БЧ. Том 6 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич. Страница 17
У Аделины оказывается самый непрочный доспех, к тому же, она вылезала рядом с взорвавшимся кузовом для сбора мусора. Татарку отбрасывает на несколько метров, как тряпичную куклу. К тренеру подбегает Бестия, помогает встать, придерживая руками в перчатках. Тем временем Ясна отправляет с помощью горячих клавиш на мобильнике «СОС».
Эхо взрыва замолкает, доносятся новые звуки — частые-частые хлопки, словно рвется пачка петард. Ясна поднимает голову и от удивления приоткрывает рот.
— Какой больной сукин сын это сделал?
В мусоровозе, помимо взрывчатки, были еще и залпы салюта. Яркие вспышки раскрашивают небо всеми цветами радуги. Десятки розовых залпов образуют блеклые на дневном пасмурном небе буквы:
«ХИ-ХИ».
К перекрестку на скорости выскакивают, завизжав тормозами, три внедорожника, из широких окон высовываются бойцы с автоматами. По девушкам открывают огонь, пули отскакивают от доспехов, не причиняя вреда. Бестия закрывает собой Аделину, татарке и так досталось. Ясна мигом формирует две сферы и бросает их в распахнутую дверь ближайшего внедорожника. Огненные оболочки разряжаются, и пламя, совместно с освобожденным вакуумом, разносит всех внутри на неопознаваемые куски. Разломанный кузов внедорожника вспыхивает, словно облитый маслом.
Выпуская новые сферы, Ясна усмехается. Это не враги, а всего лишь пушечное мясо.
Посреди хлопков петард и грохота автоматов глухо бахает одиночный выстрел снайперской винтовки.
— Командир! — крик Бестии полон ужаса и ошеломления.
Сознание Ясны резко дает сбой. Она просто отключается на миг, а когда открывает глаза, то уже лежит на асфальте. Плечо горит, грудь сдавливает от боли. Повсюду кровь, ее залило собственной кровью. Девушка ощущает, как ее оттаскивают за легковушку. Ясне плохо, очень плохо. Изо рта сама собой бежит кровавая слюна. Бестия наклоняется над залитой кровью рыжей девушкой. Рядом падает, прячась за машину, Аделина, ее руки дрожат от выброса адреналина.
— Ясна, держись! — молит в панике Бестия. — Прошу тебя!
— Отходите, — шепчет девушка. — Эти пули… вас тоже могут подстрелить.
Вот и конец. Она погибнет, исполняя поручение Перуна. Может, зря она думала о нем плохо. Конечно зря, но она уже ничего не может исправить, эта мысль, эта старая душевная боль, это чувство предательства сильнее ее воли и желания. В первую очередь мы — это то, что сами пережили. Нас никто не спрашивает, во что мы хотим верить, не дает свободы выбора. Наши точки зрения нам навязаны своими же пережитыми страданиями. Вот и Ясна до самой смерти будет думать, что все мужики — козл…
Гремит новый снайперский выстрел, но Ясну с Бестией тут же накрывает высокая крылатая тень. Синий росчерк разрезает воздух, и пронзительный, страшный визг рикошета заставляет Ясну широко раскрыть глаза. Разбитое давным-давно девичье сердце пропускает удар. Второй. Третий. Его реанимирует взгляд Перуна — полный горечи и сожаления.
— Он умрет за это. Обещаю, — произносит юноша не своим неживым голосом.
Новый хлопок винтовки, и Перун, не глядя, отмахивается от выстрела Когтями. Визжит рикошет, крошится об асфальт зеленая пуля, а человек, не побоявшийся ради Ясны встать под смертельные выстрелы, продолжает смотреть лишь на нее.
— Обещаю, — повторяет Перун.
И он выходит из-за машины, не сгибаясь, никого не боясь. Хлопает винтовка, но молниеносные взмахи Когтей каждый раз останавливают зеленую смерть.
Ясна смотрит на свое плечо, кровь из раны больше не течет. Перун остановил кровопотерю, прижав к ранению Бригантину.
Девушка слабо улыбается. По щекам ручьями текут слезы.
Мы — это то, что сами пережили.
А Ясна только что пережила мужскую заботу. Ощутила скольжение по коже волновавшегося взгляда, услышала боль в грубом голосе. Верность в словах. Бесстрашие в лице. Преданность в поступках.
Нет, не все мужики — козлы. По крайней мере, один точно нет.
