Повенчанная тьмой - Чернованова Валерия М.. Страница 14

– Нет, нет, нет! Отказов не принимаю, – категорично отрезала Эчед. – У многих ведьм и колдунов есть обереги. Этот после инициации станет твоим. Если кулон тебе, конечно, нравится.

– Он очень красивый, просто…

– Вот и замечательно! – перебила меня чародейка. – Защита тебе не помешает. От безумцев, вроде Маргитты. Ты ведь не хочешь, чтобы с тобой произошло то же самое, что творилось её стараниями в Словакии? И, к сожалению, Маргитта в Будапеште не единственная. Юная неопытная ведьма с потомственной силой – лакомая добыча для охотников за дарами.

– Я и так уже живу у вас, пользуюсь вашим гостеприимством. Может, для оберега подойдёт моё колечко?

Я с мольбой воззрилась на ведьму и показала ей тоненький серебряный ободок, который носила на среднем пальце. Копеечная безделушка, купленная на распродаже. Ко всякого рода побрякушкам я относилась не менее прохладно, чем к косметике, а потому их у меня почти не имелось.

– Украшение должно быть ценным, чтобы оберег получился действенным, а не рассыпался пеплом после первой же угрозы. Вот как это. – Цепочка соскользнула с её ладони, и кулон повис в воздухе, мерно покачиваясь, словно маятник старинных часов. – Платина и красный бриллиант.

А я что-то там говорила про гранат…

– Твоё колечко, – она посмотрела на мою руку с таким видом, как если бы я весь день копалась в ближайшем мусорнике, – на роль защитного талисмана никак не подойдёт. И вообще, дорогая, неприлично отказываться от подарков.

Теперь я знаю, в кого Эчед получился таким непрошибаемым. Весь пошёл в маменьку.

Несмотря на мои робкие протесты, Цецилия встала у меня за спиной и всё-таки нацепила свою побрякушку, стоимостью… Нет, даже думать об этом не буду.

Отойдя на несколько шагов назад, внимательно оглядела результаты своих стараний и проговорила, удовлетворённо улыбаясь:

– Ну вот, совсем другое дело. Сразу видно, новорождённая ведьма. – Выдержав паузу, вкрадчиво завершила: – Сейчас я тебя оставлю, мне тоже нужно собраться. Когда всё будет готово, за тобой придёт Анталь. Заодно и познакомитесь.

– Этеле ещё не приехал?

– Нет, но как только подъедет, его сразу проводят в зал. Не волнуйся, Эрика. Обещаю, всё будет замечательно.

На этой оптимистичной ноте она покинула гостевую спальню, оставив меня один на один с сумбурными мыслями и переживаниями.

Проверив телефон, я разочарованно вздохнула: входящих сообщений не было.

«Скоро начнётся», – отправила Этеле ещё одно, но мобильный так и не пиликнул ответной эсэмэской.

Полумрак сгущался. Несколько свечей догорело, остальные, оплавленные, продолжали медленно таять, позволяя теням множиться, скользить по стенам в хаотичном танце. Я обхватила себя руками, чувствуя, что начинаю дрожать. Не от холода – от волнения. А когда в дверь постучали (спустя, кажется, вечность), вздрогнула и бросила на телефон молящий взгляд.

Но тот продолжал упрямо молчать.

– Пора, – возвестил высокий поджарый блондин – ровесник Цецилии, когда я открыла перед ним дверь.

В комнату входить не стал. Протянул мне свечу, предлагая её взять, и зашагал по полутёмному коридору к лестнице.

И я, уже почти ведьма, отправилась за ним следом.

Наверное, если бы мне представилась возможность взглянуть на себя со стороны, я бы прыснула со смеху. Трудно оставаться невозмутимой при виде обряженной во всё белое девицы, медленно ползущей по старинному особняку со свечкой в руке. Вот только, являясь этой самой девицей в белом, мне как-то было не до веселья. В горле застрял горький ком – не иначе как всё пряное, выпитое и съеденное ранее, просилось наружу от страха.

Может, следовало не брать пример с бабушки и не темнить, а сразу ей позвонить? Сказать, что я в курсе всех тех давних событий, и пусть сама снимает свои чары. Но я доверилась Цецилии, опасаясь, что родные останутся верны себе и поступят, как поступали всегда: всё решат за меня.

