Лилит - Калина Саша. Страница 27

Уже проехав почти полдороги до своего дома, я подумала о Феликсе и решила, что он смог убежать от этих.

Когда я приехала домой, то прежде всего, захлопнув дверь, так закрыла замок, чтобы его нельзя было открыть снаружи, но спокойной я, понятно, все равно не была.

Я легла, и мне хотелось поскорее уснуть, но только так, как хочешь, никогда не получается, и я не спала до половины пятого и только потом уснула.

Когда я проснулась, на часах было начало первого. Мне опять снились кошмары, о которых вспоминать не хочется.

Наверное, и от этих кошмаров, и от нервного напряжения я чувствовала себя такой разбитой. Перед тем как пойти в ванную, я позвонила Сережке. Хотя и сказала, что больше говорить об этом не буду, но никак не получается.

Сразу после ванной я стала звонить Леночке.

— Алле, — услышала я ее голосок.

— Привет, Ленок, — сказала я и сразу почувствовала разницу в нашем возрасте, которой раньше никогда не чувствовала, хоть Леночка была на четыре года моложе меня, но все дело было в настроении. — Витя твой вернулся? — спросила я.

— Нет. А почему ты спросила?

— Так просто.

— Что у тебя, скажи, что ты узнала?

— Правильнее будет спросить, чему я научилась?

— Чему ты научилась?

— Лазать по карнизам.

— По карнизам? — удивилась Леночка.

— Не обращай внимания, это не имеет отношения к делу или почти не имеет.

— Так ты узнала что-нибудь?

— По сути, нет. Ничего нового. А если принять во внимание, что и до этого ничего не знала, то, значит, вообще ничего.

— И что ты собираешься делать? — в голосе Леночки слышались сострадальческие нотки.

— Пока не знаю. Ленка, — не выдержала я,. — вчера там такое творилось!

— Какое?

— Я не хочу по телефону говорить об этом, встретимся, расскажу.

— С тобой все в порядке, у тебя нормально все?

— Ну о чем ты говоришь. У меня будет все нормально, когда я разыщу Сережку.

— Ты только не волнуйся, Мурик, может, он уехал куда-нибудь и скоро вернется.

— Ну да, уехал. И оставил у себя в мастерской наркоманку, которая больше была похожа на мертвую.

— Да, — согласилась Леночка. — И дверь, ты говоришь, была открыта.

— Да, и дверь тоже была открыта.

И все-таки я не выдержала.

— Ты знаешь, что вчера случилось, Аленк, — начала рассказывать я, — тех двоих, которых вроде бы как ты пригласила… — я не знала как сказать, — в общем, там такое было, кажется, их убили.

— Что?! Ты что такое говоришь?! Кто их мог убить? — В голосе Леночки слышался испуг. Еще бы!

Зря я ей сказала, теперь она станет мучиться, ведь это она их пригласила.

— Двоих я знаю, точнее, видела, только один из них, кажется, тоже разбился. — И я коротко рассказала ей все. — А с Феликсом не знаю что. Он, кажется, убежал.

— И бросил тебя? Ну мужики пошли!

— Да какое Феликсу до кого дело, когда речь идет о его бесценной жизни?! А потом, он ведь и не знал, что я в квартире, он ведь думал, что я ушла. Вполне возможно, теперь думает, что это я подстроила.

— А почему ты думаешь, что это он убежал? А может, это кто-то из тех двоих.

— Едва ли. Когда я садилась в свою машину, я обратила внимание, что его машины нет, она ведь рядом с моей стояла.

— Да, правильно. Что ты собираешься сейчас делать?

— Не знаю. Хотя нет, знаю. Мне нужно поговорить с одним человеком.

— С кем?

— Потом расскажу.

— А что ты хочешь у него узнать?

— Не знаю, Лен, сейчас ничего не знаю. Ладно, пока, надо ехать, потому что это побыстрее нужно сделать, пока этот человек ничего не знает.

Я положила трубку. Ехать я собиралась к Владиславу и хотела поговорить с той женщиной, которая меня так напугала своей свечой и своим лицом, похожим на Мишель, там, у него в доме.

Я снова взяла трубку и набрала номер Владислава. После пятого или шестого гудка трубку сняли. Я услышала тот же самый женский голос, когда звонила в первый раз.

