Самопознание шута - Калмыков Юрий. Страница 39
«Человек, наблюдающий за своими чувствами, должен заметить противоречия в своём разуме», – продолжал размышлять Константин.
В этом человеке было что-то знакомое.
«Где я его видел? Кажется, вчера недалеко от дома… Похож… Мало ли похожих людей… У него особая манера держаться… Клинобородый!!!»
Как не хочет, не хочет разум верить в неприятную реальность! Показалось! Померещилось! Фантазии! Случайное совпадение! Всё нормально! Меня это не касается!
Тревога, пришедшая неизвестно откуда, вмиг рассеяла все неторопливые мысли! Сразу стало ясно, что человек, зашедший в кафе, сквозь витрину которого всё просматривалось, это Клинобородый, сбривший бороду. Тот самый Клинобородый, который приглашал выпить двух подростков-дегенератов; тот самый, о котором во сне Людмилы Петровны девочка предупреждала Гришу, тот самый, с которым ушла мать-алкоголичка, потерявшая девочку, тот самый, которого Константин видел вчера недалеко от своего дома!
«Я же свидетель, который его знает в лицо!!! Я мог бы давно догадаться, что это серийный маньяк-убийца! Мне было всё равно – я не думал об этом! Меня это не касалось! Я вообразил себя сторонним наблюдателем жизни!»
Константин взял в киоске бутылку минеральной воды и не спеша отхлебнул пару глотков.
«Вот оно, высшее удовольствие – просто стоять и пить холодную минеральную воду!»
Не глядя прямо в сторону Клинобородого, чинно стоявшего в очереди к прилавку, Константин ни на миг не упускал его из виду. Слева от кафе за кирпичной стеной он увидел двух милиционеров с автоматами. Он перешел улицу, как бы в тень дерева у входа в кафе.
«С его точки зрения, моё поведение объяснимо, я зашёл в тень».
Теперь он видел и Клинобородого, и милиционеров, которые были от него в нескольких шагах. Клинобородый видел только его и не видел милиционеров.
Вид милиционеров как-то успокаивал.
«Это какая-то паранойя! Я на пустом месте обнаружил то, чего нет. Я же ни в чём не уверен! Может быть, уйти отсюда и забыть о дурацких подозрениях!» – мелькнула на какой-то миг спасительная мысль.
– Пятьдесят! – говорил невысокого роста мужчина кавказской внешности, крутившийся вокруг милиционеров.
– Сто! – бескомпромиссно отвечал милиционер.
Мужчина мялся, совал руки во все карманы, картинно разводил руками и говорил:
– Пятьдесят!!!
– Сто!
У милиционеров были лица откровенных садистов, с полным отвращением ко всему, и то, что им в такую жару приходилось как-то двигаться, ходить, разговаривать, они рассматривали как самое изощрённое издевательство над собой.
«От них никакого толку! Да и что я им скажу? Что Людмила Петровна сон видела?»
И Константин заметил второй выход из кафе.
«Они только документы у меня будут проверять несколько минут! Никаких глупых надежд! Ни на кого!»
Да и какие надежды. Он же видел, с какой неторопливой гибкостью движется Клинобородый, как бы замирая в какие-то мгновения. Только сейчас до Константина дошло, что Клинобородый обладает немереной силой и ловкостью. А Константин интересовался боевыми искусствами и понимал что к чему, но дошло только сейчас.
Милиционеры посадили в машину очередного «террориста» и уехали.
В дьявольской хитрости этого человека Константин уже не сомневался.
«Нет, это не бред и не паранойя, к сожалению! Он меня уже выследил, а я не знаю о нём ничего. Он нападёт внезапно. Если я скроюсь – под угрозой мои родственники и друзья. Возможно, он будет пытать кого-нибудь из них, чтобы узнать, где я нахожусь, он же маньяк!»
Последняя мысль взбесила Константина.
«Внезапности у него не получится. Я его убью здесь! Либо я его, либо он меня! К барьеру, сударь!»
Клинобородый пил чай или кофе, стоя за столиком в самом углу. Ни на миг не упуская его из виду, Константин спокойно вошёл в кафе, взял пластиковый стаканчик с растворимым кофе и подошёл к столику Клинобородого.
– Здесь свободно?
Клинобородый слегка кивнул, с интересом глядя на Константина.
– Простите, можно мне задать вам один вопрос? – спросил Константин.
