Послушная одноклассница (СИ) - Ви Ими. Страница 68

Путаница его нервирует, выжигает напалмом. Таких, как он точно. Но здесь как минимум пять человек, кто понимает, кто даже может позволить себе догадываться наперёд.

И первой отвечает Мия. Отвечает Тузовой. Отсмеявшись, успокоившись.

— Рада, что Вы помните, какая я. — Шокирует абсолютно всех. Всех кроме меня. — Раненая птица неба не боится. Вы можете говорить, что Вам вздумается. Сына всё равно не перещеголять, да, новенький?

— Не смей так со мной разговаривать! — Рубит Тузова.

— Мия! — Багиров выкрикивает одновременно с ней. Придурок. Что за отцы здесь собрались. Звездец! — Объясни, что тут происходит.

Наша осведомленность и уверенность Николая Петровича выводит других из себя. И я совсем не вижу смысла заниматься самолюбованием.

Разговор должен получится, как приказ: четкий, прицельный, без извилистости. Взял и вставил правду в голову, сами потом переварят, если захотят, конечно. Действовать наотмашь, без передыха.

— Оказывается, в голове Тузова младшего, Амира. Вы его знаете. — Позволяю сарказм в адрес Багирова.

Нет к нему уважения. Уважительного отношения никто не отменял, но уважать его не заставят. И он знатно офигевает от моей наглости. Ничего, переживет.

Продолжаю:

— …затесалась мысль нагнуть меня. Но так получилось, скажем, исторически, что я иду в паре к Мии. — Бросаю беглый взгляд на неё, слушает внимательно, одобряет. — И тут такой удачный случай, испоганить жизнь сразу двоим. Он пробивал меня ещё до того, как пришёл к нам в класс. Искал, рыскал, собирал инфу. Оль, это ведь он тебе первый написал?

Я знаю ответ. Теперь мне почти всё ясно. Не сразу догнал, что вообще за дичь происходит, во что успел вляпаться. Ни угроз, ни шантажа, одни провокации. А новенькому это и нужно было, чтобы я первый, чтобы вот так на ковёр.

Тузова сейчас начнёт шарманку про избиение младенца, не зря же таким его притащила. Как только дорасскажу я, так сразу активизируется юрист высшей квалификации. О, да!

Зависит ли что-то от ответа Ольги, да нет, поздняк алиби искать. Но она всё же решается:

— Да. Нашёл страницу в Инстаграме.

Есть контакт. Боковым зрением замечаю, как дернулся Тузов. Как резко выпрямилась Мия. Не его правда, не то, что он нам втюхнул на пейнтболе. Игровой проигрыш священен, но не для него. Нет.

И думать иначе был мой прокол. Нет смысла мусолить ту игру, но я тогда купился на эту переписку, так аккуратненько возникшую перед игрой. Не понял, что ловушка.

Тузов хотел победить, очень. И злился он потом по делу, засохла «непобедилка».

Только вопросик свой хотел задать мне. Не Мии, не по её душу была партия. И никакие фотки бы он не развесил. Слишком явно, слишком против себя. Не пойдёт на это тот, кто привык всё делать исподтишка.

Что-то проверял. Меня проверял. И Ольгу подставил, вовремя. Мии только этого тогда и не хватало, знал, куда бьет. Понял я это слишком поздно, когда посмотрел на всё издалека. Прям на полосе препятствий, на полигоне, и накрыло.

— А нам он сказал, что это ты переписку начала. Нашла, уговорила общаться. Для общих целей. — Продолжаю с намеками, которые она точно оценит.

— Врешь! — Обнаруживается сам Тузов. Неужели вышел из-под юбки родной, бронезащитной.

Ой, дурак. Да-а, это не в сети анонимом плавать, когда хвостик настоящий почти никто и не видит. Это при всех, вот так. Дед бы меня за такое жалкое вступление колесовал.

Глаза Ольги расширяются. Удивлена. Шокирована. В ауте. Переводит взгляд с меня на Мию. Ждёт подтверждения что ли?

От Мии? От той, которую доводит. Прекрасно, блин.

Но Мия молчит. Наверное, не видит смысла подтверждать правду. У истины только один голос, вторить ему — значит унизить.

— Николай Петрович, Вы как-то собираетесь вмешаться? Я пришла за справедливым разбирательством, а что сейчас творит тот, кто систематически избивал моего сына?

— Систематически? Этот натюрморт тоже Денис написал? — Театрально, иронично, рукой прикрыв приоткрытый рот, удивилась Мия.

