Мое карательное право (СИ) - Блум Мэри. Страница 1

Мэри Блум

Мое карательное право

Глава 1

— Да кому он нужен? Если бы не деньги и бабка, никому бы он не был нужен вообще!

— В нем даже магии нет! — подхватил второй девичий голос.

— А она всем говорит, что есть, — влезла и третья. — Просто запечатана…

— Видимо, — со смешком заметила моя троюродная сестра, — в его хромом бедре!

Цок! Трость с досадой треснула по мраморным ступеням. К хромоте я уже привык — она не мешала мне жить и не особо стесняла. Просто некоторые люди — скоты и, когда видят твою слабость, постараются ей воспользоваться или хотя бы посмеяться над ней. Почему такие всегда находятся, куда ни пойдешь? Бесит.

— Зато бабка с ним носится, как будто он весь из золота! Могла бы, в сейф запихнула свое главное сокровище…

— Надеется сделать его предводителем дворянства вместо себя!

— Да кто на это согласится?..

ЦОК!.. Звук разнесся на всю лестницу, по которой я сейчас поднимался. Однако девушки, стоявшие на верхнем пролете, словно не слышали, поглощенные выливанием грязи на меня.

— А главная гостья что же? — в голосах уже сочился яд. — Почему не пришла?

— Видимо, решила, что есть дела поважнее, чем бывший жених…

Цок! Цок! Цок!!.. Треск уже просто требовал, чтобы они замолкли. Но девицы были так увлечены промыванием моих костей, что даже в упор не слышали.

— А мне кажется, он все еще надеется…

Голоса резко оборвались, когда я наконец появился внизу пролета. Сбившиеся кучкой девушки, все в вечерних платьях, с прическами и макияжем, будто сбежали с глянцевых обложек, мгновенно обернулись. Презрительные ухмылки на их лицах мигом стали доброжелательными, лучезарными улыбками — словно каждая из них была мне безумно рада.

— Илья Андреевич… — чуть смущенно выдохнула одна, догадавшись, что я их слышал.

— Ваше Сиятельство, — как ни в чем не бывало взмахнула ресничками другая, — с днем рождения!

Еще две слегка заалели, бормоча невнятные поздравления.

— Поздравляю, Илья, — моя троюродная сестра расплылась в улыбке, такой неестественной, будто невидимые пальцы силой тащили ее губы к ушам, — долгих тебе лет!

Так и хотелось пожелать им всем в ответ, чтобы сквозняки во рту не надуло. Коротко кивнув, я отвернулся и пошел дальше. Когда поднялся на пролет, за спиной раздался шепот, а когда скрылся из виду — они опять вовсю заговорили. Они что правда думают, что я глухой? В лицо болтать боялись, а за спиной могли не сдерживаться. Бесит!

А больше всего бесило, что все девушки, которые сейчас зубоскалили обо мне, в глубине души мечтали стать моими невестами. Пожелай я — и любая бы тут же выпрыгнула из платья, лишь бы получить заветное колечко взамен. Вот только все это было из-за связей и денег — не из-за меня. Все надеялись урвать кусочек “Империи” — крупнейшего частного банка в стране, который принадлежал моей семье.

По верхнему этажу нашего родового особняка носилась музыка. В парадном зале звенели бокалы и раздавались голоса. Я направился к дверям, сжимая золотой набалдашник. В самом его центре был искусно высечен ворон, который смотрел на тебя, склонив голову, словно был готов выклевать тебе глаза, если будешь так же дерзко смотреть в ответ. Таков был герб Воронцовых.

— Его Сиятельство князь Илья Андреевич Воронцов, — с чувством представил меня дворецкий и почтительно поклонился.

Разговоры моментально оборвались, все гости повернули головы — и снова губы растянулись в вынужденные улыбки. Почти для всех собравшихся я являлся нелепым недоразумением. Будь с моей магией все в порядке, они бы относились ко мне иначе — как и подобает. Однако после несчастного случая, произошедшего еще в детстве, вместо магии у меня осталась лишь хромота. Цок…

— Илья Андреевич, — тут же потекло со всех сторон, — здоровья и процветания…

Мне оставалось только двигаться вглубь зала и благодарить в ответ. Официанты с подносами, полными закусок и бокалов, шустро лавировали среди гостей. Из панорамных окон открывался роскошный вид на Неву — сегодня беспокойную, даже нервную. Волны тревожно бились о каменные берега — этот июльский вечер выдался ветреным и прохладным. Шпиль Петропавловской крепости, видневшейся вдали, в лучах заходящего солнца казался окровавленной иглой.

