Волшебный секретарь. Книга 10 (СИ) - Шах Лия. Страница 13

Скачав нужное приложение, я проверила исходный код и нашла его приемлемым. Часть процессов оно заблокирует, и негативных последствий быть не должно. Никаких отслеживающих маяков или связи с общей базой данных у программы не обнаружено. Только та часть, которая заблокирует эмоциональное восприятие, оставив способность мыслить критически. Конечно, есть небольшая вероятность, что это не сработает, так как код рассчитан на человеческий мозг и интегрированные устройства, но я сделала ставку на свой биоматериал, во многих показателях копирующий человеческий.

[Обнаружена нелегальная программа. Остановить процесс установки?]

— Продолжить, — спокойно приказала я, складывая ладони на коленях и сосредоточенно глядя на окно установщика.

[Установка началась]

[Установка завершена]

[Запустить программу нейроблокатора?]

— Запустить, — немного взволнованно ответила я.

[Нейроблокатор активирован]

Все переживания и чувства так резко поблекли, что я не сдержала облегченного вздоха. Закрыв глаза, откинулась на мешки с нанотканью и пару минут просто привыкала к новым ощущениям. Производительность системы резко возросла, а частота процессора повысилась втрое. Видя такие существенные изменения, страшно представить, насколько нестабильной я была несколькими минутами ранее.

Побочные эффекты нашлись довольно быстро. Их было целых два. Первый — оптические кристаллы, которые установлены у меня вместо глаз, изменили цвет с нейтрального серого на светло-красный. Это не критично, так как разница настолько мала, что едва ли кто-то заметит небольшой оттенок. Второй побочный эффект — мой биоматериал все же несколько отличается от человеческого, а потому блокатор подействовал не полностью. Это значит, что программа может слететь, если нагрузка повысится.

Закончив модернизацию, я поднялась на ноги, поправила блузку, одернула юбку, и уже собиралась вернуться к своим обязанностям секретаря, как модуль сканирования прислал тревожное уведомление: кто-то в галосети инициировал поиск по ключевому слову "Хана Йоль".

После истории с экстремистами и их криками по центральному каналу Сатеона, этот запрос стал довольно популярен, поэтому ранее я установила фильтр, отсеивающий простых зевак от важных людей. В их число вошли первые лица государства, а также некоторые значимые лица вроде Стасика.

На месте таблички с уведомлением открылось большое окно, в котором происходил поиск с устройства Никериона. Похоже, моя догадка оказалась верна и утренняя паранойя таковой не была — эти двое, и правда, обсуждали меня. В принципе, ничего удивительного. Было бы странно, если бы Лель и его соратник решили не выяснять подноготную личного секретаря императора.

Уголки моих губ дрогнули в едва различимой холодной улыбке:

— Если уж я ничего о себе найти не смогла, то эти двое и подавно.

Ник оказался на редкость упорным, поэтому вскоре в ход пошли другие ключевые слова. Мерно постукивая пальцем по корпусу ионного очистителя воздуха, я безразлично наблюдала, как наш советник скачивает на свое устройство всю информацию по биороботам из пресс-релизов и статей. Системные характеристики ему ни о чем не скажут, так как для их понимания необходимо специальное образование, а для анализа еще и опыт, поэтому он мог довериться только рассуждениям других людей.

Выделяя важные на свой взгляд моменты, он сохранял их в планшет, а после этого полез искать меня в государственном реестре. По имени "Хана Йоль" ничего найти не удалось, и не удивительно, ведь это имя я дала себе сама. Звучит немного лучше, чем "один-десять". Но даже знай он полную маркировку моей модели, ни в одном реестре найти не смог бы. Я же не смогла, вот и ему не светит.

Не получив никакого результата, господин первый советник решил зайти с другого конца и открыл базу данных хозяйственной части, к которой я была приписана. Пролистав категории, он добрался до управляющих модулей и задумчиво уставился на список устройств. Никаких имен, только технические номера, вот только биоробот там числился всего один — я.

