К лучшему ли (СИ) - Фишер Лали. Страница 27

Громко сглотнув, я наконец ответила, не поднимая глаз, получилось почему-то шепотом:

— То есть, наша встреча в ресторане все таки не была случайностью?

— Случайностью? Я искал тебя больше трех лет!

Как я их не сдерживала, но слезы все таки скатились по щекам. Конвульсивно втянув в лёгкие воздух, я с надрывом в голосе сказала:

— И-извини! Я пойду спать, поздно уже, — не сделав и двух шагов, Макс проворным рывком прижал меня спиной к себе и уткнувшись мне в шею, вызывая и без того в неспокойной душе, вихрь эмоций, горячо проговорил:

— Ну и почему ты всегда убегаешь? И почему ты плачешь? Я разве чем-то обидел тебя?

Отрицательно помотав головой, ибо говорить я просто была не в состоянии. Сама не понимала, на какой из вопросов я ему ответила, наверное, на все сразу. Ругаться и обмениваться с ним колкостями было куда привычнее разговора по душам, который меня буквально душил своей остротой чувств.

— Чтобы ты не говорила, я знаю, что ты небезразлична ко мне! И мне все равно, кто был до меня. Даже если это мой брат. Зря ты тогда сбежала. Но сейчас я сделаю все, чтобы после меня никого не было. Ты меня поняла?

Я кивнула. А Макс продолжил:

— Ты в любом случае выйдешь за меня! Если ты не готова принять меня в качестве мужа, я не буду тебя торопить. Но вы с Алисой должны быть рядом со мной. Регистрация завтра состоится.

Глава 29

Я стояла, прижатая к твёрдой мужской груди, и вдыхала запах моря, соли и свежести. Его аромат… Запах, который был настолько притягательный, что заставлял мой мозг туманиться похлеще мартини. И боялась пошевелиться. Гулкие удары его сердца отдавали набатом в моей голове, повышая уровень волнения и перебои в моем пульсе.

Я чувствовала, что должна что-нибудь сказать ему в ответ. Но словно онемела. Во рту пересохло, а горло сдавил ком. Меня душили чувства, его и мои собственные.

— Иди, ложись. Мне надо ещё поработать.

Шумно втянув воздух в лёгкие вблизи моей кожи на шее, он отпустил меня и отступил на шаг.

Меня же пробрала мелкая дрожь.

Пробормотав что-то вроде "спокойной ночи", я поспешила спрятаться в спальне.

Закрыв дверь, я наконец смогла отдышаться и привести в норму бешено скачущее сердце.

Сбежала. Спряталась. Неужели Макс прав? Я все время сбегаю? Получается, что так. По крайне мере, по отношению к нему. Уже который раз…

Окатив ледяной водой свои разгоряченные щеки, я постаралась привести в состояние равновесия свою нервную систему и все обмозговать на холодную голову. Переодевшись, я улеглась в кровать и принялась размышлять.

Так, если с Максимом сейчас все стало более-менее понятно, хоть и очень трудно поверить в подобное, то что со мной? Что с моей стороны? Что я чувствую к Максу? Он сказал, что я к нему неравнодушна. Да уж, тут он прав, как никогда! Равнодушием здесь и не пахнет. Меня так сильно и яростно эмоционально бросает из стороны в сторону, что кажется у меня скоро будет истощения всех моих чувственных резервов.

— Мааакс… — прошептала я в темноте, словно по-новому пробуя на вкус его имя.

Неужели я, самая посредственная и заурядная, смогла чем-то привлечь его внимание? Он ведь совсем другого склада и другой породы. Уверенный в себе, решительный, немного надменный и очень красивый! Даже слишком.

Может я его неправильно поняла? Макс ведь не говорил ничего конкретного. И это я сама все додумала? Просто мне хотелось нравиться ему. Я боялась надеяться, но втайне мечтать-то кто может запретить?

Но он сказал, что искал меня все эти три года. Почти четыре. Это я точно слышала! Да и наша, так называемая, свадьба что-то да значит. То есть он определённо что-то да чувствует ко мне! Другой бы и думать забыл. Тогда возможно его угроза была лишь блефом, уловкой. И он в любом случае, выйду я за него замуж или нет, не отберёт у меня дочь.

