Блок 24 (СИ) - "Vells". Страница 6

Каждый день я только что и делал, что тренировал это дистрофичное слабое тело, которое ныло и болело от малейших нагрузок.

Сворачивая рваный матрас, я делал из него подобие длинной груши и показывал не знавшему ни когда спорта или боевых искусств телу как надо двигаться, отрабатывая один и тот же удар или перемещение по сотням, а то и тысячи раз закрепляя мышечную память в моём новом обличии.

Дни за тренировками пролетали незаметно, а я уже вполне обвыкся с мыслями о моём положении и жизни, а также с новым телом, которое хоть и медленно, но крепло от тренировок.

Вот только месяца мне было мало. Уже сегодня меня выпустят отсюда, но я достиг за это время только малого результата. Теперь я мог отжаться без отказа мышц рук двадцать раз, чуть больше пятидесяти повторов на пресс за подход. Этот показатель был для меня настолько ничтожен, что я сам над собой смеялся, вспоминая как когда-то за подход делал по сто пятьдесят отжиманий в лёгкую и по пятьсот сгибов на пресс.

Сидя на полу в карцере оперившись затылком об стену, в минуты отдыха я вспоминал свою прошлую жизнь.

Когда-то я и сам был слабым забитым ребенком воспитанный только матерью, так как отец рано ушёл из жизни.

В те годы младших классов и начало средних меня притесняли все кому не лень, пока в один из дней я не забрёл в обшарпанное здание, какого то государственного ФОКА.

Там, идя по коридору, я встретил человека, изменившего мою жизнь. Столкнувшись с ним, я как всегда опустил взгляд и пробубнил извинения, а мужчина, посмотрев в моё лицо, где красовался новый фингал, произнёс:

— Не хочешь составить мне компанию. У меня сегодня оказывается, нет группы, а я уже настроился на тренировку.

В тот день мы вдвоём тренировались в пустом зале, и я впервые жизни чувствовал себя на своём месте. Так началось восхождение к мечте, которую дал мне человек, который открыл мне дверь в мир, где я больше не опускал голову и не посовал ни перед кем. К мечте стать чемпионом мира по боевым искусствам.

Этот человек как то мне сказал, никогда нельзя опускать руки, если это только не нижний блок. Жизнь это борьба и путь к совершенствованию телом, а главное духом. Перестанешь бороться, умрёшь. И никто не скажет, что страшнее, умереть по настоящему или жить, но быть мёртвым внутри. Так что всегда, где бы ты ни был, и как бы тяжело не было, борись. Ведь вольного духом неволей не сломать.

Только через несколько лет я понял последнее значение его фразы. Мой тренер, который стал для меня как отец, на заре своего пути бойца и мастера боевых искусств, как и многие в то время за изучение каратэ, отбывал срок в колонии. Но это место его не сломало. Он остался собой, и верным своим убеждениям и мечтам.

Он передал мне всё что знал и даже больше, а значит, я также пройду это и не сломаюсь. Жаль что у меня мало времени, но это я поправлю.

Засов скрипнул, и дверь открылась, а на пороге стояло два охранника.

— 24.2004 на выход. — Произнёс толстый охранник, поигрывая дубинкой.

Я встал с пола, и пошёл к выходу. Но стоило мне поравняться в дверях с толстяком, как я сходу нанёс ему удар в живот с ноги, после чего когда он сложился пополам, врезал коленом по роже. Разворачиваясь, уходя от удара второго охранника дубинкой, нанося ему удар голенью по бедру, и прямой в челюсть, от чего тот рухнул, а на меня неслись уже новые охранники, свистя в свистки, которые стояли у входа в карцерное отделение.

Тут я уже не больно сопротивлялся, и меня смели с ног, яростно обрушивая резиновые орудия по всему моему телу, после чего вновь закинули в камеру и закрыли дверь.

Чувствуя дикую боль в теле, я лежал на полу и улыбался. Теперь у меня есть время продолжить свои тренировки.

Глава 3. Наедине со страхом, или пустой аркан.

За нападение на охрану мне вкатили два месяца карцера, чему я, если честно был рад. Если кого-то тяготило одиночество, а также замкнутое пространство, то точно не меня.

