Клятвы и слёзы (ЛП) - Вильденштейн Оливия. Страница 21

— Вам принести что-нибудь ещё? — спросила Скайла, оглядев небо.

— Нет, спасибо, — сказала Эвелин. — Ты и так нас уже избаловала.

Я улыбнулась Скайле, которая улыбнулась мне в ответ, но её губы так и норовили выпрямиться, словно она хотела спросить, что не так. И хотя мы с ней были знакомы всего два месяца, я чувствовала, что она меня понимает; возможно, это было связано с тем, что мы обе потеряли матерей. Скайла как-то сказала мне, что она умела слушать, если бы мне вдруг захотелось поговорить.

Тогда я не хотела говорить о маме. И я всё ещё не хотела говорить о ней. Воспоминания о её уходе были всё ещё слишком свежи. И хотя я больше не плакала, когда кто-то вспоминал о ней, это до сих пор разрывало мне сердце.

— Я ещё не видела Эмми, но не могла бы ты поблагодарить свою жену за то, что она вышла вчера в ночную смену? Джеб и… Люси оценили бы это.

Она улыбнулась.

— Хорошо. В любом случае, дайте знать, если вам что-то нужно.

Пока Эвелин наполняла кружки горячим дымящимся чаем, я стащила с тарелки печенье.

— У Фрэнка есть ещё одна комната, которую я приготовила для тебя вчера вечером. Я хочу, чтобы ты переехала жить к нам. Я знаю, что Джеб официально твой опекун, но он не в состоянии заботиться о тебе, а мужчины, которые ошиваются рядом с тобой, мне не нравятся.

Она бросила взгляд в сторону Лукаса, и я сморщила нос. Надеюсь, она не подумала, что он был моим поклонником, потому что… фу.

— Ты уверена, что Фрэнк не возражает?

Она накрыла мою руку своей шершавой ладонью.

— Фрэнк не возражает. Его дом… он большой. На выходных приезжает его внук, Джозеф, но в остальные дни он живёт там один.

— Уже нет.

Её губы приподнялись в застенчивой улыбке.

Как же мне нравился блеск в её чёрных глазах, который появился там благодаря Фрэнку, а также румянец на её бледном лице, похожем на мастику для торта. Если кто и заслуживал счастья, так это Эвелин.

— Приходи ко мне на кухню сегодня вечером. Мы можем уйти с тобой вместе, когда я закончу с ужином.

— Хорошо.

После этого мы пили чай в тишине, наслаждаясь компанией друг друга. Мы встали почти час спустя, собравшись уходить. Она наклонилась ко мне, словно желая поцеловать меня в щёку, но вместо этого спросила:

— Почему тот парень всё время смотрит на тебя?

— Он просто помогает мне сегодня с кое-какими делами. Например, возит меня туда-сюда.

Если бы я сказала Эвелин правду о том, что Лиам боялся, что Эверест может причинить мне вред, она бы начала волноваться, а я не хотела, чтобы она волновалась ещё больше.

Она поцеловала меня в обе щёки, а затем потёрла их руками.

— Ну вот. Я заставила твоё бледное лицо немного порозоветь.

Несмотря на мой летний загар, я предполагала, что выгляжу мертвецки бледной. И ещё я почувствовала первые капли дождя, которые начали покалывать мои оголённые руки. Я закрыла веки и подняла лицо к небу, приветствуя начавшийся дождь.

ГЛАВА 15

Приняв душ и переодевшись, я решила заглянуть в комнату к Джебу. Лукас потащился за мной. Мне пришлось долго его уговаривать, но в итоге я смогла заставить его постоять снаружи во время моего визита к дяде. Вообще-то мои намерения были не вполне альтруистичными. Я подготовила бумаги, на которых требовалась подпись моего опекуна.

Изобель должно быть раздвинула шторы, потому что в комнату проникал приглушённый свет.

— Привет, Джеб. Это Несс, — сказала я, приблизившись к нему. Я не хотела напугать его.

— Дело сделано? — спросил он измученным голосом. Таким же было и его выражение лица.

— Я не знаю.

Я придвинула стул к кровати.

— Ты ел?

Поднос на его прикроватной тумбочке, полный еды, дал мне исчерпывающий ответ. Но я надеялась, что мой вопрос мог пробудить его интерес к еде.

— А Люси?

— Люси?

Он задержал взгляд на моём лице. Его бледно-голубые глаза были усеяны лопнувшими сосудами.

