Игры, в которые играет Я - Калинаускас Игорь Николаевич. Страница 4

Во-вторых, та составляющая Я-концепции, которая относится к Я как Я, к самотождественности, то есть к чувству самотождественности, нам в принципе вообще неизвестна. И не надо ее трогать без особой на то нужды, не имея соответствующего грамотного руководства и действительно очень тонких, очень конструктивных знаний, потому что здесь лежит самая опасная возможность – возможность деструктивных влияний.

В-третьих, часть Я-концепции Я как Мы – это аспект, который мы можем вполне подвергнуть анализу, разобраться с компанией, которая у нас случайно сложилась, и попытаться решить, нужно ли ее менять или нет.

Такой подход к конструкции Я-концепции дает нам возможность реалистично, конструктивно и технологично интерпретировать тексты о «самосовершенствовании», которыми многие так увлекаются.

Психика – вещь не только прекрасная, красиво и тонко сделанная, но и в некоторых своих местах весьма уязвимая. Неспециалистам не всегда есть смысл трогать то, чего не стоит трогать.

Практическое, конструктивное знание очень опасно для его носителя, потому что человек не может отдельно относиться к себе, отдельно относиться к другому человеку. Это единая система. Если я повреждаю что-то в моей системе отношений с людьми, то я такое же повреждение создаю в моей системе отношений с самим собой. Развести эти сферы, чтобы они не касались друг друга, невозможно. Есть в нашей психике такой конструктивный недостаток.

А с другой стороны, это ее достоинство, потому что этот «конструктивный недостаток» не позволяет практически существовать тем мистическим абстрактным злодеям, которые существуют на страницах художественной и другой литературы. Благодаря ему злодеи, с которыми встречаешься в жизни, не абстрактные злодеи, и они саморазрушаются. Есть предел возможностей.

Это очень интимно взаимосвязанные вещи: мое отношение к другому человеку и мое отношение к себе. «Распилить» это очень сложно. Чтобы это сделать, нужно принципиально по-другому построить блок самотождественности, создать принципиально другую конструкцию. Но эта принципиально другая конструкция требует таких изменений в картине мира, во всевозможных осознаваниях, что в итоге человек просто не сможет сделать того, что, нам кажется, он может делать.

Всякая конструкция отграничена, даже такая, как наша психика. Существуют закономерности во взаимодействии между субъективной и объективной реальностями, и эти законы обойти нельзя, принципиально невозможно. У нас больше иллюзий по этому поводу, фантазий, всяких чучел, пугал, чем на самом деле это существует. Просто от незнания. Эти чучела и пугала играют роль отрицательного подкрепления в процессе социализации. Они закрепляют в нас определенные ценности, определенные поведенческие конвенции. Они нужны в культуре, но это не знание.

Очень часто мы называем магией элементарные традиционные приемы психотехники, то есть приемы, которые позволяют поддерживать психическое равновесие. Это значит, что вместе с водой мы выплеснули и ребенка. Разрушая религию и все, что, как нам казалось, связано с ней, мы разрушили огромный пласт культуры, участвующий непосредственно в социализации, в процессе, грубо говоря, изготовления людей, то, что называется психокультурой, наследованием психических навыков. И в результате мы получили продукцию, вновь специально грубо говорю, лишенную многих защитных психических механизмов. Как только тоталитарная организация общества начала распадаться, многим, повторяю, очень многим людям стало психологически хуже.

Психокультура – вещь очень тонкая, как и любая другая культура. Из технологии производства людей убрали процесс формирования у них психических механизмов, предназначенных для определенных целей, и ничего не дали равноценного, предназначенного для тех же целей. Меня очень смущает, что пока не встречается каких-то попыток осознать и проанализировать технологию производства людей.