Если Тереза такая крутая ведьма, как утверждает мадам Эчед, ей ничего не стоит организовать мне повторную амнезию или и вовсе лишить меня силы.

Так что прекращай, Эрика, ныть, сомневаться и малодушно вспоминать о своих родных. Если бы не их секреты, ничего бы этого не было. Если бы бабушка не заблокировала в детстве мою силу, а наоборот, научила с ней обращаться, я бы дала отпор Камилу, а потом и Крису, едва не вогнавшим меня в могилу.

Вот совсем не вовремя об этом подумала. Последняя каменная ступенька осталась позади. Анталь обернулся и, удостоверившись, что я всё ещё здесь и пока что даже в сознании (то есть не спешу падать в обморок от своих переживаний), толкнул массивную дверь.

Именно в тот момент мне вспомнился промозглый осенний вечер, стройка и коварный план Эчеда, из-за поцелуя которого я чуть не отдала богу душу. Кристиан был первым, кого увидела – живое напоминание о не самом приятном прошлом. Ведьмак стоял возле матери, обряженной в нечто балахонистое и совершенно непонятное: не то чёрное с золотой отделкой платье, не то священническая ряса.

А если учесть, что находились мы в каменном зале с низкими потолками, пропахшем благовониями и протравленном тьмою (всего несколько свечей слабо тлели по углам комнаты), зрелище было и вправду впечатляющим. Достойное какого-нибудь мистического романа.

Или ужастика.

Не сдержавшись, нервно хихикнула, правда, тут же взяла себя в руки и поджала губы. Пламя свечи, которую сжимала одеревеневшими пальцами, выхватывало из тьмы моё лицо и все отражавшиеся на нём эмоции. В то время как лица Эчедов скрывала вуаль полумрака, и тем не менее я отчётливо ощущала на себе их взгляды. Пристальный – Цецилии, пронзительный – её сына.

Ну хоть Кристиан был одет не как актёр из дешёвого фэнтези-фильма: в тёмные джинсы и светлую рубашку. Правда, волосы почему-то влажные. Похоже, его выдернули прямо из-под душа.

И почему я об этом думаю…

Чуть погодя заметила гадалку. Она стояла, подпирая плечом стену, в простом, но элегантном светлом платье и с собранными в причёску-ракушку волосами.

Я приблизилась к Цецилии, стараясь абстрагироваться от навязчивого чувства, что кое-чьи зелёные глаза, совсем как у наглого кошака, прожигают меня насквозь, от макушки до самых пяток.

– Этеле? – спросила с надеждой.

Чародейка развела руками:

– Возможно, у него не получилось приехать из-за снегопада.

Ближе к вечеру и правда пошёл снег, вернее, повалил, но я не думала, что обильные осадки остановят Этеле. И уж точно они не могли его удержать от ответа на мои эсэмэски.

Внутри шевельнулось беспокойство за ведьмака.

– К сожалению, мы больше не можем ждать. Пора начинать, – объявила Цецилия.

Анталь встал по правую руку от своей предводительницы, Кристиан – по левую. Йолика осталась в стороне, не то с загадочной, не то с задумчивой полуулыбкой наблюдая за развитием событий.

Оглянувшись на гадалку, я вновь повернулась к Цецилии.

– Симпатичное платьице, – заметил Эчед, снова пройдясь по мне взглядом, таким, что платья на мне как будто и не осталось.

Захотелось ткнуть в него зажжённой свечой, не знаю, как сумела удержаться от искушения.

А спустя мгновение взгляд ведьмака потемнел, когда он зацепился им за подарок своей родительницы. Кристиан так на меня посмотрел, что теперь единственным моим желанием было от него отшатнуться.

Но и с этим порывом я успешно справилась. Как и с желанием позорно сбежать из пропахшего травами каменного капкана.

– Хотя бы сегодня избавь нас от своих ремарок, – осадила сына Цецилия и взяла меня за руку.

– Уже нельзя и комплимент сделать девушке? – как-то уж больно мрачно заметил Эчед.

Хищно заострившиеся черты лица колдуна в момент, когда в его поле зрения попало злосчастное украшение, не смогли смягчить даже приглушённые отблески света.

– И на кой демон меня вообще сюда притащили… – глухо процедил он, отворачиваясь.

Я бы тоже понять это не отказалась.

– Будешь помогать. Как и Анталь. Одна я могу не справиться, и тогда мы здесь застрянем. А мне бы не хотелось долго мучить нашу гостью.