– Конечно! – охотно отозвался Клинобородый. Было впечатление, что он не дышит, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
– Зачем вам всё это нужно? – спросил Константин.
На лице Клинобородого появилась бесцветная улыбка, больше похожая на изумление, чем на что-либо другое. Он начал говорить медленно, чудовищно спокойным тихим голосом, как бы рассуждая:
– Вот так! Живёт-живёт человек, к нему подходит другой человек и спрашивает: «Зачем вам всё это нужно?» Обычно этот вопрос я задавал другим. Двести двадцать два человека слышали от меня этот вопрос, и никто толком ничего не смог ответить. Теперь этот вопрос вернулся ко мне, и я должен отвечать, раз уж ты опередил меня. Всё должно быть по-честному. Терпеть не могу нечестных людей!
– Я тоже! – сказал Константин. – Но я из-за этого никого пока не убивал. А вы решили, что можете судить людей за то, что они нечестные?
– Пока – это точно сказано… Первым человеком, кому я задал этот вопрос, был мой адвокат. Он хотел выиграть дело. Истина его не интересовала. Столкнулось несколько машин. Металлический хлам! Пустяк! Но все начали лгать! Каждый в своих интересах. Кто их заставлял говорить неправду? Судья тоже потом мне признался, что до истины ему не было никакого дела. Ну, разве тот судья, кому истина не нужна?
Взгляд Клинобородого обладал такой особенностью: время от времени казалось, что в следующее мгновение он может сделать что-то невообразимое, что никак не вяжется ни с его спокойствием, ни с рассудительностью. Разум подсказывал: «От этого человека можно ожидать чего угодно!»
– Зачем людям существовать на свете, если истина им не нужна? – искренне изумлялся Клинобородый.
«Он сумасшедший!» – подумал Константин.
– Я сказал адвокату: «Вы хотите взять от истины то, что выгодно, и скрыть то, что невыгодно, но истину нельзя разделить. Это то же самое, что распилить живого человека – ему будет больно. Можно ли так поступать?» Он мне со смешком ответил: «Можно! Если хочешь успеха!»
– Вы его распилили? – автоматически поинтересовался Константин, готовый в любое мгновение напасть или отразить нападение.
«Как это я забыл, что на свете существуют сумасшедшие?! Двести двадцать два человека! И наверняка его никто не ищет!» – лихорадочно проносились мысли.
– Какое это имеет значение?! Мы же говорим об Истине!
– Зачем вы задавали людям этот вопрос?
– Я его понять хочу, – почти шепотом ответил Клинобородый.
И взгляд его был каким-то завороженным. Казалось, он сам был очарован своими словами.
– Кого? – не понял Константин.
– Бога!
«Больной человек! Абсолютно больной!» – беспокойно произнёс разум, хватаясь за соломинку, но… Константину вдруг стало интересно! Прошла скованность, улетучилось чувство нереальности происходящего. Он почувствовал себя безрассудно свободно, как будто Клинобородый был больше не опасен, как будто Константин разговаривал с приятелем.
– Но как же можно понять Бога, спрашивая людей, которые тоже Бога не понимают?!
– Всё вокруг меня – это Бог! Нет ничего, кроме Бога! И моё тело – тоже Бог! И только внутри меня Бога нет – там я свободен от него. Я хочу понять, чего он от меня хочет, что он со мной делает, зачем всё это? Я заставляю людей разговаривать с Богом.
Он слегка улыбнулся.
«Сколько людей содрогалось от этой улыбки!» – подсказал разум.
– Никто не хочет разговаривать с Богом. Все дрожат за свою шкуру и всячески пытаются меня обмануть. Меня не обманешь.
– Я считал, что люди именно в минуту смертельной опасности обращаются к Богу, – сказал Константин, – и верующие, и убеждённые атеисты. Все надеются на последнее чудо!
– Нет, это заблуждение. К Богу не обращается никто – вот это-то и страшно! Люди предпочитают в страшных мучениях умереть, лишь бы не обращаться к Богу. Они обращаются к себе. С кем человек беседует всю жизнь? С самим собой, со своим разумом. Два клоуна или два шута ведут между собой бесконечный диалог. В минуту смертельной опасности один из них со страху готов облачиться в одеяния Бога – но будет ли он Богом?! Духу не хватит! Он так и останется шутом, нарядившимся в одеяния Бога. С Богом может беседовать только Бог.