Нацистские пожиратели кишок (ЛП) - Филлипс Харрисон. Страница 9
- Неужели ты всерьез решил оставить это в прошлом? - спросила Мириам, призывая Густава последовать за ней, туда, где патрулировали стражники. - Я знаю, что нет.
Лицо Густава довольно быстро напряглось.
- Они убивают нас не просто так, - сказала Мэри. - Наш труд слишком ценен для них. Значит, они нашли способ получить от нас еще больше пользы. А теперь, когда здесь так много солдат, они должны их чем-то кормить. Они кормят их нами!
Лицо Густава вытянулось, когда его осенило. Мэри была права.
- Так что же нам делать?
- Нашим главным приоритетом должно быть то, чтобы мы все убрались отсюда. Но пока мы этим занимаемся, нам следует избавиться от этого злобного ублюдка.
- Ты хочешь убить Гитлера?
Мэри кивнула.
- И как ты предлагаешь это сделать?
Мэри промолчала. Она оглядела двор, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, и прислушалась к тому, о чем они говорят. Она наклонилась ближе и сказала:
- У меня есть идея.
Семь
Фюрер прибыл на следующий день.
Шульц приложил все усилия, чтобы убедиться, что весь лагерь находится в том состоянии, которого, по его мнению, ожидал фюрер.
Он предполагал, что у него будут очень высокие стандарты. Шульц не хотел его расстраивать. Это никогда не казалось хорошей идеей.
Утром по прибытии Шульц решил отменить труд заключенных. Он нуждался в них в лагере, работая над приведением этого места в надлежащий вид. В то утро Шульц не заставлял заключенных выстраиваться в шеренгу, что, похоже, подняло им настроение. Однако это настроение вскоре рассеялось, как только они поняли, сколько непосильной работы им еще предстоит сделать.
Но с другой стороны, сделать можно было очень многое. Шульц много раз жаловался на состояние их зданий и ограждения по периметру.
К счастью, заключенные, казалось, еще не поняли, в каком плохом состоянии находится забор; это, несомненно, был легкий способ сбежать. Но жаловаться ему было не на кого, кроме как на себя. Конечно, никто не стал бы слушать, не говоря уже о том, чтобы что-то с этим сделать.
Итак, заключенные приступили к делу: мыли полы и стены, ремонтировали крышу там, где панели сдвинулись или были полностью оторваны штормовыми ветрами, которые иногда проносились насквозь.
Шульц лично отобрал дюжину человек для работы на заборе. Их сопровождала дюжина охранников, по одному на каждого. Они заменили небольшие участки стальной сетки и убедились, что они надежно прикреплены к железным столбам. Охранники получили строгие инструкции: если кто-нибудь из них попытается сбежать, его немедленно расстреляют. Никто из них не пытался убежать. Шульц проверил их работу после того, как они закончили, и должен был признать, что впечатлен.
Затем он приказал охранникам все равно расстрелять в этих людей, так как не хотел, чтобы они раскрыли какие-либо возможные неисправности в заборе кому-либо из других заключенных. Видит Бог, последнее, в чем нуждался Шульц, так это в побеге, и уж точно не в то время, когда прибудет фюрер.
Шульц получил известие, что фюрер прибудет около 14.00.
В 13.00 он приказал вывести заключенных во двор и выстроить в шеренгу, как это происходило каждое утро. Конечно, он ничего им не сказал, но твердо намеревался оставить их стоять там до ужина. Он знал, что такое проявление превосходства произведет впечатление на фюрера.
Ровно в 14.00 к внешним воротам лагеря подъехала машина. Там уже ждал Шульц с двумя охранниками.
С того места, где стояли заключенные, они не могли видеть фюрера, когда он вышел из машины, а его шофер обошел машину, чтобы открыть ему дверцу. Они не могли увидеть его безупречно опрятный мундир или изящно начищенные ботинки. Но Шульц видел его и испытывал благоговейный трепет.
Как только дверца машины открылась, Шульц отдал честь. Стражники последовали его примеру.
