БЧ. Том 5 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 7

Я раскрываю рот — на Швара обрушивается водопад кипящего золота. Воздух разрывает криком ужаса. Черное дымящееся тело отшвыривает на трон. Золотую табуретку охватывает пламенем.

Теперь моя очередь смеяться, каннибал. И смеюсь я адским жаром.

Драконье пламя с ревом изливается, напрягая Эмулятор. Окончательно ломая его. Татуировки вспыхивают, их свечение обжигает. Через минуту я лишаюсь и Когтей, и Глотки Сафра. Допрыгался, короче.

Объятый языками демон поднимается с горящего пола. Он зажарен до кости, но его так просто не убить. Потому я и надеялся вместе с девчонками его осилить.

Шатаясь, Швар шагает ко мне. Каждый шаг вздымает тучу дыма и пепла. Почти все глаза лопнули от жара, но парочка целых найдется.

— Ты сдоффнешь! — мычит он сжаренным языком. Вспыхивают Когти.

Я, кряхтя, встаю. Нет у меня больше молний, ну и ладно. Что там в багажнике? «Толчки», Бригантина, Паутинка? Ох, мля, мне конец!

Резко со стороны напрыгивает Али. Схватив меня в охапку, огромный мутант срывается в сторону. Семимильными шагами мы улепетываем от Генерала. Разъяренный моим бегством Швар ревет.

— Труффф!

— Эй, куда! — кричу Крокодилу. — Дубина! Он же за нами погонится!

— Аднака, нэт. Там Бессмятный.

— Кто?!

Но уже сам вижу, как чудик-спецназовец, раскинув в сторону руки, подбегает к Швару, словно напрашиваясь на обнимашки. Генерал, не глядя, отсекает ему голову. Почти сразу разрубленный спецназовец пропадает в сиянии взрыва. А вместе с ним и демон.

Рев пламени бьет нам вслед. Все «зори» уже выскочили из зала. Поляницы с ними. Бестия, солнышко, следит за девочками, рядом бежит, глазками их постоянно пересчитывает, как гусыня гусят. Обязательно расцелую потом. На пороге остается лишь Кот. Движением рук он сдерживает огонь за спиной Крокодила, дает время выпрыгнуть из ада, затем следом выскакивает.

Рев пламени. Грохот рушащегося потолка. Все огромное помещение охватывает огонь, от стены до стены. Сколько же в Бессмертном было «тротила»? Полсотни? Сотня? Две сотни? Опасный человек этот чудик, бррр.

Жалко только, что Швара он не прикончил. «Глазами Жамбы» я успел засечь мигание его фракталов за пределами разрушенных стен. Удрал, гад.

— Бес, мы хотим поговорить, — говорит Алла, подле нее держатся остальные поляницы.

Я только-только залечил руку и теперь сижу на скамейке в саду, у дворца. Отдыхаю. Рядом бродят «зори», ждем команды штаба. Дворец взят, точнее разрушен. В городе остальные позиции тоже захвачены армией, бои идут только на периферии. Вроде успех, да только вот-вот окажемся в осаде «добровольческой» армии. Китайцы, может, и помогут, а может, нет. Они же хитрые, как кошки.

— Да, детка?

В ответ Леди Горгулья садится рядом и крепко обнимает меня, до скрипа в броне. С другой стороны тот же маневр проделывает Вика. Вот ее железные бидончики чуть не раздавливают мои ребра. А еще Белоснежка сзади мою голову прижимает к железным чашечкам. Всё же в броне обниматься не очень удобно. Но раздеваться сейчас опасно — вдруг остатки тварей прячутся поблизости.

Одна Кали держится в сторонке, как волк-одиночка.

— Мы испугались, — бурчит она обиженно.

Вздыхаю.

— Я предупреждал, что в Афгане вам будет опасно.

— Нет, — мотает она волчьим шлемом. — Мы испугались за тебя.

— Чтобы уберечь нас, ты сдерживался в битве с тем чудовищем, — Алла водит шлемом по моему плечу, не разжимая рук. — Если мы обуза для тебя, то лучше, правда, нам вернуться домой. Пускай княгиня София прячет нас в бункере. Мы не против.

— Больше нет, — говорит Кали.

Даже строптивая Белоснежка кивает. Удивительное единодушие.

— Поздно, девчат, — снова вздыхаю. — Никуда вы уже не уедете от меня.