Вот я дура! Какая же я беспросветная дура! Мне было легче поверить в то, что Макс псих, нежели в то, что я ему могла понравиться. Похоже Ритулик права, и у меня низкая степень оценки своей значимости и привлекательности. Чего я раньше за собой не замечала. И он не способен на низость и подлость. А это было очень важно и веско.

Засыпать было легко и отрадно впервые за последние две недели. Чего не скажешь о моем ночном видении во сне…

Мне снова снился тот вечер… Те несколько часов, которые навсегда забрали у меня самое дорогое…

Ужас и отчаянье опутывают моё сердце. Я истошно кричу, от чего горло саднит:

— Папа, не надо! Мне страшно… Остановись! Я очень тебя прошу… — но меня он уже не слышит. Или просто не реагирует.

Я захлебываюсь в паническом страхе и повторяю снова и снова:

— Прошу, папочка, стой! Папочка!

Слёзы кошмара и безвыходности застилают и без того плохую видимость. Но хочу ли я видеть это?… Конечно, нет! Но глаз оторвать не могу. Я как загипнотизированная смотрю на размытые образы и не могу заставить себя двинуться с места.

— Остановись, — шепчу, уже понимая, что как прежде никогда не будет…

— Маша, открой глаза! Машенька, — слышу знакомый голос, который настойчиво выдергивает меня из прошлого.

Открыв глаза, я не могу сфокусироваться и разглядеть его лицо. Все расплывается. В комнате полумрак. Сморгнув, прогоняя слезы, я тихо сказала:

— Прости, я тебя, наверное, разбудила.

— Нет, я был в душе. Ты кричала.

Только сейчас заметила, что он в одном полотенце, повязанном на бёдрах. И с мокрых волос стекают капельки воды.

— Кошмар. Это был кошмар… — отворачиваясь от него и поджимая ноги к животу, всхлипывая, тихо проговорила.

Но Макс не ушёл. Он лёг с моей стороны, плотно прижимая меня к своей твёрдой и крепкой груди.

Он равномерно поглаживал меня по волосам, ничего не спрашивая. Слезы беззвучно катились по лицу, впитываясь в подушку, унося с собой крупицу моей боли.

В этот момент, я старалась ни о чем не думать. Освободить всю себя от мыслей и просто быть здесь и сейчас. С ним. В одно мгновение мне вдруг стало ясно, что я не хочу терять Макса. Несмотря на его невозможный диктаторский норов. Ведь он может быть и очень нежным, ласковым и чутким. Это я тоже успела узнать и даже почувствовать.

Сильнее прижимаясь к нему, я глубоко вдохнула, узнавая свое кокосовое мыло и его терпковатый запах. Улыбнувшись, я поцеловала его в запястье, которым он меня обнимал.

Макс тут же напрягся стискивая меня и тихо, но непоколебимо сказал:

— Расскажи мне.

Я замерла, обдумывая его слова. Никогда и никому не говорила об этом, кроме полиции. Даже с мамой отказывалась говорить на эту тему, хоть она очень настаивала. Произошедшее было только моей болью и виной. У мамы была другая трагическая потеря.

Глава 30

— Мне было тринадцать. Я была папенькиной дочкой. Нет, маму я тоже очень люблю, но у нас с отцом существовала особая связь, — глубоко вздохнув начала я. — Мы с папой были в гостях у тёти Регины. Она тогда ещё жила с нами в одном городе. Было уже поздно, нужно было возвращаться. А я…

Проклятый ком в горле мешал говорить и нормально дышать.

Максим терпеливо ждал, не подгоняя меня. Ласково гладил по волосам. Целовал в висок. Молча говорил, что он рядом. И я это чувствовала, как никогда раньше.

— Я уговорила отца остаться ещё немного. Никак не могла наиграться и расстаться с сестренкой, — горько усмехнувшись, сказала я. — Мы возвращались обычной дорогой, которой ходили тысячи раз. Было темно. Рядом с соседним домом был небольшой лесок. Мы услышали женский крик. Крик был такой, что не оставалось сомнений — звали на помощь. Я жутко испугалась и вцепилась в отца. Он велел мне бежать домой и сказать все маме, чтобы она вызвала полицию и скорую. А сам пошёл… туда. Я его умоляла не ходить, просила, даже не пускала. Уже тогда я знала, что вижу его последний раз…

Слезы скатывались по щекам ручьями, но с каждым произнесенным мной словом, говорить становилось легче. Словно я разделяла груз своей вины и горечи утраты с ним.