухе красивую ослепительную молнию. Менее искусного противника этот выпад мог сразить наповал. Хельги же спокойно отодвинулся в сторону, поправив на груди нательный крест, и вновь встал в оборону.