— В уме я ему не отказываю. Дружков своих натравил. Поговорили вчера. Как тебе, Мия?

— По-моему, неплохо. Жаль, что неправда. — Мия пожала плечами, провоцируя.

Тузова держалась. Юрист не вздрогнет там, где вспылит медик. Крепкий орешек. Тертый калач. Интересный выбор, отец. По крайней мере достойный. Пока. Пока сосуд не разбился.

Не грех на такую променять первую красавицу выпуска. Ту, что из всех однокурсников выбрала тебя. Пусть не сразу, пришлось добиваться. Даже в браке: радовать, удивлять, покорять. А теперь завоевывать не нужно, фамилия нужная, имя тоже, увлечений нет. Сломанное подчиняют, а не восхваляют.

Теперь новая, цельная, строптивая, уверенная, непробиваемая. Сама покоряет, сама подчиняет.

— Денис, продолжай. — На всё и сразу ответил Николай Петрович, возвращая мне слово.

— Новенький вышел на Олю. Они придумали свои планы, один провоцировал меня, другая доставала Мию. Сыграли на обидах Инги, а потом и вовсе запугивали её. А мы всё стоим и не разваливаемся. Бесит же, да? — Подмигиваю Тузову.

Скрежет зубов слышит не только мать. На Тузова смотрят все. Даже мама Инги притихла. В какой-то момент мне показалось, что она ждёт правды, боится, но хочет знать. Дочь важнее, её спокойствие важнее.

Маргарита, я сделаю всё, чтобы Инга не так сильно пострадала. Она исполнитель, да. Но здесь расплодились элементы пострашнее. Организаторы, подстрекатели, пособники.

— Да! — Отвечает Ольга, перенимая всё внимание.

Спасает? Да ладно?! После всего?

— Оля? — Недоумение Багирова такое недалекое, что мне становится жалко девчонок.

Но она на него не оборачивается. Как ни странно, смотрит даже не на меня. На Мию.

— Я хотела, чтобы тебе было больно. Чтобы ты плакала по ночам, как это делаю я. Чтобы жила паническими атаками, чтобы ты забрала у меня вину.

— Оля, милая, что ты говоришь. Остановись. Ольга! — Багиров схватил плечи дочери, сдавливая их, как щупальцами.

Тоже мне спрут!

— Я не хотела той смерти, не думала, что до этого дойдет. Я никогда не хотела смерти. Ни маминой, ни… — Осекается, смотрит в потолок, прогоняя скопившиеся в глазах слёзы. — Но ты могла стать мне настоящей сестрой. Стать другом детства, подругой всей жизни. Ты всегда тащилась от него. — Кивает на Тузова. — Я была на обочине, где-то рядом. Постольку поскольку.

— Оля, Оленька, что ты! — Багиров обнимает, но такое ощущение, что душит. Оля не обращает внимание, только шумно сглатывает.

— А потом такой случай вас рассорить, разъединить. И Елена перестала бы любить тебя так сильно. Так ужасно сильно при мне, когда я никогда, никогда не видела и не слышала свою маму.

Чувствую пульс Мии, запястье заходится бешенными толчками, но с виду полное спокойствие и сосредоточенность.

— Оля, замолчи! — Предупреждающе рычит Тузов.

А Багиров пытается силой развернуть дочь к себе.

— Я не скидывала видео Елене. Никогда бы не скинула. У меня его и не было, пока Виктор не прислал на почту. Ты меня винишь в том. Но я только отправила видео Амиру, когда нужно было доказать невиновность. Я перекинула то, что скинули мне. В комнате не рыскала и к ноутбуку не подходила.

Я перестал понимать, о чём она. Мы как-то невольно менялись ролями. Какую-то часть понимали всё, потом то одни, то другие. Гонки по вертикали, блин.

— Замолчи, тупая! — Тузов вскочил и чуть было не ломанулся к Оле.

— Я знаю, что ты меня использовал. Думала, распаляю твою старую обиду, чтоб ты наконец ответил Мии за всё. Я хотела большего, ты медлил, якобы план придумывал, чтоб «не подкопаться». А у тебя уже новенькая ненависть поселилась, да? — Оля рассмеялась сумасшедшим, глубоким, глухим смехом.

— Моими руками сестру изводить хотела? ***!!! — Мат вырвался, как из пулемета. Даже Тузова не успела цапнуть за рукав, чтобы остановить сыночка.

Поворачиваюсь на Николая Петровича. Директор пристально следит за каждым движением, но не вмешивается.