Ученик Рун (СИ) - Якубович Александр. Страница 24

— Вот! А у нас выбор был прост! Или бродяжничать, или в рабство! И это повезет, если тебя купят кибашамцы, чтобы вырастить воином короля! А могут продать и торговцам с Гоунса, они охотно берут маленьких мальчиков для потехи местных дворян! Невер в нашей банде давно, и пусть он малец, но хорошо знает, что случается всякое! Такова цена! И не надо меня винить в том, что я пытался заработать для нас денег, чтобы не пришлось засыпать голодными!

От такой агрессивной тирады Ирман чуть опешил, а в ответ — лишь фыркнул, показывая, что разговор окончен.

Остаток дня прошел бестолково. Я слонялся по дому, учил руны. В какой–то момент я прокрался в кабинет господина Осиора и, достав камни с восемью основными рунами, разложил их на столе, как во время наших занятий, чуть отодвинув в сторону многочисленные кристаллы. Может, у меня выйдет вызвать еще какую–нибудь дикую руну? Очень хотелось освоить если не руны атаки, то тогда уж исцеления. Целителей очень и очень уважали в обществе и даже если у господина Осиора что–то сорвется и он не сможет взять меня в ученики, то я смогу уйти в какое село и подрабатывать целителем. Про Ракона, как про потенциального учителя, я даже почему–то не думал.

Мои эксперименты с камнями привели к тому, что я открыл еще одну руну — первую руну защиты Ур. Вот это уже что–то полезное в быту!

Как рассказывал господин Осиор, Ур была руной довольно универсальной. В бою — укрепляла одежду и кожу, превращая обычные тряпичные мантии магов в преграды, тверже самого лучшего доспеха. В быту Ур использовалась для укрепления конструкций, например, при строительстве мостов. Если использовать руну на предмете достаточно часто, то он безвозвратно менял свои свойства, становился крепче и тверже. Кстати, многие маги, что так и не смогли получить жетон и вступить в Круг, но осваивали руну Ур, становились знаменитыми кузнецами. Из–под их молотов выходили великолепные доспехи.

Чуть попрактиковавшись на той самой многострадальной стене, на которой магическое лезвие господина Осиора оставило зазубрину, я отправился в свою комнату. Солнце уже перевалило за пять часов, значит, довольно скоро мне надо отправляться на другой берег, в наш с ребятами заброшенный амбар. Предупредить, что ближайшие дни я ночевать с ними не буду — господин Осиор прямо приказал мне оставаться в его доме, хотя я не понимал, почему. Каким–то напряженным он выглядел.

Ушел из дома поясного мага я молча, ничего Ирману не сказав. Только стащил с кухни булку свежего пшеничного хлеба и такую же, но ржаную. Пусть ребята полакомятся, а если гадкий слуга спросит, куда девалась еда, отвечу, что слопал сам. Да даже если он меня расколет, то когда узнает, что я отнес угощение ребятам, мигом оттает, я уверен.

Подошел я к нашему укрытию уже на закате. Толкнул косую дверь, но вместо привычной картины того, как ребята разводят на вечер и ночь костерок в нашем самодельном очаге, увидел лишь пустой амбар. И кое–что еще, от чего у меня замерло сердце.

В доску, что мы использовали как лавку и на которой обычно сидели ребята в ожидании ужина, было воткнуто широкое шило конюха, как две капли воды похожее на то, которым Дамар собирался прочистить мне уши.

Глава 10. Щит и молот

Попался я невероятно глупо. Как только я увидел воткнутое в деревяшку шило, первой же мыслью было искать Дамара. И я этой мысли последовал — отправился к тому самому трактиру, где караулил этого мерзавца накануне. Но вот дальше каменных доков пройти мне не удалось. В одном из переулков дорогу мне преградили двое, и пока я не успел ничего понять, со спины кто–то приложил меня по темечку. Вероятнее всего — гасилом, популярным у нипских грабителей инструментом.

Очнулся я уже в каком–то подвале. Каменные стены, тяжелая, обитая железом дверь, гнилая солома на полу. А на руках — кандалы, пропущенные через массивную скобу с замком, вбитую в стену.

