Не люблю поддавки - Алешина Светлана. Страница 22

«Десятка» по асфальтированной дороге доехала до леса и свернула на грунтовку, уходящую в самую глубь леса. Виктор доехал до поворота на грунтовку и остановил «Ладу».

— Ты думаешь, там может быть засада? — спросила я.

Маринка дернулась, закрутила головой, но промолчала. Виктор вышел из машины и прошел по грунтовке вперед на несколько десятков метров Вернулся он бегом и сразу же прыгнул за руль.

— Засада?! — заорала Маринка, но Виктор только бросил на нее один взгляд через зеркало заднего вида, Маринка отвернулась к окну, и мы поехали вперед.

Я покачала головой. Только что разыгравшаяся ситуация напомнила мне один момент из знаменитой книжки Носова «Незнайка в Солнечном городе». Помнится, когда Незнайка, засунув в рот волшебную палочку, полез спасать Пачкулю, выпавшего из автомобиля, а Кнопочка ему мешала, тогда Незнайка так сверкнул на нее глазами, что она сразу же его поняла: «Помоги, ах ты, мартышка!»

В данной ситуации вместо слова «помоги'» должно было бы прозвучать «замолчи!» — и дальше идут слова Незнайки.

Самое смешное, что все это было весьма похоже на правду, и Маринка прекрасно Виктора поняла!

Я их точно переженю, если только… Да, точно, не буду я их женить, она его недостойна. Виктор достоин лучшей партии, если только эта лучшая партия не найдет…

«Лада» подпрыгнула на кочке, и вместе с машиной подпрыгнула и я. Все мои глубокие размышления прервались прозой жизни. Я посмотрела вперед.

Виктор выключил фары. Еще не стемнело, но все равно он это сделал правильно, я сама замечала, как в предвечерних сумерках машина с незажженными фарами менее заметна, чем та, которая старательно освещает все вокруг себя. А мы все же вели слежку.

Грунтовка свернула вправо, потом влево, и мы уже ехали по самому лесу. Не знаю, как Маринка, а я чувствовала себя не очень уютно: ехать по нормальной дороге в городе было бы поспокойней.

Впереди мелькнула бежевая задница «десятки» и исчезла за поворотом. Виктор поехал медленнее.

Вскоре дорога вышла из леса на несколько десятков метров и снова завернула в него, но Виктор решил, что больше углубляться в лес не имеет смысла. Думаю, он был прав. Я знала эту дорогу: дальше она, петляя по лесу, выходила к дачным поселкам и, пробегая по ним, делала петлю и опять втекала в саму себя.

Виктор снова вышел и, побродив по лесу, вернулся с новостью, что впереди, приблизительно в двадцати пяти — тридцати метрах, стоит «десятка», но Саши в ней нет. Оставив машину, он пошел в лес пешком.

— Пройдемся? — спросила я у Маринки, надеясь на трусливый отказ, но вот тут-то я и просчиталась. Умеет Мариночка иной раз так удивить, что даже неинтересно становится.

— Обязательно пойдем! — азартно поддержала мое неосторожное предложение Маринка. — Давайте быстрее, а то уйдет! Не успеем!

Она вышла из «Лады» и прошла три шага по дороге в лес. Дальше идти в одиночестве она не решилась.

Мыс Виктором вышли практически одновременно. Виктор запер машину, положил ключи в карман, и мы подошли к Маринке.

— Ох, нехорошее у меня предчувствие, — проговорила я, — лучше немного подождать. Черт с ним, пошатается по лесу и обратно вернется.

— Нечего ждать! Ты ничего не понимаешь, — загорячилась Маринка, — он, может, там клад закапывает! Он понял, что оказался под колпаком у нас, и спешит спрятать ценности, потому что боится обысков!

— Какие ценности? — спросила я. — Мы ничего про него не знаем! Мы даже не знаем, на своей ли машине он катается! И, кроме того, у него с собою не было ничего похожего ни на мешок, ни на чемодан. Какой клад?

— Тогда он будет выкапывать! — не унималась Маринка.

— Ну и пусть себе выкапывает, — инфантильно произнесла я, — все равно в машину принесет.

Нам и ходить никуда не нужно будет.

Маринка раздраженно топнула ногой и крикнула:

— Как ты не понимаешь, Оль, он же не все выкопает, часть оставит! А нам не скажет! Пошли, что ли! — Она схватила Виктора за руку и насильно потащила его вперед. Виктор пошел. Мне ничего не оставалось делать, как пойти за ними следом и уговаривать себя, что вечерняя прогулка по лесу еще никому вреда не приносила.