— Я подумал, что у тебя могут быть какие-нибудь новости.

Я покачала головой.

— Я могу позвонить Эрику. Ты хочешь, чтобы я это сделала?

У меня не было номера Эрика, но он, вероятно, был у Лукаса. Я могла взять его у него.

— Нет, — тихо сказал Джеб.

Долгое время никто из нас не проронил ни слова. Как вдруг слабый голос моего дяди раздался в тихой комнате.

— Ради чего мне теперь жить, Несс?

Я могла бы соврать ему и сказать "ради гостиницы", но у него не было теперь и этого. Кто теперь должен был принять его к себе?

— Ты слышал, что Эверест продал гостиницу Эйдану Майклзу?

Его зрачки сузились от удивления, а бледные губы разомкнулись. Он не знал.

— В обмен на это Эйдан должен был помочь ему взломать систему безопасности стаи и сбежать из Боулдера.

Я начала теребить кольцо своей мамы, надевая его поочередно то на один, то на другой палец.

Дядя уставился на меня, тем самым подтвердив, что он не имел об этом ни малейшего представления. Вот так я стала посланцем дерьмовых новостей. Я выпустила кольцо и положила руки на колени.

— Я не должен был записывать её на его имя. Люси сказала… — его голос сорвался, — Уже неважно, что она сказала.

Он сомкнул губы, словно пытался не дать себе выругаться на мать своего ребёнка. Последовала ещё одна долгая минута тишины, после чего он сказал:

— У меня есть несколько квартир в центре Боулдера.

Я нахмурилась.

— Я попрошу, чтобы одну из них приготовили для нас.

Я сжала колени.

— Нас?

— Для тебя и меня.

Значит, он не планировал сводить счёты с жизнью.

— Тебе не стоит обо мне беспокоиться, Джеб. Фрэнк сказал, что может принять меня…

— Ты под моей опекой, а не под его, — огрызнулся он. Последний раз он выглядел таким энергичным только в день последнего испытания, когда узнал, что его жена взяла Эвелин в заложницы.

Я хотела жить с Эвелин, но я не могла оставить своего дядю.

— Хорошо.

Неожиданно он сел на кровати.

— Не могла бы ты дать мне мой телефон?

Я встала, взяла его телефон с того места, где я оставила его заряжаться несколько дней назад, и, отдав его ему, стала наблюдать за тем, как он набрал какой-то номер и рявкнул что-то неизвестному несчастному на другом конце провода.

Положив трубку, он сказал:

— Одна из горничных зайдёт по тому адресу. Там, вероятно, потребуется серьёзная уборка.

Он вытащил из ящика тумбочки блокнот, на котором был изображён объёмный логотип гостиницы, и ручку, записал адрес и выдрал из блокнота лист бумаги.

Я неохотно взяла лист, но попыталась подавить своё нежелание. И хотя именно дядя утащил меня обратно в Боулдер, когда узнал, что я живу в Лос-Анджелесе без матери, его нельзя было обвинять в фиаско, которое последовало за этим событием. Если уж на то пошло, я должна была испытать облегчение из-за того, что ему было не всё равно, и он не пытался отмахнуться от своих обязательств. Я сложила листок бумаги с адресом и решила сама заняться уборкой.

Неожиданно он встал с кровати, и мне даже пришлось отступить на шаг назад, чтобы он не врезался в меня и не отправил в полёт на противоположный конец комнаты. Его лицо вспыхнуло от гнева, глаза сверкали.

— Не могу поверить, что он заключил сделку с убийцей твоего отца, — проговорил он себе под нос, после чего схватился за раму картины, нарисованной акварелью, и с силой дёрнул её на себя.

Я приготовилась к хаосу и съёжилась, но Джеб не стал кидать полотно через всю комнату. Вместо этого рама сложилась вдвое, словно книга. За ней оказался сейф. Он набрал шестизначный код, и сейф издал сигнал. Джеб начал искать что-то внутри, шелестя бумагами и переворачивая коробки с украшениями, пока не нашёл то, что искал: конверт. Он заглянул внутрь и достал оттуда колечко с двумя ключами. Он снял один из ключей и бросил мне колечко. Оно приземлилось у моих ног.

— Это ключ от нашего нового дома. Хорошо, что я не доверил его своему сыну. В голове не укладывается, что он продал нашу гостиницу Эйдану Майклзу.