Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 38

— Но, Госпожа, я все с радостью сделаю все, что она хочет. Но как мне понять?

— Черт, Найни, знала бы я сама — сказала. Полагаю, тебе лучше быть с ней предельно откровенной. И умной. Больше ничего конкретного подсказать не могу. Сама переживаю по этому поводу.

Мышка смотрела с недоверием.

— Что ты глаза распахнула? — разозлилась Катрин. — Я ее люблю, а ты… ты, может быть, самое ценное мое имущество. Ты моя подруга, в конце концов, что б ты сдохла. Только посмей мне здесь сопли пустить.

Мышка сияла линзами, слезами и безмерной благодарностью. Катрин отвернулась:

— Всё. Тебе что, заняться нечем? Работай, работай…

Катрин спустилась в подвал. Прошла мимо помещения прачечной. Там высился странный громоздкий агрегат зеленого цвета, приобретенный вместе с домом. Механизм меньше всего походил на стиральные машины, виданные Катрин раньше. Тем не менее, устройство функционировало. И как только Мышка с ним справляется? Катрин с уважением посмотрела на машину, — больше всего, чудище напоминало причудливо свинченные между собой детали бронемашины. Даже люк квадратный наличествовал.

Ну и древность. Старая добрая Европа изнутри оказалась даже более скаредной, чем казалась издали. Ну и ладно. Вы, миссис Кольт, (или уже — мадам Кольт? — или мадмуазель? Тьфу, нужно узнать как правильно), короче, — вы, товарищ сержант, тоже щедростью не отличаетесь. Всё вам кажется, что за тренажеры переплатили. Стыдно.

Катрин достала из шкафа позвякивающий сверток. Над головой немедленно зацокали когти и в подвал скатился Цуцик.

— М-да, давненько мы с тобой, хвостатый, на охоту не ходили. О рыбалке я и не говорю. Кругом затраханная Европа, плюнуть некуда, везде закон на законе сидит. Скучно?

Цуцик высунул язык и всем видом показал, что скучно, но не очень, поскольку кормят все-таки аккуратно. Но где бегать? Где зайцы, где белки? Хотя бы кошки, которых можно того, — употребить?

— Терпи-терпи, — пробормотала Катрин, открывая дверь в винный подвал. — В Европе живешь, как престарелый аристократ.

В винном подвале пахло приятно, — старым деревом и легким мускатным налетом фальшивой древности. Стеллажи были пусты, три бочки стояли скорее для декорации, — дому исполнилось всего лет десять, и насколько знала Катрин, настоящих коллекционных вин здесь никогда не хранилось. Сейчас даже пыли не было, — Мышка успела навести порядок. Только в корзине лежало несколько старых бутылок. Но все равно, — казалось, моргни, и из угла появиться коротышка-клуракан, осведомиться — что угодно леди? Катрин вздохнула и развернула сверток.

В тускловатом свете лампочки, ножи казались тусклыми рыбками. Катрин метала клинки с полуоборота, стараясь до минимума сократить амплитуду движения. Доска, собственноручно привинченная девушкой к стене подвала, с треском принимала сталь. Катрин выпустила все пять ножей. Цуцик, предусмотрительно оставшийся у дверей, тихо посапывал.

— Как считаешь? Неплохо? — спросила у него Катрин.

Пес неопределенно пошевелил ушами.

— Вот и я думаю, — средненько, — согласилась Катрин. — А что нам, законопослушным обывателям, еще нужно?

На четвертой серии Катрин все-таки смазала, — нож, взвизгнув, отлетел от стены. Катрин, бормоча нехорошие слова, вытащила нож из-под стеллажа, принялась заглаживать шлифовальным бруском заусеницу на клинке. Цуцик с интересом следил за ее движениями.

— Нет, обормот, свежевать нам некого. Разве что — Мышь, — если она не догадалась обед разогреть. Да кто тогда тебе консервы из магазина таскать будет? Ох, и перекармливает она тебя, оглоеда.

Цуцик умеренно возмутился, затоптался на месте, демонстрируя, какой он поджарый, стройный, и вообще, молодец. Катрин ухмыльнулась, — с псом было легко, — он понимал и по-русски, и по-английски, и по-французски, и даже, если вообще вслух не говорить. С людьми бы так.

Катрин ела суп, — в меру подсоленный и перченый. Вполне вкусный суп. Мышь, если ей указать на недостатки, правильные выводы делала мгновенно. И что же у них с Фло так тяжело складывается? Что-то ты упустила, старший сержант. Психолог из тебя, — как из Цуцика интендант продовольственной службы.