Мы дошли до пустой «десятки», стоящей среди деревьев в стороне от дороги, и, сперва оглядевшись по сторонам, заглянули в нее. В машине действительно никого не было.

— Ну и куда он делся? — спросила я у Маринки, адресуя свой вопрос, конечно же, больше Виктору, чем ей.

— В лес пошел! — сказала Маринка. — Это же очевидно!

— Как ты думаешь, куда? — спросила я у Виктора.

Виктор пожал плечами и пошел вправо от «десятки». Возможно, он был прав, а может, и нет. Дорога оставалась сзади. Слева лес был редкий, сюда близко подходили дачи. Справа дач не было, и лес становился гуще. Там же находилась и поляна, на которой обычно забивались стрелки. Только вот имеет ли отношение «наш» Саша к подобным мероприятиям — вот в чем вопрос. У него могли быть дела как на дачах, так и на поляне, и нам нужно было выбрать какое-то одно направление. Как вы видели, Виктор, долго не рассуждая, пошел вправо, и, как минимум, мы с Маринкой были избавлены от очередной разборки между собой. В любом случае, выбор был сделан не нами. И мы охотно с этим смирились.

Мы прошли лес, петляя между деревьями и кустарниками, наверное, с десяток метров, надеясь прийти к потерянному Саше. И действительно пришли.

Большая поляна, о которой я только что говорила, оказалась ближе, чем я думала. Через нечастые деревья вокруг нее мы сначала заметили какой-то блеск, потом группки людей. Здесь явно, как я и предсказала, сама не зная этого, происходила встреча.

На поляне на противоположных сторонах расположились четыре автомобиля с открытыми дверцами. Вокруг автомобилей неподвижными статуями стояли в общей сложности около двадцати человек. Все они внимательно смотрели в центр поляны. А в центре шел бурный разговор между знакомым уже нам толстым Крамером и высоким худым мужчиной среднеазиатской наружности. Он был то ли казахом, то ли киргизом. Смотрелся собеседник Крамера гораздо приятнее нашего толстого фирмача. Он был одет в очень хорошо на нем сидевший серый костюм, галстук был подобран очень стильный, и вообще он мне понравился.

Опять же в сравнении с Крамером. Этот мерзкий боров, наверное, никому не мог нравиться. Слишком противный.

Переговоры в центре поляны уже подходили к финишу. Резкие крики обоих вожаков явно показывали, что дело пахло жареным. Не знаю, как Маринка, а я почувствовала это очень хорошо и сразу.

— Пора драпать, — прошептала я, как только расслышала фразу, прорявканную Крамером, что «это западло и за такое дело мочить нужно наглухо».

— Давно уже пора, — еле слышно прошептала Маринка.

Мы развернулись и, стараясь идти как можно медленнее и бесшумнее, чтобы нас, не дай бог, не заметили, стали уходить от этого опасного места.

Я уже успела раза четыре пожалеть, что вообще сюда приехала, как началось как раз то, чего мы и опасались.

Боссы не договорились. Не знаю, какой сигнал они дали своим бойцам, да только, как мне показалось, словно по обшей команде «пли», на лес обрушился целый водопад выстрелов. Такое звуковое оформление я слыхала только в фильмах про войну.

Стреляли, кажется, из всего, из чего только можно, кроме установки «град».

Ни я, ни Маринка, уже не выбирая дороги, даже не побежали, а бросились бежать куда глаза глядят, а так получилось, что глядели они у нас в разные стороны. Маринка рванула влево, я — вправо. Несчастный Виктор в одну секунду принял вернейшее решение: он схватил меня за руку и потащил к метущейся между деревьями Маринке.

Мы ее настигли не сразу, а когда все-таки поймали, то она не сразу далась. Маринка так увлеклась своим кроссом, что не сразу сообразила, кто ее схватил за руку.

— Пусти! — завизжала она, когда Виктор сперва поймал ее за плечо, а потом резко развернул к себе. Она обернулась и взмахнула рукой, одновременно умудрившись еще и лягнуть Виктора ногой. Наш замечательный Виктор выдержал все: и удар и пинок. Он не отпустил Маринку, а вцепился ей в руку так же, как и мне, и поволок за собой к дороге.