К лучшему ли (СИ) - Фишер Лали. Страница 18

— Я только приехал и никуда не поеду. Заодно прослежу, чтобы всякие… перелетные птицы не докучали.

— Ты о чем? — нахмурилась я.

— О гусях.

Вздохнув и не понимая, впрочем, как всегда, причём тут гуси, устало поплелась к шкафу доставать постельное белье. Он ведь не уйдёт, это ясно и ежу. Господи, гуси, ежи, что за зоопарк? Хотя, в нашем случае все больше похоже на цирк.

— Расстелешь сам, — вручая ему в руки белье и клетчатый плед, сказала, — В гостиной на диване.

Максим посмотрел на меня долгим, едким взглядом, от чего у меня волосы на затылке зашевелились, и вышел.

Закинув все в стиралку, я заперла дверь в ванной и встала под горячие струи воды, прикрывая глаза в полном блаженстве и приказывая себе ни о чем не думать. Я просто не могу и не хочу анализировать сейчас все прошедшие события сумасшедшего вечера и искать хоть какой-то здравый смысл в поступках Макса. Я обо всем подумаю завтра и все решу. Утро вечера мудренее… С Максимом поговорю. И Илье как-нибудь все объясню, а он поймёт. И прощенье попрошу, за выходку тирана. Блин, он мне телефон так и не отдал.

Согревая свое тщедушное мокрое тельце, я никак не могла расслабить спазмированные мышцы и мне потребовалось больше получаса, чтобы прекратить дрожать. Завернувшись в бежевый махровый халат я на цыпочках по холодном полу пошла в комнату.

Обалдев от картины, представшей моему взору, я чуть не завыла. Максим лежал в моей постели на животе с подложенными под мою подушку руками, наполовину укрывая обнаженную спину моим одеялом. И судя по тому, как размеренно приподнималась его спина, спал.

Сыпля на голову моего тирана все мыслимые и немыслимые проклятия, я поплелась в гостиную. Устроившись как можно удобнее на диване и укрываясь отведенным ЕМУ пледом в красно-синюю клетку, я почти сразу же отрубилась.

Выплыть из моей спячки меня заставили теснота, тяжесть и духота. Попытавшись пошевелиться, я ощутила как все три нарушительницы моего покоя усилили свое воздействие на меня в виде… Макса. Открыв глаза и присмотревшись в кромешной темноте, я поняла, что нахожусь в своей спальне. Будучи крепко прижатой спиной к голой груди Арского, я попыталась выбраться из кольца его рук на моем животе. Медленно убирая его тяжелющую руку, стараясь не разбудить, я приняла попытку отползти к краю кровати. И когда у меня почти получилось провернуть невыполнимую миссию, я поняла, что эта туша лежит на моем халате. Миллиметр за миллиметром вытягивая халат я все же его разбудила. Он пошевелился и… сгреб меня опять своими щупальцами себе под бок. Пыхтя от бесполезного усердия и возмущения я не выдержала:

— Макс, ты офигел?

Он что-то промычал и уткнувшись мне в шею снова засопел, вызывая своим горячим дыханием потоки мурашек с головы до кончиков пальцев на моих ногах. Разозлившись я ткнула локтем его в бок.

— Макс, да выпусти же ты меня, — шевелясь в его руках, мне никак не доставало покоя. Хотелось это немедленно прекратить.

— Если ты не перестанешь елозить и тереться об меня своей…

— Макс! — не дала ему договорить я.

— Нет, — тяжело дыша, твёрдо сказал он.

— Я замуж выхожу через месяц, — как-то тихо и глухо прозвучал мой голос. А он напрягся всем телом.

— Если тебе так приспичило замуж, то, пожалуйста. Но не за этого гуся! — зло прошипел он, стискивая меня ещё сильнее.

Полы халата распахнулись и его ладонь коснулась обнажённой кожи моего живота. Из меня как будто выбило дух. Я дернулась от столь сильного и всепоглощающего чувства концентрации всего моего естества внизу живота, которое причиняло томительную боль. Я никогда не чувствовала столь сильного желания, нахлынувшего волной и укрывшего меня с головой. Тяжело дыша, лихорадочно пыталась вспомнить его последние слова и отталкивала его руки. Он резко приподнялся и нависая надо мной придавил меня своей горячей грудью к матрасу, подавляя все мои попытки выбраться. Наклонился низко к моему уху, и медленно ведя носом вниз и еле касаясь губами моей шее, жарко и даже зло прошептал:

— Перестать сопротивляться своим желаниям.

