Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 34

— Я случайно, — жалобно мяукнула Катрин.

— Ладно, переходим к сути дела. Кстати, на работу мне все-таки нужно ездить. Так что у нас остается двадцать минут для обсуждения и координации.

— Я — сплошное внимание.

— Отлично, — Флоранс села в кресло и открыла ежедневник. — Вообще-то, у меня успели формулироваться самые предварительные мысли. У тебя есть какие-то предложения? Хочешь высказаться первой?

— Мыслей у меня полно, хотя на бумагу я их изложить поленилась. Но два первоочередных предложения я рискну внести немедленно. Можно?

— Жду с нетерпением, — Флоранс элегантно положила нога на ногу.

— Сейчас ты дразнишься, — уличила ее Катрин. — Но я собственно хотела высказаться как раз по этому поводу — я категорически не желаю обсуждать возможность ограничений сексуальных удовольствий.

— Хм, — Флоранс деловито заглянула в записи. — Знаешь, а я ничего подобного в список и не вносила.

Обе засмеялись. Катрин пересела на подлокотник кресла, положила руку на плечо подруги.

— Не отвлекайся, — поспешно предупредила Флоранс. — Я еще не отошла после вчерашнего. Мы совсем сумасшедшие. Ладно, давай свое второе предложение.

— Фло, пожалуйста, поговори с Мышкой.

— А вот это у меня записано, — Флоранс деловито помахала ежедневником. — Но мне нужна предварительная и крайне обязательная консультация с тобой.

— Обязательно, детка.

— Странно, но "детка" мне нравится значительно больше чем "мамочка". Хотя и то, и другое, чистый идиотизм, — Флоранс фыркнула. — Ладно, идем дальше. Могу я начать оглашать свой список?

— Вне всякого сомнения.

— Тогда, Кэт, сядь, пожалуйста, вот сюда. Мне нужно тебя видеть, а так я сверну шею.

Катрин пересела в кресло напротив.

— Значит, так, — Флоранс посмотрела требовательно, и подруга, наконец, видела ее такой, какой привыкли видеть топ-менеджера сотни людей, с которыми работала мадам Морель. — Катрин, я хочу, чтобы ты, не торопясь и очень подробно, поведала о своей жизни за эти четыре года. Собственно, и о годах своего детства я тоже с удовольствием послушаю. Государственные секреты можешь опустить. Тайны спецслужб тоже могут идти, как ты любишь выражаться, — в задницу. Мне необходимо понять тебя. Не желаю мириться с тем, что я до сих пор знаю лишь обрывки твоей жизни. Что ты об этом думаешь?

— Думаю что это чрезвычайно длинная история. Но я совершенно не против рассказать все. Местами мне будет стыдно, но я не собиралась, и не собираюсь от тебя что-то скрывать. Тем более, никаких обязательств о неразглашении я официально не подписывала. Знаешь ли, иногда полная бредовость произошедшего является лучшей гарантией отсутствия интереса со стороны журналистов и прочих любознательных типов. В некоторые вещи даже "желтые" издания не верят.

— Следовательно, раз я не "любознательный тип" а твоя подруга и любовница, мне можно будет узнать все без купюр? И про твоих сексуальных партнеров, и про резню и кровь, и про твоего мужа, и про твою Блоод?

— Обязательно.

— Вот именно эта твоя мечтательная улыбка меня совершенно выводит из равновесия. Черт, кажется, я ревную. И что это за существо, которое может научить так дьявольски целоваться почти невинную девушку?

— О, это существо, о котором мне хочется болтать без конца. Если бы вам довелось познакомиться.… Не ревнуй, пожалуйста. Я тебя очень люблю.

— Тебя, и эту кровососку, спасает исключительно то, что я наивно верю в твой последний довод, — грозно сказала Флоранс. — Ладно, договорились, значит, я жду тысячу и одну сказку? Следующий вопрос…. Кэт, я понимаю, что ты никогда не забудешь о своих войнах и путешествиях. Даже если ты мне расскажешь день за днем, мне не дано до конца понять, — как это: быть под артиллерийским обстрелом или месяцами идти дебрями, где ни ступала нога человека. Но сейчас мы живем в скучном цивилизованном обществе. Мне очень бы хотелось, чтобы ты это полностью осознала.

— Э-э.… А в чем конкретно мое признание цивилизованной действительности должно выражаться?