На второе Мышка подала густое пахучее рагу. Осваиваем европейскую кухню? Это правильно. Только нужно у Фло поинтересоваться, как она относиться к продукту, именуемому бретонским рагу. И что за мир? Всем нужны переводчики-посредники.

А вот о другом мире думать не нужно. Спокойно там, слава богам. В "Двух лапах" мир и благодать. Но отныне это не твое дело. Ты здесь живешь. Мало проблем что ли? Сдавать экзамен по языку нужно. В университете учат практически бесплатно, но уж знать этот лягушачий язык будьте любезны. Катрин фыркнула:

— Слушай, Мышь, а может быть наше предчувствие, и не предчувствие вовсе? Может быть, мы с тобой просто не привыкли жить спокойно? Все ждем чего-то. Вроде как фригидность. Всё вроде есть, но чего-то не хватает.

— Почему фригидность? — испугалась Мышка.

— Вот, блин. Нет, это ты мне все-таки объясни, почему у нас предчувствия и мысли идиотские возникают…

Найни принялась строить гипотезы, и как с ней частенько бывало, увлеклась. Катрин слушала об интуиции, рефлексах, трансперсональной психологии, визуализации внушения в подсознание. Когда сок был допит, а Мышка перешла к сансаре и карме, каким то образом увязывая метемпсихоз с достижениями в области применения новейших антидепрессантов, Катрин не выдержала.

— Мышь, или вернись на землю, или иди к черту. Думаешь, если мы в психушку вдвоем попадем, будет веселее?

— Я виновата, Госпожа. Теорий много…

— Теорий много, но что с нами происходит, непонятно?

— Непонятно, — виновато согласилась Мышка. — В такой науке как психология весьма много противоречивых теорий. И нет твердых аксиом.

— Да, я бы сказала аксиомы там мягкие, как… Ладно, я поехала. Трудись, теоретик…

Не успела Катрин дослушать восьмичасовый выпуск новостей, как появилась Флоранс. Обрадованная Катрин выскочила из машины.

— Ты дивно рано сегодня.

— Рада? Или я снова не дала тебе читать?

— Успею. Вот пойду учиться, там придется читать и читать, — Катрин чмокнула подругу в щеку.

— Не лапай меня на улице! — зашипела Фло.

— Тебе нравиться. Ты даже порозовела.

— Тем более. Если бы я терпела твои безобразия через силу, было бы еще полбеды. А так, — страшно подумать до чего мы докатимся.

— До гармоничной и сбалансированной интимной жизни.

— Садись в машину, развратница. Я не могу беседовать на такие темы под окнами собственного офиса.

Катрин тронула машину. Фло кончиками пальцев озабоченно поправляла прическу. На взгляд подруги, прическа и так выглядела безупречно.

— Уф, — сказала Флоранс, — я с каждым днем удираю с работы все раньше, и мне всё больше это нравится.

— Удивительное — рядом. Твои боссы еще не собираются тебя уволить?

— Мои боссы, как ты знаешь, бывают здесь редко. В "Сашо" я сама пока еще главный босс. Но это не значит, что я должна полностью терять самоконтроль. Кстати, нам было бы полезно обсудить эту тему.

— С тобой я готова обсуждать даже виды на урожай бобовых в Нигерии.

— Не подлизывайся. Утром мы вели себя совершенно непозволительно.

— Фло, давай не будем обсуждать этот "жуткий случай" сейчас. Ты спокойно обдумаешь, что собственно кошмарного приключилось, сделаешь выводы, и вынесешь приговор.

— Хорошо. Но имей в виду, — наше бурное утро мне весьма мешало работать весь день.

— Правда? А я как-то не переживала. Просто скучала по тебе.

— Я тоже скучала, — сердито сказала Флоранс. — Ладно, оставим неприличную тему. Я вижу, свой будильник ты с руки сняла. Спасибо. Но я купить тебе нормальные часы не успела. Извини. Может быть, заедем сейчас, посмотрим?

— Фло, часы у меня в кармане, — Катрин похлопала себя по бедру. — Я так даже лучше чувствую время. Может, не стоит суетиться? Еще светло, заедем в парк. Тебе было бы полезно подышать свежим воздухом. Не представляю, как у тебя хватает сил целыми днями высиживать в кабинете.