Дневник плохого парня (ЛП) - Куинн Меган. Страница 35

― Ах, бл*дь, ох, ― слышу я рядом с собой болезненный стон, пугающий меня до смерти.

Подпрыгиваю, по крайней мере, на несколько дюймов вверх и оборачиваюсь, обнаруживая Роарка, держащегося за промежность, с закрытыми от боли глазами.

Прошлая ночь промелькнула в моей памяти: сообщения Роарка, его визит ночью ― или, скорее, ранним утром. Прикосновения. Не прикосновения. Неудовлетворение, от которого я страдала прошлой ночью.

Его признание.

Его объятия.

Его сладкие поцелуи вдоль моего уха и шеи.

― Ты ударила меня по яйцам, Саттон. ― Он делает глубокий вдох. ― Это один из способов борьбы с утренним стояком.

Меня охватывает сочувствие, я прижимаю свою руку к его.

― Извини, наверное, я забыла, что ты здесь. Я ударила тебя коленом?

― Можно и так сказать. ― После глубокого вдоха, его зеленые глаза открываются, и дыхание становится ровным. ― Черт, женщина. Если ты хотела разбудить меня, могла бы просто встряхнуть.

Я хихикаю.

― Прости. Я не хотела бить коленом по твоим причиндалам.

― Ты уверена, что не отомстила мне за то, что я потревожил тебя прошлой ночью?

― Нет, это ты обиделся, помнишь?

Я сажусь в постели. Его взгляд тут же перемещается на мою грудь, и я понимаю, что он рассматривает мои твердые соски. Само собой. Я уже привыкла к этому.

Как только он насмотрелся, его взгляд снова скользит вверх по моему телу.

― Ты хорошо пахнешь, словно цветы.

Этого я не ожидала. Прижимаю руку к простыням и говорю:

― Я распыляю лавандовое масло на кровать, это помогает заснуть.

― Пахнет тобой, и у меня, черт возьми, от этого стояк.

― Мне кажется, тебя всё возбуждает.

Он протягивает руку и тянет меня обратно на кровать, его рука обвивает мою талию.

― Не всё, красотка.

Он убирает прядь волос с моего лица, затем делает вдох и отворачивается, оставляя меня бездыханной.

Роарк отбрасывает простыни в сторону и направляется в ванную, мышцы его спины напрягаются с каждым шагом. Я так сосредоточена на его заднице, что он практически ловит меня на этом, когда останавливается и поворачивается ко мне лицом.

Почесав затылок, он оглядывается по сторонам и спрашивает:

― В этой квартире есть второй этаж?

― Второй этаж есть, но он не принадлежит мне. Имею то, что имею. Вот так.

Вытаращив глаза, он спрашивает:

― Это вся твоя квартира? У меня спальня больше. ― Он заходит на кухню. ― У тебя даже нет холодильника. Что-то подобное у меня было в колледже. У тебя есть духовка?

Забавляясь, я снова сажусь в кровати.

― У меня есть тостер, который прекрасно работает.

― Где раковина?

― В ванной.

Он усмехается.

― И сколько ты платишь?

― Достаточно, чтобы ты усомнился в моем здравомыслии. ― Я указываю рукой в сторону. ― Но обрати внимание на красивый камин и свет, струящийся через окна от пола до потолка и милый маленький альков. Все идеально.

― У тебя нет дивана.

― Зачем мне нужен диван, если у меня есть кровать? ― спрашиваю я, шевеля бровями.

― Тебе нужен диван, чтобы трахаться.

― А для чего мне тогда кровать?

― Для чего-нибудь еще, ― говорит он с улыбкой, прежде чем направиться в ванную.

Вздохнув, словно влюбленный подросток, я плюхнулась обратно на кровать и закрыла глаза рукой. Боже, я бы многое отдала, чтобы Роарк вышел из ванной обнаженным и прижал меня к матрасу, раздвинул мои бедра и наконец-то дал мне то, чего я хочу уже несколько недель.

Чтобы не разгорячиться от этой мысли и не повторить вчерашнюю ночь, я концентрируюсь на старом потолке и затейливой резьбе, которую закрашивали слишком много раз. Это одна из причин, по которой я так полюбила эту квартиру ― столько истории, заключенной в четырех маленьких стенах. Даже несмотря на то, что камин не работает, нет настоящей кухни, из старых окон просачивается сквозняк, мне здесь нравится.