Теперь у меня было ещё время для приведения тела в порядок. Благо хоть тут и была одиночка для косяков режима, но кормили исправно три раза в день, и совсем не маленькими порциями. А еда мне была сейчас нужна, так же как и тренировки, ведь нужно было давать топливо телу для построения мышц.

В минуты отдыха я вспоминал слова Доха, который хоть слегка приоткрыл мне понимания «Блока 24». И теперь мой приоритет был выжить тут любой ценой, и выйти, отсидев срок. А для этого я должен стать куда сильней многих тут собравшихся.

В своём прошлом я избегал чрезмерную жестокость в боях, если это было не на ринге или в клетке. Но тут, всё пространство была одна сплошная клетка, и тот, кто решит посягнуть на меня, должен узнать всю мощь и гнев бойца уже теперь точно без правил.

С каждым дрём тренировки становились всё жёстче, а стена карцера в одном месте обвалилась штукатуркой и измазалась моей кровью от набивки и отработки ударов кулаками, которые обрастали костяными мозолями, становясь весьма весомым оружием.

Был вечер, и мне как обычно принесли ужин, пропихнув его в дверцу в самом низу массивной двери.

Встав с пола, где я сидел, отдыхал от очередной отработки ударной техники, я нагнулся и взял тарелку с рисом и безвкусной подливой, но стоило мне выпрямиться, как верхнее окошко открылось, и через него пролезла рука, прыская мне в лицо какой-то дрянью.

Я на рефлексах, наотмашь ударил по руке кулаком, от чего флакон с распылителем упал на пол карцера и разбился, источая едкий запах.

— Тебе привет от друзей, — услышал я голос, доносившийся из окна. — Сладких снов.

Дверца захлопнулась, а я выронил чашку с едой.

Сильная паническая волна дикого всепроникающего страха накрыла меня с головой.

Не в силах стерпеть ужасающее чувство панической атаки, я схватился за голову, и стал крутиться как волчок по своему карцеру, но не прошло и минуты, как я упал на пол, а меня стали накрывать ужасающие галлюцинации.

Перед моими глазами то и дело мелькали картины жутких монстров, которые рвали меня на части, заползали под кожу, от чего я ногтями начинал раздирать те участки тела, куда мне казалось, проникали жуткие твари из самого ада.

Кусая губы в кровь, я пытался внушить себе, что это всё нереально, но стоило мне преодолеть наваждение, как ему на смену приходило новое ещё более реальное и ужасающее, и всё начиналось с начало.

Катаясь по полу, я царапал каменные плиты ногтями, сдирая их, и корчась в агонии от боли.

От страха перехватывало дыхание и бросало в дрожь и оцепенение, от чего даже крик получался сдавленный и подобный слабому писку, задыхающегося человека.

В момент когда моё сердце сжалось уже не выдерживая дикого всепоглощающего страха и отчаянья, я на последнем издыхании понимая, что сердце уже не выдержит очередного панического удара и галлюцинации, вскочил на ноги, и не видя пути, рванул вперёд, а через секунду влетел в стену.

Удар об преграду был сильным, как и боль от него. Но я вместо того чтобы снова рухнуть на пол, отшатнулся и влепил кулаком в стену. Острая боль ударила по нервам, отшвырнув панику и страх на долю секунды.

Снова удар, за ним второй, и третий. Я словно желая пробить бетонную стенку, бил изо всех сил разбивая кулаки и выбивая пальцы. Но эта земная боль стала тем щитом, что хоть и не полностью, но ограждала меня от галлюцинаций и панических атак.

Ревя от боли, я вновь и вновь наносил удар за ударом, и когда руки были разбиты и кулаки уже не сжимались, пришёл черёд коленей. Но ударов коленями было мало, и уже после пятого или шестого такого удара я упал на спину не способный стоять.

Страх отступал перед всепоглощающей болью тела, а галлюцинаций и вовсе уже не было.

Лёжа на спине весь в крови, я тяжело дышал, смотря как в полуметре от меня в мареве, проявилась полупрозрачное табло.

— Вы превзошли ожидания Творца. Вы выполнили сокрытое испытание «Пробуждённое тело. Не пробуждённая душа». Добро пожаловать в «Пустой Аркан» — Прочитал я текст на табличке.