Провалившись в профайл, Никерион начал шерстить имеющуюся на меня документацию. Первый шел файл с техническими характеристиками. Вторым — описание предустановленных программ. Третий — комплектация. Четвертый — гарантийное соглашение. Пятое — коды административного управления устройством. Шестое — договор купли-продажи.

Преодолевая сопротивление нейроблокатора, я открыла еще одно окно с записью камер из кабинета советника. На экране отобразилось красивое лицо тридцатилетнего мужчины, гладко выбритого, в белой рубашке и дорогом сером костюме. На запястье поблескивал металлический браслет управляющего модуля голографического планшета, а на пальце тускло мерцала полоска платинового кольца-артефакта.

Вчитавшись в названия шести файлов, он нервно потянул узкий черный галстук, ослабляя узел, и потянулся к стоящему в стороне стакану с водой и лимоном. Кажется, находка порадовала Ника. Сделав пару глотков воды, он ткнул пальцем в пятый файл, но кто бы сомневался? Правильно, нафиг информацию, главное — уметь мной управлять.

Перед советником открылось текстовое окно с таблицей командных кодов. Предполагается, что хозяин сможет активировать мои протоколы, используя голосовой ввод. Кодовые фразы были довольно длинными, но запомнить их было несложно.

Еще бы. Я же сама их писала. В эту самую минуту господин любопытный советник удивленно смотрел на столбцы таблицы, в которые напротив названия протоколов были вписаны… скороговорки.

Ой, подумаешь. В конце концов, пока будут пытаться мной управлять, подтянут свою дикцию. Можно сказать, что я забочусь об ораторских способностях своих хозяев.

А еще будет забавно наблюдать, как серьезные люди с серьезными лицами будут упорно кричать мне скороговорки, ожидая активации протоколов. Я уже упоминала, что часть скороговорок были матерными? Такими скриптами я пометила самые важные протоколы. Таким образом у хозяина возникнет моральная дилемма: сохранить лицо или попытаться надавить на меня против моей воли.

Судя по тому, как сосредоточенно зашевелились губы Никериона, он прямо сейчас пытался заучить некоторые коды. Если бы не нейроблокатор, мне, возможно, было бы даже жалко парня за его тщетные старания.

Усердно сохранив все коды на свой планшет, советник перешел ко второму по информационной значимости файлу — шестому. На его голоэкране открылся текстовый документ с договором купли-продажи. Такой документ мог бы прояснить наименование моего производителя и имя человека, который меня заказал. Однако не все так просто.

В графе продавца стояло всего одно слово: Представитель. Ни чей представитель, ни кто он, ни данные его чипа зафиксированы в документе не были. Это было просто слово-отмазка, чтобы чем-то заполнить графу. Производитель также не был указан. Все, о чем мог сообщить советнику этот документ, это имя человека, который меня купил.

Визар Шторм.

Отец Леля и бывший президент Сатеона был тем, по чьему заказу меня доставили в правительственную резиденцию. Но даже не это было главным, а то, каким числом датирован документ.

5210 год после Объединения.

То есть семь лет назад. Никерион не знает, что я сказала Лелю, что мой срок эксплуатации четыре года. Не уверена, запомнил ли этот факт с нашего собеседования сам правитель, но если бы информацию искал именно он, а не его советник, то мог бы увидеть несоответствие.

Однако куда важнее то, что Ник не подумал уточнить свойства самой папки с документами. Если бы он это сделал, то в самом конце списка смог бы увидеть галочку напротив графы "Не показывать скрытые файлы". И тогда бы он узнал, что в папке было не шесть, а семь документов.

Закончив копать под меня, Ник перенес все скаченные файлы на простую флешку без подключения к галосети и сразу же навострил лыжи к нашему правителю. Мне было интересно узнать, чем закончится этот шпионский триллер, поэтому я повременила с возвращением в кабинет Леля и развернула окна с записью камер наблюдения.