От тяжести его жаркого тела и яростного шепота мое сознание медленно уплывает в небытие, предательски бросая меня беззащитную и беспамятную в ничем не ограниченную власть моего тирана.

Зажмурив глаза, я медленно дрожащим голосом, просила:

— Пожалуйста… отпусти меня, — последние капли моего рассудка выдали единственно правильную просьбу.

Он медленно осыпал лёгкими влажными поцелуями сверхчувствительную кожу на моей шее, только сильнее сжимая ладони на талии и вдавливая меня в себя, заставляя ещё больше почувствовать его. А мне казалось, что все мои внутренности постепенно и очень медленно пылают и сжимаются, чтобы потом разлететься на тысячи мелких частиц и больше ничего не оставить от меня самой. Я панически боялась притронуться к его раскаленной коже, дабы не потерять остатки самообладания. Сцепив руки в замок у себя на груди между нашими телами, я отчаянно мотала головой из стороны в сторону в отрицательном жесте. Хотела, чтобы он прекратил мучить меня, чтобы он остановился и убрал от меня сводящие с ума руки.

— Но ведь ты сама хочешь так же сильно, как и я… — медленно и тихо, хрипло шептал Макс, близко наклонившись к моему лицу, со сбившимся шумным дыханием.

И он был прав! Я задыхалась в собственном бессилии… И в собственном желании…

Мой мучитель не спеша, словно прилагая над собой усилие, провел костяшками пальцев правой руки от моей скулы к ключице, а затем неторопливо обхватил шею ладонью, почти сомкнув её. Левой — удерживал за талию. Не оставляя никаких шансов на побег. Сжимал ощутимо, но не причиняя боли. Накрыв мои губы своими мягкими и жаркими, Макс целовал яростно, жадно, пылко и… волнующе. Чувствуя, что я не ответив, стиснула зубы он усилил напор с требованием открыть рот. Все моё тело горело, пылало и плавилось так, что казалось и небу было жарко. Не поняла сама, как я сдалась, ощутив прикосновение его языка к своему…

Все что происходило, было похоже на мучительно медленную, бесконечную и невыносимо сладкую агонию моих безвольного тела и заблудшей и потерянной души.

Выплывая из судорожного беспамятства и обретая способность хоть как-то мало-мальски соображать, я почувствовала бегущие слезы по моим вискам вперемешку с короткими и частыми вздрагиваниями, которые исходили из центра разрывающейся грудной клетки. Сталкивая с себя тяжело дышащего Макса, я еле разбирая дорогу побежала в ванную. Суетливо включая свет и запирая дверь, я сдерживала рвущиеся наружу рыдания. Быстро открыла вентиль и встала под потоки льющейся воды. Медленно сползая по стене и садясь на корточки, я охватила руками колени, стараясь казаться как можно меньше и незначительные, под гнетом своей очнувшейся совести.

Что я натворила? Как я смогла подобное допустить? Господи, а как же Илья? Что я скажу Илье? Разве он заслужил такого отношения?

Совесть, боль, стыд, сожаления и рыдания душили меня. Сдавленно всхлипывая, я укусила свой кулак, чтобы не закричать в голос, от осознания своей вины и никчемности перед своим женихом и от бессилия и невольности перед Арским. Господи, что я натворила? Переспала с Максом практически накануне собственной свадьбы! Вот какого он здесь забыл? Что ему нужно? Разрушить мою жизнь? Ну так у него это получилось! Но зачем ему это? Что я сделала ему?

Из моих мыслей меня вывел громкий стук в дверь.

— Маша, у тебя все нормально?

Было. До тебя.

— Открой дверь!

Я не могла выдавить из себя ни слова. Да и не хотела сейчас разговаривать. Особенно с ним. С причиной всех моих бед и страданий.

— Если ты сейчас не откроешь, я вынесу на хер эту дверь! — громко стуча, требовательно сказал тиран.

Кое-как поднявшись и разминая затекшие ноги, я яростно крикнула "сейчас", попутно отмечая что меня потрясает крупная дрожь. А сверху льется холодная вода.

Быстренько ополоснувшись, я закутываюсь в большое белое полотенце. Не давая ему повода вломиться ко мне и увидеть меня жалкую, пришибленную и слабую, в самых растрепанных чувствах. Я не предоставлю ему такую радость! Не дождется!