Отличное местечко, скажу я вам. Мне не доводилось бывать в темницах — судьба миловала, но почему–то именно так я себе их и представлял.

Нещадно болела голова, перед глазами все плыло и меня несколько раз вывернуло желчью, прямо под себя. Стало немного легче.

Я начал прислушиваться, чтобы понять, куда вообще попал. Одно очевидно — дело далеко не в Дамаре. Первое — он был таким же оборванцем, как и я. Простой бродяга с улицы, которого природа наградила физической силой и глухой злобой ко всему живому. Нет, у Дамара просто не было таких возможностей, пусть он хоть десять раз прислуживает местным ворам. Второе — убивать меня не планировали. Но тогда зачем я здесь? И почему прикован так, будто бы представляю превеликую ценность? Что можно взять с беспризорника, который мечтал стать матросом на корабле, а теперь планирует стать учеником мага?

По шагам над головой я понял, что сижу в каком–то подвале, который специально подготовили для содержания пленников. Значит, моей поимкой озаботился кто–то обличенный властью, кто–то большой и серьезный, если сверху топочут люди. Скорее всего, охрана. Вот только ситуацию это знание проще не делало, а порождало еще больше вопросов.

Я не знал, какое сейчас время суток. Кое–какой свет пробивался через небольшое смотровое окошко на двери, но это был не дневной свет, а пламя масляной лампы, что горела, как я понял, на лестнице. В какой–то момент я слышал шаги, кряхтение отодвигаемого с той стороны засова. Вот, в дверном проеме показался какой–то мужик, который споро поставил рядом со мной ведро, кувшин и бросил деревянную миску, на которой неаппетитно лежало что–то, отдаленно похожее на кашу.

— Нужник, вода, еда, — перечислил детина, тыкая по порядку пальцем в принесенные предметы, после чего вышел из камеры и закрыл за собой засов.

Дважды просить меня не надо. Если поймали и дали воды — травить не собираются. Как и убивать. Значит, мне нужно поддерживать силы.

Жизнь вообще всегда дает возможности, главное ими воспользоваться.

Несколько глотков тухловатой, но приемлемой для питья воды чуть привели меня в чувство. Голова все еще кружилась, но не так сильно, а еще меня не выворачивало. Так что переведя дух и подкрепившись холодной кашей, я начал подробную инспекцию комнаты.

Кандалы были выкованы на славу. Как минимум — сняты с богатого судна работорговцев, не иначе. Крупные, крепкие. Не было ни единого шанса достать из них руку, даже если я сломаю себе большой палец. Тем более сломанные пальцы не решали проблему с дверью, что выглядела еще крепче.

Тут могла помочь только боевая магия. Но как поступить, если руны атаки до сих пор оставались немы к моим попыткам их использовать?

— Спокойствие, Рей, спокойствие. Тебя не бьют, не убивают. Значит, хотят продать или как–то использовать. Значит, у тебя есть время, — сказал я сам себе, гася внутри отвратительное, липкое чувство паники.

Не знаю, сколько времени прошло, но так как я проголодался — не менее двенадцати часов. А потом началось.

Дверь в мою камеру открылась, и на пороге появились двое. В первом я узнал Яна Остреца, воровского авторитета из доков. Сейчас он держал в руках большую масляную лампу, которая хорошо освещала каменный мешок камеры.

А вот при виде второго мужчины мое сердце сжалось от липкого, буквально животного страха.

Чуть пригнувшись, чтобы не удариться головой о косяк, следом за вором внутрь вошел крупный мужчина в кожаном жилете и с медным жетоном мастера первой печати на груди. Это был гарнизонный маг, господин Ракон.

— Вот, Ракон, полюбуйся, — панибратски сообщил вор, указывая пальцем на место, где я был прикован цепями.

Гарнизонный маг посмотрел на меня, как на ничтожество, и только сплюнул сквозь зубы.

— Да, сработали чисто, вижу, — ответил Ракон, растягивая слова. — Но все равно надо проверить.

— Никого там больше не было в том переулке, зуб даю! — вспылил Острец, но быстро поник под тяжелым взглядом мага. — Уверен я, что это малец! Тем более фермеры не врали, точно он!