Фюрер Адольф Гитлер не торопился вылезать из машины. Он был одет в светло-коричневую форму, аккуратно выглаженную, с черным галстуком на шее. Его усы были аккуратно подстрижены, а черные как смоль волосы зачесаны набок. Он стоял перед Шульцем, даже не глядя ему в глаза. Вместо этого глаза Гитлера не отрывались от шляпы, которую он держал в руках. Он осмотрел ее, перевернул и надел шляпу на голову и, наконец, отдал Шульцу честь в ответ.
Затем Шульц и Гитлер вместе в сопровождении двух охранников направились в лагерь.
- Надеюсь, вы подготовились к моему приезду? - спросил Гитлер.
- Определённо, - сказал Шульц. - Я неустанно работал над тем, чтобы все было так, как вам хотелось бы.
- Вы работали не покладая рук? Или ваши пленники работали не покладая рук?
- Конечно, мой фюрер. Вы очень проницательны. Мои пленники приложили большую часть физических усилий. Я не могу сказать, что они работали, однако, "без устали". К сожалению, они быстро устают.
Гитлер слегка улыбнулся. Это чрезвычайно обрадовало Шульца.
- Да, - сказал Гитлер. - Такова природа евреев. У них нет силы духа, необходимой для ручного труда.
- Ну, нам удается получить от них достаточно помощи в военных действиях.
- Рад это слышать.
Они пошли по дороге дальше, пока не миновали двор.
Только сетка стального забора отделяла оставшихся пленных от Гитлера. Когда они проходили мимо, пленники начали что-то бормотать, шипя себе под нос. У Шульца упало сердце. Как они смеют оскорблять фюрера? Как они смеют оскорблять его!
Шульц помолчал. Гитлер остановился рядом с ним.
- Вон тот, - сказал Шульц одному из охранников и направил его к одному из мужчин в первом ряду. У этого человека был особенно яростный взгляд. - Приведите его ко мне.
Охранник послушно подошел к мужчине, схватил его за руку и потащил к забору, где ждал Шульц.
- Ты хочешь что-то сказать? - спросил Шульц. Но мужчина, казалось, не слушал его; его глаза были прикованы к фюреру. - Эй! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!
Внезапно мужчина перевел взгляд на Шульца.
Шульц оглядел мужчину.
- Ты хочешь что-то сказать? - повторил он.
- Нет, сэр, - ответил тот.
- Неужели? У тебя такой вид, будто тебе не терпится что-нибудь сказать. Что бы это могло быть? Ты надеялся, что тебя представят фюреру?
Мужчина просто смотрел в ответ.
- Боюсь, этого не произойдет. Для вас даже находиться в ста километрах от него – уже слишком большое оскорбление. Ты не заслуживаешь дышать одним воздухом с ним.
Шульц быстро вытащил из-за пояса маленький пистолет, направил его через забор и нажал на спусковой крючок.
Пуля проделала дыру во лбу мужчины. Задняя часть его черепа, казалось, лопнула, извергая смесь размятых мозгов и крови.
По толпе заключенных прокатилась волна шока. Был слышен каждый их раздраженный вздох.
Шульц вернул пистолет в кобуру и пошел дальше. Гитлер улыбался, он снова казался впечатленным.
- Вы хорошо обращаетесь с пленными, - сообщил он Шульцу.
- Хотелось бы так думать, - ответил Шульц. - Они должны знать свое место в обществе. Они должны понимать, что их уважают не больше, чем таракана. Может быть, даже муравья.
Гитлер рассмеялся.
Шульц проводил Гитлера до столовой, которая была тщательно убрана и подготовлена к его приезду. Флаги были сняты. Их почистили и выгладили, прежде чем снова повесить на каждую стену. На винном стеллаже стоял ассортимент изысканных вин. Стол был отполирован до блеска. Кроме того, в комнату внесли шезлонг, обитый гладким бархатом, и поставили у боковой стены.
Первым в комнату вошел Шульц. Он распахнул дверь и впустил Гитлера внутрь. Войдя в комнату, Гитлер с удивлением обнаружил, что на шезлонге сидит одна из женщин-охранниц. Она была полностью обнажена, ее стройное тело было открыто взору. Шульц лично выбрал эту женщину, выбрав самую молодую и привлекательную из своих сотрудниц. Он сказал ей, что ей будет оказана великая честь исполнить сексуальные желания фюрера. Она сказала, что будет рада сделать это, что это будет честью для нее. Она тут же встала.