— Одежда, макияж, прическа. Чинное благопристойное поведение. Хотя бы вне стен дома.

— Ты хочешь одеть меня по своему вкусу?

— Да, — с вызовом сказала Флоранс. — Мне это доставит огромное удовольствие. И хотя бы по этому поводу я перестану переживать. Не волнуйся, — я не собираюсь отбирать у тебя любимые джинсы. Но даже дома никаких ужасных бесформенных футболок! Поступим честно — ровно на пятьдесят процентов изменим твой гардероб.

— Согласна.

— Большая жертва. Восторга не вижу, но вполне способна оценить твое самопожертвование. И, ради бога, Катрин никаких фокусов с метанием пустых бутылок! Это неэтично и, главное, совершенно, бессмысленно. Давай ограничим аморальность площадью постели.

— Только в постели?

Флоранс погрозила пальцем:

— Не лови меня на слове, и не сбивай с мысли. Ты прекрасно поняла, что я имею в виду.

— Ну, если формулировка "в постели" допускает расширенное толкование, — я согласна.

Флоранс покусывала накрашенные губы, стараясь не улыбаться:

— Твоя податливость подвигает меня к дальнейшим провокационным требованиям. Боюсь, сейчас ты перестанешь относиться к нашим планам с таким легкомыслием.

— Я полна самых дурных предчувствий.

— Кэт, нам очень хорошо вместе. И вообще, и в постели. Но это неестественно. Вернее, — недальновидно. Я думаю, — нам нужно встречаться с мужчинами. Всё — начинай возражать.

— Фло, — осторожно сказала Катрин, — обрати внимание, — я не начинаю биться в истерике и ломать мебель. Но я не совсем понимаю, что именно ты имеешь в виду. Мы с тобой вдвоем должны встречаться с одним мужчиной? Или каждой необходим самец? И главное, зачем это вообще нужно? Я тебя не удовлетворяю?

— Фу, Кэт, сейчас как дам по глупой красивой голове! — Флоранс замахнулась ежедневником. — Перестань нести ерунду! Еще групповых оргий нам не хватало. Я несколько опытнее тебя, но обычно мне вполне хватало одного партнера. Все остальное — от лукавого. Конечно, в молодости и я успела нагрешить, но это был сугубо негативный опыт.

— М-мм, а я, знаешь ли, несколько раз рискнула попробовать. Не хочу тебя шокировать, но было не так уж плохо.

— Катрин, вот сейчас я об этом не желаю и слышать!

— Хорошо. Что ты не желаешь слышать об оргиях, я поняла. Но так и не поняла, зачем нам мужчины.

— Пожалуйста, послушай меня серьезно. Мы не можем вести патологически уединенный образ жизни. Хочешь, чтобы года через три мы, увидев фаллос падали в обморок?

— Не преувеличивай. Мы вовсе не такие ранимые. Вряд ли мне станет дурно, если я повидаю даже кучу членов. Всё равно: в комплекте с мужчинами или россыпью.

— А я? Вдруг у меня начнутся какие-то психологические проблемы? Какая-нибудь разновидность аутизма или вагинизма?

Катрин промолчала.

— Извини, — тихо сказала Флоранс. — Кажется, я неискренна. Попробую объяснить. У меня есть несколько поводов волноваться. Ты меня удовлетворяешь. Но как насчет тебя? Это ведь только сейчас все хорошо. Но ты молода, темпераментна. Ты намного свободнее меня. Я не хочу ограничивать твои возможности. Мы обе должны иметь выбор. Ведь так?

— На х… мне такой выбор, — буркнула Катрин.

— Я не совсем поняла, но, по-моему, ты ругаешься.

— Нет, — называю вещи своими именами. Фло, у тебя еще доводы в пользу самцов есть?

— Да, есть. Как это называется у вас, у солдат, — камуфляж? Стоит ли нам афишировать наши отношения? Нам ведь не нужна дешевая реклама? И ты ведь не собираешься записываться в воинствующие активистки борьбы за права лесбиянок?

— Перспектива заманчивая, но пока у меня подобных планов нет. Значит, маскировка? Вернее, — конспирация. Этот довод могу в какой-то мере принять. Что-то еще?

— Да, — Фло замялась. — Кэт, ты ведь не всегда будешь студенткой. Разве ты не планируешь когда-нибудь завести детей?

Катрин хмыкнула:

— Вообще-то, планирую. Когда-нибудь в отдаленном будущем.