Полоса невезения пахнет весной - Алексеева Оксана. Страница 4

Они уже подошли к нужной двери, Николай вынул из кармана ключ. Коридор пустовал спокойствием и радовал отсутствием лишних объяснений. Зашли внутрь быстро, включили свет и сразу же рассортировались по разным углам для беглого обыска. Но и здесь им не нашлось ни одной загвоздки для ума – и списки, и ведомости лежали аккуратной стопкой на столе лаборантки.

Пора было уходить, но именно в этот момент Николай зачем-то заглянул за дальний стол и поинтересовался сам у себя:

– Рюкзак чей-то… У кого-то из наших такой же.

Женька, стоявший к нему ближе, тоже посмотрел и тотчас узнал, хотя и не без изумления:

– У Захара такой. Базука, представляешь, кто-то из преподов может себе позволить тот же бренд! А ты все кичишься, что у тебя папаша криминальный миллионер. Или твой рюкзак не слишком дорого стоит?

Теперь все подбежали и уставились на синюю сумку с тяжелым замком на кармане, которая лежала на полу, одним боком приставленная к преподавательскому столу. Раньше Базуки подошел Андрей, он и удивил всех еще сильнее:

– Бренд не запредельно дорогой, но это стол Василины Максимовны. Что-то сомневаюсь, что этот рюкзак сочетается с ее пенсне…

Базука раздвинул парней, но не закончил движение, а продолжил наклоняться, чтобы еще сильнее впадать в ступор. Остальные слышали только обрывки шальных перескоков:

– Не понял прикола… Так это мой и есть… Вон, эмблема немного оторвана… я Женьке поджопник им однажды выписал… помнишь, за ремень твой зацепилась… ты еще визжал смешно… в смысле, извини, друг, я теперь не тот, что был раньше, мне не выразить глубину раскаяния, и все такое. Но я рюкзак в машину закинул, когда мы в кафе пошли… Каким макаром он оказался тут?!

Он протянул руку, чтобы взять, но Вера вовремя вскрикнула и оттолкнула его:

– Не трогай! Смотрите, провода какие-то торчат!

Все синхронно отшатнулись и побледнели от одинаковой мысли. Но прошептать вопрос смог владелец вещи:

– Химик, надеюсь, ты еще и физик. Там совершенно случайно не может быть какой-нибудь самодельной бомбы?

Женька не ответил – ему страшно было это произносить вслух. Особенно на фоне того, как все шумно задышали, пытаясь преодолеть накативший ужас. Николай из последних сил пытался надеяться:

– Базука, скажи честно, что ты нас разыграл. Знал же, что сюда придем и решил все-таки устроить себе приключение. Скажи – и клянусь, буду ржать как последний раз в жизни.

Все с тем же вяжущим отчаяньем уставились на Бойкова, но вздрогнули – у него тоже губы посинели, как и у остальных. А это означало какой-то немыслимый парадокс: кто-то влез в запертую машину, взял оттуда рюкзак, воткнул в него бомбу и принес сюда. Именно сюда, куда они собирались забраться ночью!

Андрей присел на корточки и прислушался.

– Внутри тикает, – эти два слова раздавили всех, но он бессердечно продолжил: – Тихо, но точно тикает.

– Бежим? – запищала Вера.

– А если бахнет завтра? – опомнился Женька. – Мы понятия не имеем, на какое время стоит таймер. Утром здесь будет куча народа. Но они – кто бы они ни были – не могли знать, что мы придем именно в это время. Мы вошли раньше, чем собирались! То есть…

Очнулся от заторможенности и Базука, подхватив за ним предложение:

– То есть таймер должен сработать утром или чуть позже. Так, все к двери! Андрэ, дуй к окну и распахивай. Я вышвырну его во двор, пусть там бахает.

Это был рискованный, но самый лучший вариант. Сейчас уже все разошлись, на улице с этой стороны университета никого не должно быть, да и тянуть дальше было еще рискованнее. Вера, Ник и Женька побежали к выходу, Андрей дрожащей рукой дернул ручку и распахнул створку пластикового окна. Сопроводил взглядом летящий мимо рюкзак и сразу же захлопнул. Они с Базукой одновременно рухнули на пол, зажимая руками уши.

Но когда и через две минуты не раздалось взрыва, немного расслабились, посмотрели друг на друга, а Женька из-за двери позвал:

– Уходим отсюда. Там решим, что делать. И будем надеяться, что до взрыва успеем решить хоть что-нибудь.

