Обмани меня еще раз (СИ) - Элиме Валентина. Страница 48

Глава 34

Ева

Разговор с Антоном получился коротким и ёмким. Я даже не захотела слушать его оправдания, лишь поняла одно, что опять вмешался его отец, и он помчался к нему. Не предупредив, не позвонив мне, ничего не объяснив. Как тогда. Я бы поняла его, попыталась бы понять. А так нет…

Попрощалась с ним и все. Только вот он не захотел отпускать.

Выслушала его признание, выключив на короткое время свое сердце. Иначе не могла. Мне так и хотелось разрыдаться после его слов, уткнуться ему в грудь и все простить. Забыться, будто не было между нами тех самых лет. Но… Всегда выскакивало вот это но.

Подняла глаза на него, увидела в них боль и желание. Но обида во мне сильнее всех моих желаний. Она управляла мной, словно куклой на веревочках. Мне непонятно лишь одно. С его-то возможностями в наше время можно все. Он не захотел…

Я вырвалась из его объятий, но он все равно удерживал мою руку.

‒ Думаешь, твои извинения могут повернуть время вспять? Думаешь, что они могут вернуть мне те драгоценные минуты, когда решалась моя судьба? ‒ понимала, что мои слова режут его без обезболивающего. Терпи. ‒ Уезжай, Чернов, в свою столицу. Я не хочу играть с тобой в игры, где главная роль досталась твоему отцу. Да, я понимаю, что тебе тяжело, но я устала прощать…

Я опустила голову и на время замолкла. Очень тяжело сдерживать рвущиеся наружу слезы.

‒ Ты обещал. Я сделала всё от себя зависящее, выполнила свою часть уговора. Теперь пришло твое время сдержать свое слово, ‒ скрывая свои чувства, попыталась взглянуть ему в глаза. ‒ Уезжай. Ты мне не нужен. Прошлые чувства остались там, в старой квартире твоей бабушки. Ты все равно не сможешь достать мне звезду с неба. А без него, увы, ты мне без надобности…

Что, черт меня забери, я несла?! Зачем мне никчемная звезда? Мне нужна забота, тепло и любовь…

Руки Антона отпустили мои ладони, словно они вмиг ослабели, растеряли силу. Он сделал шаг назад и посмотрел на меня отрешенными глазами. Мне резко стало холодно, хотелось, чтобы он вновь обнял меня и заново повторил все свои слова, что я ему нужна. Необходима как никогда, как воздух, как прохладная вода путнику. Только Антон молчал. В его глазах боль сменялась пустотой. Мне тоже больно. Все эти годы я и не жила вовсе, просто существовала. Дом, работа, разъедающие изнутри воспоминания и мысли, снова работа, дом…

Развернулась и зашла в дом. Не удержавшись, перед тем, как захлопнуть двери, в последний раз посмотрела на того человека, который навсегда забрал мое сердце. Он был сломлен, разбит на миллионы осколков, растерзан на мелкие кусочки. Мне вдруг захотелось шагнуть к нему, обнять и больше не отталкивать. Но какое будущее может ждать нас? И я закрыла двери…

Сползла по двери на пол, кусала губы, чтобы не разрыдаться в голос. Может, когда-нибудь я пожалею о своем выборе, буду кусать локти, но я не могла пересилить себя, ни перешагнуть через себя и свои принципы. Я не хотела бороться с его отцом за внимание и любовь Антона. Он еще не раз будет вставлять палки в наши отношения. И выбор моего любимого человека всегда будет в его пользу. Всё-таки, он его отец. Я не хотела ставить его в трудное положение, заставляя выбирать между мной и еще кем-то. Я просто не смогла этого сделать. Мне проще отказать от него, от своего счастья и любви, чем поступить с ним так. Родители всегда должны быть на первом месте, какими бы они не были. Они стараются для нашего счастья и благополучия, правда, не всегда им это удается…

‒ Дочка, что же ты так, ‒ поднял свое заплаканное лицо и встретился с глазами отца.

Он присел передо мной на корточки и обнял крепко-крепко. От этого мне захотелось рыдать еще сильнее. Он терпеливо ждал, пока я отведу душу, затем помог пересесть на диван.

‒ Может, не стоило так опрометчиво отказывать ему? Ты же все еще любишь его, ‒ отец протянул мне стакан с водой. ‒ Ведь опять будешь страдать. Я больше не смогу смотреть на твои переживания.