Мне нельзя было самому идти за Аделиной. Гоша наверняка следил за мной, а татарка сказала, что он охотится за ней. Алмакаеву нужно было вывести другим лицам. Но я беспокоился за Ясну с Бестией, поэтому сам отправился в соседний район. Сидел в бургерной, жевал картошку фри и переглядывался с милой официанткой, которая на салфетке нацарапала свой номерок. Пока на телефон не пришло «СОС».
Окутав Ясну Бригантиной, я выхожу на проезжую часть. Вокруг паника, крики, только автоматчики затихли — перезаряжают «калаши». Хлопает винтовка, но зеленые пули при дневном свете успеваю разглядеть. Остальное — дело реакции Мурки. Свожу на нет новую потугу снайпера. Когти не пробивает даже зеленка Осколков.
Визжит последний рикошет, и я, расправив крылья, несусь к засевшему на крыше стрелку. По дороге, ворохом молний, взрываю оставшиеся два джипа вместе с автоматчиками. Я разглядел их глаза — не рыбьи, обычные. Удивительно, но Гоша решил нанять бандитов, наверняка, через «зомбака». Нестандартный ход. Он вообще удивляет в последнее время. К своему скорому сожалению.
Снайпер оказывается рыбоглазым, то есть «зомби». Только увидев меня, он тут же перерезает себе горло финкой. В чем-то Гоша себе не изменяет. Забираю чудо-винтовку и лечу обратно к девочкам. Сейчас мысли только о том, где выцепить машину скорой помощи для Ясны.
Ну, еще в глубине сердца кипит жажда расплаты с одним опостылевшим психопатом.
Рубрика «Легендариум демоника Перуна». Хохмы читателей.
Детки в школе поутру, призывали сатану,
Ритуал был завершен, все смотрели на луну,
Но случилась в это время, страшная оказия,
Сатану когтями вскрыли, что за безобразие?
И пришел из ада школьник, тьфу мне на язык типун,
Там не школьник был, а целый, страшный демоник Перун.
Автор: Чертик из рая
Глава 9. Кремль
Вернувшись на злополучный перекресток, я беру Ясну на руки, перед этим накинув ремень чудо-винтовки на плечо.
— Конфискуй скорую, — киваю Бестии на брошенный белый фургон с красным крестом в образовавшейся вдалеке пробке.
— Так точно, — спецназовка тут же срывается с места. Аделина снимает с себя кофту и накидывает на Ясну.
— Чтобы не замерзла.
Мимоходом смотрю на открывшиеся пышные формы татарки, одна лямка майки порвалась, обнажив верх шоколадных дынь.
— Держись за мной, — распоряжаюсь. — Не высовывайся.
— Конечно, — не спорит тренер школьного клуба.
— Перун… — шепчет раненая девушка, вдыхая сдавленной грудью.
— Всё хорошо, — пытаюсь говорить ласковым тоном, несмотря на напряженность обстановки. — Сейчас доставим тебя домой, а там тебя и подлатают.
— Я хотела сказать… — протягивает Ясна, полуприкрыв глаза. Разговор отнимает у девушки много сил. — …что ты не козел, как все…
— Я рад, — выхожу вместе с ней из-за расстрелянной легковушки. Паника смещается по проспекту в сторону, три горящих джипа посреди перекрестка отбили у горожан желание ехать этим проспектом. С протяжными отчаянными гудками машины разворачиваются, чтобы объехать катастрофу окольными дорогами. Шум транспорта отдаляется, становится тихо, лишь трещит огонь. Полно брошенных автомобилей, которые попали под обстрел и не смогли выбраться из образовавшегося затора. Вверху хлопают лопасти полицейского вертолета.
— Нет, ты не понял… — Ясна настойчиво пытается донести свою мысль, в то время как лицо ее с каждой минутой всё больше бледнеет. — Это я дура… а ты…
Наклоняюсь и затыкаю ее окровавленные губы поцелуем. Солоноватый металлический привкус обжигает десны.
— Ты лучшая, — мягко говорю. — И точка. А теперь прекрати тратить силы, замолчи, закрой глаза и дай мне тебя спасти, как в рыцарских романах.
Ясна слушается и, повернув голову вбок, чтобы касаться щекой моего плеча, замолкает.
Один из напавших выжил. Развалившийся на асфальте бандит, с рассеченной до мяса щекой, вдруг поднимается, вскидывает автомат к плечу. Бросаю на него один беглый взгляд, и кислотная волна из арсенала стиля Змиулана прожигает отморозку череп насквозь. Вот же остолоп — раз слетел доспех, так лежал бы себе дальше, притворяясь трупом, но зачем-то вскочил. Слышу за спиной ошеломленный возглас Аделины. Она отступает на шаг из-за моей спины.