Мимо вахтера они шли в той же очередности, а болтливый старик их радостно провожал:

– Проиграл, что ли? Чего лицо такое? Эй, Вер, ты из-за шахмат так расстроилась? Да что с вами, ребята? Бойков, а с тобой что? Вот ты меня реально сейчас пугаешь – ну-ка сделай рожу злобно ухмыляющейся, как обычно!

– До свидания, Виталий Миронович, – с трудом прошептал Захар, окончательно потопив бедного вахтера в болоте удивления.

Они потоптались немного на улице. Геройствовать очень не хотелось, как-то сразу пришло в голову прилечь спать прямо здесь и больше никогда не геройствовать. Но кому-то предстояло сказать правду – и на это отважилась Вера, помня, что она здесь назначена защитницей добра:

– Не взорвалось. И таймер может стоять на утро, когда там будут студенты. Мы не можем оставить рюкзак под окнами института. Вызовем саперов?

Базука скривился:

– Рюкзак мой. Я потом не отмажусь, от такой херни никакие связи отца не помогут. Теперь хотя бы понятно, почему мой – по крайней мере, мне в полицию звонить хочется в последнюю очередь. Хотя вы все можете сказать, что я заслужил.

– Не скажем! – твердо резюмировал Женька. Базука с настоящей благодарностью улыбнулся ему, и так бы продолжал улыбаться, если бы тот не продолжил мысль: – Ты вряд ли отличишь зажигательную смесь от воспламеняющейся. Куда тебе самодельное взрывное устройство самому собрать? Потому именно эту статью ты не заслужил. Но унести рюкзак отсюда надо.

Вере пришлось принимать самые трудные решения:

– Надо. Притом рисковать всем ни к чему, кто-то один это сделает. Тянем жребий? Подождите, я в телефоне запущу генератор случайных чисел. Я – номер один. Андрей – два… – она искала в интернете нужную программу, называя каждого присутствующего по часовой стрелке от себя.

– До чего техника дошла, – Ник ее не слушал. – Интернет решает, кому умирать.

Генератор его услышал и именно его пятым номером отправил идти за рюкзаком. Ник, конечно, боялся и был раздавлен, но трусить себе запретил – все же осталось в нем то самое светлое и чистое, взращённое детскими комиксами и не дающее в такой ответственный момент потерять лицо. Сказал только дрожащим голосом:

– Обнимете хоть напоследок? Вер, давай ты. Остальным руки пожму.

Но капитан отрезала:

– Нет, никаких прощаний! И не придумывай ерунды. Берешь и несешь в ту сторону, – она указала направление. – Там через квартал небольшая роща. Если утром рванет, то жертв быть не должно, по зарослям люди не лазят. А мы ждем тебя возле машины. Вот тогда и обнимем.

Это был жесткий, но правильный настрой. Никому нельзя было сейчас расклеиваться. Ник почти бегом зашагал за рюкзаком, остальные потекли к машине в полном молчании. Тишина давила сильнее переживаний, и через три минуты Базука не выдержал:

– Никто не курит? Я бы сейчас начал, хотя в седьмом классе бросил. Хотя кого я спрашиваю? Из вас всех только рыжий и подавал какие-то надежды на приятную компанию.

– Прекрати немедленно! – Вера развернулась к нему, готовая залепить пощечину, если не заткнется. – Прекрати! Не смей говорить о моем близком друге в прошедшем времени!

Но Захару и самому было несладко, он просто пытался отвлечься сам и отвлечь остальных:

– Что, Вер, уже не нравлюсь?

– Не нравишься, – без тени сомнений ответила она и ничуть не покривила душой. – Прошло затмение, сейчас я это четко вижу.

– Какая ты легкомысленная, оказывается… – следующая попытка Базуки пошутить ничем не увенчалась, поскольку он глянул поверх головы девушки и изменился в лице: – Что-то наш смертник вернулся слишком быстро.

К ним действительно шел Николай и нес рюкзак. Еще не дойдя, начал ругаться на всю улицу:

– Замок был приоткрыт, я заглянул! Это не провода, а наушники! – он вытянул из открытой сумки за черный шнур гарнитуру. – Ну я и заглянул дальше! Помятая тетрадь, пачка презервативов и… о боже, что же у нас такое тикало? – он показал всем большие наручные часы с кожаным ремешком.