— Потому что город окружен пакистанцами, да? — Вика качает рогом.

— Ну и поэтому тоже, — пытаюсь охватить рукой ее широкие, как равнина, наплечники. — Но главная причина — я уже не хочу быть без вас и минуты. В мирное время вы мои женщины, в военное же — мои мечи.

— Правда? — вскидывает голову Кали. Волчий рот на металле приходит в движение.

— Конечно! Давай иди к нам, волчонок.

Она тут же запрыгивает ко мне на колени и прижимается к моему нагруднику. Я поглаживаю ее по спине и железной попке.

— Потерпите еще немного, девочки, — шепчу тихо. — Скоро мы вернемся домой все вместе. Остался последний бой.

Пускай и самый тяжелый.

Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.

"Ты поди-ка, Кот мохнатый, Крокодила исцарапай, Разорви его на части, Вырви курицу из пасти."

Громко напевал демоник Перун, находясь на базе "Зорь". Автор: Иван Иванов

Глава 4. Шпион

— Почему не позвали Перуна? — спрашивает генерал Скобеев, командир десантно-штурмовых отрядов. — Дружина Бородовых нам сильно подсобила при прорыве на западе города.

Совет командиров армии собрали в зимнем саду, при резиденции градоначальника. Светлое помещение, заставленное экзотическими растениям. Красиво, просторно, необычно. Но никто не смотрит на вьющиеся лианы и яркие красные бутоны, размером с колеса грузовика. Русские расселись на скамейках и складных стульях, чтобы услышать дальнейший план действий.

Едва Кандагар был взят, как палаточный лагерь русских разгромило войско наемников с иномирянами. Северная армия в срочном порядке ушла в оборону. Еще час назад вражеские доты и дзоты теперь защищают сварожцев от подкравшегося противника. Ремонтные бригады все в мыле, пытаются восстановить разбитые своими же обстрелами укрепления. То, что еще возможно подлатать.

Больше ни у кого из командиров нет сомнений. Кандагар изначально задуман, как ловушка и могильный склеп всей русской армии. Проклятые басмачи! Или британцы?! Неважно. Война зависла на грани проигрыша. Штурм ополовинил войско. Полный разгром близко.

— О, поручик Перун с нами, генерал, — заявляет царевич Георгий с усмешкой. — Если не как собеседник, то как тема для разговора.

— Царевич утверждает, что некий солдат Перун — шпион и вредитель, — берет слово великий князь Николай, огладив пышные подусники. — Существование предателя сомнений не вызывает. Мы потеряли больше трети людей из-за того, что наши маневры были предсказаны басмачами. Теперь мы уступаем в числе войску пакистанцев и иномирян минимум вдвое.

— Но почему именно этот Перун? — спрашивает командир танковой бригады генерал Совок. — Насколько я знаю, это как раз он выполнил зачистку южных предгорий. Ведь так, подполковник Кимура?

— Так точно, — тут же откликается из задних рядов японка. — Перун ответственно провел большинство операций по устранению вражеских плацдармов. Он великолепно проявил себя и не раз выручал команду.

— Просто втирался в доверие, — хмыкает царевич. — Хорошие шпионы всегда так делают.

— Как так?! — не выдерживает японка. — Подставляются под пули?! Или, взяв в охапку активированную авиабомбу, ныряют в бункер, чтобы спасти отряд?

— Достаточно, подполковник, — одергивает ее Николай.

— Прошу простить.

Аяно напряжена и с трудом сдерживает бурю в груди. Рядом с ней сидит Слепой Кот. Он нервно водит лицом из стороны в сторону. Слепца велел взять с собой сам князь Николай.

Что с ней? Ведь она сама подозревала Перуна? А теперь защищает его? Безумие!

— Есть доказательства, Ваше Высочество? — обращается Скобеев к Гоше.

— Полно, — кивает царевич. — В Кандагаре мои люди взяли в плен моджахедов, и один утверждает, что видел, как с их командирами общался человек в серебряном панцире. Еще до штурма.

— Где этот басмач?

— Мертв, — пожимает плечами Гоша. — Раны довели. Но жив другой — его братом является пастушок вблизи крепости Алмака. Так вот, по словам пленного, братец не раз передавал Перуну в крепость деревянные шкатулки с посланиями от моджахедов. Однажды даже принес фотооткрытку с пожеланиями лично от хана Джавру, — Гоша делает паузу. — А это значит, что поручик Перун предатель.