Дверь в ванную открывается, поворачиваю голову, и вижу Рорка, одетого только в брюки, и они даже не застегнуты.

Я сдерживаюсь, чтобы мой язык не свешивался из уголка рта, словно у пса, он приближается, его волосы в беспорядке, на лице сонный взгляд и ленивая улыбка. Меня приводит в ужас то, что с каждым его шагом мое сердцебиение учащается, нервы взвинчиваются, а желание к нему растет.

― Ты из этих людей.

― А? ― спрашиваю я, надеясь, что не слишком пялюсь.

Роарк садится рядом со мной на кровать и кладет руку мне на бедро, глядя на меня сверху вниз.

― Это прозвучит грубо.

― Мне нравится грубо, ― улыбаюсь я ему.

― Я так и думал, когда ты просыпаешься, то выглядишь великолепно. ― Его рука скользит вверх по моему бедру, и у меня перехватывает дыхание, когда он достигает тазовой кости. ― Ты же знаешь, что прошлой ночью я хотел пойти с тобой намного дальше, верно?

― Я почувствовала это.

Перевожу взгляд на его промежность, и он хихикает.

― Хорошо, я не хочу, чтобы ты думала иначе из-за того, что я не стал продолжать.

― Да. ― Закусываю нижнюю губу. ― Ты дразнилка.

― Не специально. Ты просто искусительница. Ты знаешь мою позицию.

― К сожалению, ― я вздыхаю, моя надежда снова разрушается. ― Можно задать тебе вопрос?

― Не знаю, мне понадобится для этого кофе?

Он проводит рукой по своим непокорным волосам.

― Возможно.

Встав с кровати, он подходит к моей кухне, разминает шею, пока осматривает ее. Его бицепс выпирает, в центре него валун, маленькие мышцы над его задницей напрягаются. Хочу знать, каковы они на ощупь, как пульсируют...

― Где остальные кружки? ― спрашивает Роарк, подключая мой крошечный Keurig (прим. пер.: Keurig ― система приготовления напитков для домашнего и коммерческого использования).

― У меня только одна.

Он прекращает свои действия и оглядывается через плечо.

― У тебя только одна кружка? ― Я киваю. ― Почему?

― Здесь живу только я. Зачем мне больше?

Он берет в руки простую белую кружку с логотипом «Gaining Goals».

― Ты могла бы выбрать что-то более индивидуальное.

И продолжает варить кофе, пока я отвечаю:

― Как будто у тебя есть кружки с индивидуальностью. Уверена, что в твоем шкафу полно черных кружек.

― Да, но у меня не тот тип личности, чтобы иметь забавные кружки.

― А какой у меня тип личности?

Кофе приготовился, и Роарк оглядывает маленькие полочки в поисках сахара, быстро его замечает и добавляет маленькую ложку в чашку и размешивает. В том, что Роарк так легко ориентируется на моей кухне, есть что-то успокаивающее и сексуальное.

Подойдя ко мне, он отвечает:

― Веселая, милая, сладкая. ― Он смотрит вверх. ― Тебе нужны такого типа кружки. Розовые с горошком. Что-то вроде этого.

― Розовые в горошек? ― я хихикаю. ― Буду иметь это в виду.

Он жестом предлагает переместиться на кровать, что я и делаю, ему не требуется много времени, чтобы скользнуть под простыни, обнять меня за плечи, и притянуть к себе. Он протягивает кружку и говорит:

― Можем поделиться.

Поделиться.

Все это выглядит так по-домашнему, словно у нас отношения, а не сексуальное напряжение. Я могла бы догадаться об этом вчера вечером, когда он появился в моей квартире пьяный и хотел обниматься. Ему нужно было обнять меня, прикоснуться ко мне. Между нами что-то назревает, я просто хочу знать, что.

Беру кружку и дую в нее, прежде чем посмотреть на него, улыбка играет на моих губах.

― Обычно я добавляю молоко.

― Ты должна была сказать это, пока я был на ногах. ― Он забирает у меня кружку и идет на кухню.

― Я не знала, что мы будем делиться.

Роарк плеснул немного молока в кофе и еще раз быстро помешал.

― Каким бы я был мудаком, если бы приготовил себе кофе, а тебе нет? Если бы у тебя было больше одной кружки, не было бы недоразумений.

― Разве ты не умница? ― спрашиваю я, когда он возвращается, но на этот раз оставляет кружку себе.