Я не говорю, что мы можем создать описание, полностью исчерпывающее этот процесс. Это не удавалось никому. Были жестокие эксперименты в истории человечества, когда младенцев помещали в абсолютно регулируемую ситуацию, и все равно не получалось однозначного результата, потому что мозг сам по себе штучная вещь и случайности невозможно изъять. Но мы можем осознать некоторые моменты общего структурного характера, для того чтобы не делать таких ужасных, я бы сказал, глупостей в будущем, имея дело с культурой. Мы так много занимаемся наукой (ученые сейчас скажут: «Плохо занимаемся». Возможно. Но много). И так мало занимаемся культурой, очень мало.

Мало кого это вообще интересует, а ведь именно культура обеспечивает производство людей. Именно она! Наука не производит людей. Она может вмешаться в процесс биологического воспроизводства, то есть в производство тела с нервной системой и мозгом, но чтобы это тело стало человеком, оно с неизбежностью должно пройти процесс социализации. А процесс социализации обусловлен культурологически. Я когда-то придумал такой образ: мы живем в культуре разбитых зеркал, мы разбили зеркало, в которое смотрится человек и через которое он себя познает и меняется, зеркало культуры, психокультуры. Теперь мы пользуемся осколками. Кому что попадется. Кому йога, кому еще что-то, но это все, в конце концов, осколки чужих зеркал. Пока мы это все переварим, интегрируем и заново создадим нечто органичное, пройдет не один десяток, а скорее всего сотня лет.

Значит, мы все это время будем находиться в ситуации у разбитого зеркала, мы себя все время будем видеть по кусочкам. Поэтому проблемы интеграции психики, проблемы целостности человека для себя самого (я имею в виду в себе самом для себя бытие) – это колоссальные проблемы.

Я ведь практический психолог. Люди приходят ко мне со своими проблемами. В принципе большая часть проблем сводится к невозможности увидеть целостную живую картину внутренней реальности, интегрировать внутреннюю реальность. Она все время разваливается на части. Образно говоря, всеобщая шизоидность. Знаете, как один прекрасный психиатр говорил: «Чем отличается маньяк от шизоида? Маниакальность – это когда один-единственный темный коридор, в конце которого яркая-яркая лампочка, и все туда. А шизоидность – это когда коридоров много, все они слабо освещены, и как человек попадает из одного коридора в другой, он совершенно не в состоянии понять». Хороший образ.

Проблема интегрирования своей субъективной реальности… Возможно, вы читаете эту книгу потому, что вы ищете что-то такое, что бы вас с самим собой примирило. Не с окружением даже, но с самим собой, то есть, говоря психологическим языком, чтобы внутри вас возникла целостность, что-то такое, что поможет с самим собой подружиться, самого себя любить. И чем больше вы будете с самим собой дружить и самого себя любить, тем легче вам будет с другими людьми. Вы станете терпимее, лояльнее, конвенциональнее и т.д. Почему? Да потому, что вы решите главную проблему – вы научитесь любить самого себя.

Люди, которые приезжают к нам из других стран, из мира, где с этой проблемой все в порядке (более или менее), замечают свое различие с нами сразу. Уж я вроде спокойный человек, а он мне говорит: «Что ты нервничаешь?» Я спрашиваю: «Это я выгляжу для тебя таким?» – «Да. Даже ты для меня выглядишь постоянно напряженным». А я на него смотрю – спокойный.

Какой он тренинг проходил? Первым делом в голову приходит, что тренинг состоит в том, что там все есть в магазине, на базаре, в доме у него все есть. Нет, ребята, дело не в этом. У него отношения с самим собой другие. Его когда делали, все детали вложили, а нас когда делали, нескольких очень важных деталей просто не было. Потому что они были объявлены несуществующими, вредными. А ничего другого вместо этого нам не вмонтировали. Все мы знаем, что если человеческое дитя вырастет не среди людей, то человека не получится. Значит, мы сделаны людьми и из людей. Так вот, у нас нескольких деталей не хватает. И хотя социальная ситуация в корне изменилась, но в силу инерции мы все еще не научились верить себе.