— Да, я слушаю, — сказала женщина.

Я не стала отвечать, я положила трубку, мне было достаточно того, что услышала ее голос.

Было около двух часов, когда я подъехала к дому Владислава.

Машину я оставила около ворот и прошла в калитку, теперь я уже знала, как она открывается.

Я поднялась на веранду и постучала в дверь. Подождала с минуту и снова постучала. Еще подождала и только хотела в третий раз постучаться, как услышала, что замок открывают.

Странно, подумала я, ночью дверь была открыта, а днем ее закрывают. Нет, то, что днем закрыта, в этом ничего странного.

Дверь приоткрылась, и я увидела ту самую женщину, которая меня так напугала. Сейчас ее лицо не казалось мне так сильно похожим на лицо Мишель, но все равно схожесть была.

— Здравствуйте, — поздоровалась я и спросила:

— А Владислав дома?

— Его нет.

— Жалко, — посочувствовала я сама себе. — Я уже второй раз приезжаю и не могу его застать, а ведь мы с ним вчера договаривались.

— Но днем он обычно бывает у себя в клинике.

— Да, я знаю. Но он мне сказал, что немного нездоров.

И мы договорились встретиться здесь.

— Да, он вчера, правда, не очень хорошо себя чувствовал.

Я замялась на секунду, словно хотела уходить, но потом спросила:

— Скажите, вас Галина зовут?

— Да, а что вы хотели?

Значит, все-таки о ней говорили тогда Владислав и Вадик, это та самая Галина, которая всего боится. Голос у нее был немного странный, нет, правильнее сказать, немного недоверчивый.

— Может быть, мне можно поговорить с вами?

— О чем?

— А мне нельзя пройти? — ненавязчиво спросила я разрешения.

Она несколько секунд подумала, потом приоткрыла дверь пошире, пропуская меня. Я вошла.

Все окна в доме, как и в прошлый раз, были плотно зашторены, на стене тускло светило симпатичное бра из желтых и зеленых стеклянных бусинок, на небольшой тумбочке рядом с дверью, в которую я вошла, стояла в подсвечнике зажженная свеча.

Женщина прикрыла за мной дверь, но не стала закрывать ее на замок.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — снова спросила она.

— Об одном своем знакомом. — Мне придется ее обманывать, но только это такой обман, от которого ей хуже не будет.

— А почему со мной? — спросила она.

— Один мой знакомый очень болен, — начала я, — и мне посоветовали обратиться к Владиславу.

— Но Владислав не специалист по каким-то болезням.

— Понимаете, в чем дело, его болезнь, она как бы связана с нервами.

— У него нервное заболевание? — В голосе Галины промелькнул интерес. — А что с ним?

— Я вообще-то хотела с самим Владиславом посоветоваться, но если его нет, то… Понимаете, люди иногда начинают чувствовать дискомфорт из-за каких-то совершенно не понятных другим вещей. Этот мой знакомый, он считает, что должен изменить кое-что в своей внешности, в своем лице. Понимаете, о чем я говорю?

— Конечно, и я не вижу в этом ничего странного.

— Да нет, в том-то и дело, что у него это зашло слишком далеко, до навязчивости. Я не знаю, стоит ли говорить. Мы с вами не знакомы. Но мне кажется, вы поймете. Он даже пытался покончить с собой.

— Я понимаю, конечно, я прекрасно вас понимаю. Знаете, давайте пройдем в комнату, — предложила она, взяла с тумбочки подсвечник со свечой.

Мы прошли в комнату, где я видела Галину спящей. Здесь, как и в прошлый раз, уже не было никаких светильников, только свеча в подсвечнике на столе, вторую, которую Галина принесла с собой, она поставила рядом.

— Так почему же этот ваш знакомый не пойдет сам к врачу? Хотя понимаю, финансовые затруднения.

— Нет, дело как раз не в этом. Он слишком застенчив.

Он боится, что его не правильно поймут.

— Не понимаю, что здесь можно понять не правильно?

— Я тоже не понимала бы, тем более многие мужчины легко идут на это, актеры, бизнесмены, которым внешность мешает заниматься делами. Ну, скажем так, его лицо не внушает доверия.