Мы сидели в зале перед камином. Я уже не плакала, но говорить не хотелось. Смотрела на поленья, объятые пламенем, и понимала, что я сама себя сжигала изнутри. Словно внутри меня огонь, лава, которой не хватало места, и она рвалась наружу, обещая сжечь всё на своем пути…

‒ Пап, не переживай. Все нормально. Мне это не впервой, ‒ делая глоток воды, ответила я на вопрос отца. ‒ Меня больше волнует другое, а не отношения с Черновым.

Да, я лукавила, но в этот раз не хотела обнажать душу даже перед отцом. Я должна сама разобраться в себе и решить, что мне важнее. Папа может вспылить, тогда будут нарушены все границы и запреты.

‒ Может, тебе стоило выслушать его? Мало ли что могло у него случиться.

Я не ответила на вопрос отца. Мне не хотелось признавать, что Антон не смог найти время для меня, чтобы позвонить, предупредить, хотя бы послать своего человека ко мне, чтобы предупредить об изменениях своих дел и планов. У него было массу возможностей. Со стороны могло казаться, вот что ей еще надо? Ее любят, хотят с ней быть, обещают любить и лелеять. Но…

Слишком много «но» в моей жизни, и я никак не могла избавиться от них, как и от своих страхов. Ведь у страха глаза велики. И я боялась. Боялась повторно быть преданной любимым человеком. Лучше пресечь все в самом начале, чем потом собирать урожай и пожинать плоды. Он мог оказаться весьма неожиданным.

Успокоив отца, я поднялась в свою спальню. Мне надо добиться усыновления близнецов, а сердечные дела подождут. И надо найти решение, когда органы опеки одобрят мою кандидатуру. Для этого мне всего лишь надо найти мужа, с которым я могу развестись через некоторое время без лишних пересудов. Оставался открытым всего один вопрос: где мне его искать?..

Ева

Прошла неделя…

Дни тянулись очень медленно, как тягучая карамель. Как бы я не хотела торопить время, оно мне не поддавалось. Смотрело на меня и словно смеялось. Но день кончался и наступал вечер…

Это было еще хуже. Вечера и ночи, бесконечно длинные, как дорога от Москвы до Владивостока, тянулись медленно, словно не хотели покидать сове теплое место. Они перетекали из одного в другое, как густой темный шоколад, причем горький. Не спеша, капля за каплей, играя на нервах, на струнах души, словно перебирали их нехотя.

Мне говорили, что время лечит, но…

Я пыталась торопить секунды, минуты, часы, чтобы излечиться от любви к нему, чтобы меня хоть немного отпустило, облегчая мои страдания. Только отчего-то всем известное правило со мной не работало. Время не лечило, наоборот, оно убивало. Изощренно и со вкусом, с пытками и выдумкой. Я лежала ночами в кровати одна, неистово борясь с бессонницей, и думала о своей жизни…

Время шло и за эти семь дней в моей жизни многое поменялось. Я ушла с работы. Позвонила Павлу Николаевичу и поставила его перед фактом. Да, с моей стороны это было безответственно, но ездить каждый день в больницу и гадать, удастся ли избежать встречи с Антоном, мне не хотелось. Что бы я к нему не чувствовала и не испытывала, обида делала свое грязное дело, заставляя меня отталкивать от себя Чернова. И я беспрекословно подчинялась ей. Меня мучила лишь вина перед его дочерью, ребенком, который ждал встречи со мной. Лесми я передала подарок через Лену, упросив подругу навестить девочку и извиниться за меня. Как бы велико не было мое желание увидеться с ней, я смогла сдержать этот порыв. Ни к чему теперь эти встречи…

И я смогла перелистать страницу своей жизни, связанную с Черновым. По крайне мере, так думала я, и была в этом уверена.

Мой звонок нисколько не удивил главврача, словно он только и ждал, когда я позвоню и разрушу ему привычный уклад больницы своим уходом.

‒ Я этого и боялся, Евочка, ‒ был его немедленный ответ после моего короткого рассказа про наши прошлые и настоящие отношения с Черновым.

Он не стал меня уговаривать остаться, не ругался, лишь попросил заехать на работу, как только я успокоюсь, и буду готова спокойно всё обсудить. До этого он обещал оформить мне отпуск за свой счет по семейным обстоятельствам, надеясь, что я одумаюсь и выйду на работу. Меня на все это время заменит Лена. Подруга решила кардинально поменять свою жизнь. Ее отношения с Даниилом развивались стремительно. И я была за них рада. Хоть кому-то улыбнулось везение и удача.