— Ну какой из него предводитель дворянства? — то и дело ударяло мне в спину.

— А ты рискни ей возразить…

Однако музыка звучала намного громче, чем голоса. Те, кто постарше и поопытнее, обычно говорят тихо, уже зная, что за слова порой приходится платить. А молодежи на моем празднике почти не было — очевидно, посчитали его скучным и не приехали. Зато их родители были вынуждены заявиться и теперь вовсю отрабатывали перед бабушкой: улыбались так, что аж губы уезжали к ушам, и рассыпались в щедрых поздравлениях. Правда, стоило отвернуться, как в меня тут же вонзались колкие, едкие взгляды тех, кто считал, что я всего этого недостоин. Вот только вслух не возражал никто — наоборот, все лебезили перед “старухой Воронцовой”, как осмеливались называть мою бабушку за глаза.

Казалось, воздух уже пропитался лицемерием. Устав от натянутых улыбок, я отвернулся к огромному пылающему камину в другом конце зала. Над огнем прямо из стены выступала статуя небесной хранительницы с широко раскинутыми руками, словно готовясь взмыть ввысь. Мраморная дева смотрела скорбно и одновременно сурово — то ли жалея этот мир, то ли собираясь его наказать.

— Ваше Сиятельство Анна Сергеевна… — голоса вокруг, казалось, слились в один подобострастный стон.

Следом раздались легкие быстрые шаги, будто их обладательнице было не шестьдесят пять, а двадцать, и из толпы деловито вынырнула моя бабушка. Несмотря на возраст, она до сих пор была красавицей — высокая, стройная, с гордо вскинутым подбородком и пытливым живым взглядом. В руках она довольно сжимала бархатную коробочку с золотым гербом императорского дома Романовых. Гости мгновенно расступились, освобождая центр зала для нее как сцену. Предводитель дворянства, глава банка “Империя”, а также близкая подруга императора — бабушка давала достаточно поводов, чтобы ее и уважали, и боялись, и порой даже ненавидели.

Она озорно подмигнула мне, приглашая встать рядом.

— К сожалению, — ее голос бодро разлетелся по притихшему залу, — Его Императорское Величество сейчас в отъезде по важным государственным делам, а потому не смог почтить нас своим присутствием. Однако передал лично подарок нашему имениннику…

Она сделала многозначительную паузу, лишний раз напоминая всем, что ее и императора связывала давняя дружба, а потом торжественно вручила коробочку мне. Под любопытными взглядами гостей я распахнул бархатную крышку и вытащил наружу крупную монету из белого золота, явно отчеканенную в единственном экземпляре. На одной стороне красовался герб Российской Империи, щедро инкрустированный бриллиантами и рубинами, а на другой была цифра “двадцать один”. Именно столько мне исполнилось сегодня.

— Ну а теперь торт, — с улыбкой подытожила бабушка.

Колесики тут же звонко покатились по паркету. Официанты проворно подвезли к камину стол-тележку с гигантским тортом и поставили его прямо под статую хранительницы. По толпе пронеслась парочка возмущенных шепотков, едва гости рассмотрели десерт. Торт был выполнен в форме карты Российской Империи, которую, по задумке бабушке, предстояло резать мне, самому решая, кому и какой кусок отдать. Вот такое у нее чувство юмора.

В восстановившейся тишине я направился к торту, желая закончить этот формальный праздник поскорее. Цок! Трость стучала по начищенному до блеска паркету. Цок! Этот звук сейчас казался единственным во всем зале, словно лишний раз подчеркивая мой недостаток. Цок! Стараясь отвлечься, я вскинул взгляд на статую небесной хранительницы — и невольно остановился. По ее мраморным щекам, сочась из холодных безжизненных глазниц, медленно бежали крупные прозрачные капли. Статуя “плакала”.