Охота на Крысолова (СИ) - Фламм Феникс. Страница 18

Быстро подведя итоги нашей победы и сдержанно похвалив при всех радостного Сенцова, которого мне на самом деле хотелось расстрелять за самовольную атаку, я приказал собрать трофеи. С убитых немецких офицеров я попросил еще снять форму. В нашем распоряжении оказался еще практически целый танк, в который я попал первым, его экипаж удрал. Я не знал, что с ним делать, теоретически можно было починить гусеницу и ввести его в строй, но набрать толковый экипаж в данных условиях не представлялось возможным, поэтому я приказал Дуболомову подорвать его. Поле боя было завалено немецкими трупами и телами раненных солдат. Я решил не играть в благородство и приказал всех раненых фрицев добить, а сдавшихся в плен допросить и также расстрелять. Среди пленных не было офицеров, и они сейчас не представляли никакой ценности. Некоторые бойцы, услышав мой жестокий приказ посмотрели на меня с осуждением, но это были еще первые дни войны, и они еще не знали, что эти фрицы будут вытворять на нашей территории.

Наконец очередь дошла до Сенцова. Я подождал пока ему сделают перевязку и отозвал его в сторону.

— Товарищ ротный политрук, что за самоуправство? Вы почему не выполнили мой приказ?

— Я вас не понимаю, товарищ Василий, — попытался сначала хорохориться Сенцов.

— Ты все прекрасно понимаешь, наши убитые ребята на твоей совести! Мы по твоей вине потеряли сейчас целое отделение! Мы могли бы перестрелять фрицев на расстоянии, при нашем количестве пулеметов это было бы делом пары минут. Зачем?

— Я выполнял устав и действовал в соответствии с боевой обстановкой.

— Какой нахрен обстановкой? В чем был резон поднимать людей в эту бессмысленную атаку? У нас что, патроны закончились? Если бы не мои разведчики, ты бы потерял всю роту. Да тебя расстрелять нужно за такие дела! Я отстраняю тебя от командования. Занимайся только своими собраниями, а при первой же возможности отправлю тебя в тыл! — кричал я Сенцову, видя, как он бледнеет. Меня поддержал и подошедший к нам Дуболомов:

— Сергей, комроты прав, хороших ребят мы потеряли, не зря они погибли конечно, но у нас каждый человек на счету сейчас, а немцы снова полезут вот-вот.

Словно в подтверждении слов Дуболомова, я увидел, как от леса бегут наши бойцы.

— Танки, танки! — кричали курсанты.

«Ну вот накаркал, третья волна пошла», — подумал я. «А вдруг это сам товарищ Гёпнер пожаловал?»

Глава 9

Не успели мы собрать трофеи, как нужно было готовиться к следующему бою, в нашу сторону двигалась большая колонна немецких танков. Разведчики сообщили, что в ней было не менее двух танковых рот, а возможно и целый батальон, а это уже около 70 машин, среди которых уже в основном будут не легкие Pz.II, а скорее всего панзеры потяжелее — «тройки» и даже «четверки». С ними наши «сорокапятки» просто так не справятся, особенно если пытаться их пробить в лоб, да и в этот раз немцы будут поосторожней. Пострелять также красиво уже не получится. Сейчас мы их застали можно сказать врасплох, а теперь на каждый наш снаряд фрицы ответят тремя. И поминай как звали.

Немцы — народ пунктуальный и, если видимо первой разбитой нами группе, ставилась задача захвата моста, то следом шли уже основные силы, которые должны были уже без остановок переправиться на другой берег. На то, что они здесь серьезно споткнуться, фрицы видимо не рассчитывали. Нашу свалку утром хорошо обработала артиллерия и авиация, а, следовательно, по их данным от нашей обороны уже ничего не должно было остаться. Что собственно не сильно далеко от истины. Нашу поредевшую роту немцы снесут своей лавиной и даже не поперхнуться. Несколько танков, вот и все, что я успею подбить, нужно взрывать мост, но немцы легко обойдут нас с фланга. Ларин тоже такую махину не остановит. Вот какие мысли промелькнули в моей голове, я лихорадочно искал выход. Нужно было срочно придумать какой-то план.

— Дуболомов, отставить расстрел фрицев! Пленных перегнать на восточный берег, попробуем использовать их как заложников, — крикнул я, увидев, как бойцы ведут к реке группу взятых нами немцев.

У меня возник план как толково можно было бы использовать пленных фрицев, но нужно было теперь выиграть время.

— Афанасий, возьми своих людей и обстреляй колонну из леса, твоя задача просто остановить их, чтобы они провели разведку, а также постарайся определить состав и количество противника. В серьезный бой не ввязывайся, сразу отходи. Возьми все тяжелые гранаты, которые у нас есть, в общем пошуми там.

— Будет сделано, командир! — сказал Дуболомов и махнув рукой своим людям, приказал им следовать за ним.

Через несколько минут разведчики уже бежали навстречу немецкой танковой колонне, а я приказал курсантам рассредоточиться: была большая вероятность, что наши позиции снова будет обстреливать немецкая артиллерия. Через пятнадцать минут впереди за полоской леса завязался бой, послышались выстрелы и взрывы, которые скоро стихли. Я заволновался, но был уверен, что Дуболомов не подведет.

В небе раздался гул одинокого самолета и вскоре показался разведчик «Фокке-Вульф» Fw 189, знаменитая немецкая «рама», который стал кружить над недавним полем боя. Это был одновременно и хороший и плохой знак, немцы решили видимо провести воздушную разведку, пытаясь понять, почему их план на этом участке не сработал. Однако у советских солдат существовала примета: прилетела «рама» — жди беды. Как правило, сразу после пролёта разведчика по нашей обороне наносился артиллерийский или бомбовый удар. Несмотря на хрупкий вид и откровенно низкую скорость, Fw 189 обладал хорошей манёвренностью на больших высотах и был там весьма сложной целью для нашей авиации. Пилот самолёта мог легко уклониться от атаки истребителей, осуществляя горизонтальные манёвры, за которыми не могли следовать набирающие высоту истребители. Благодаря великолепному обзору и большим секторам обстрела воздушные стрелки разведчика имели все возможности даже сбить атакующий их истребитель. Но сейчас немецкий летчик вряд ли опасался нашей авиации, в первые дни войны ее попросту не было, остатки наших сил в спешном порядке перебрасывались на запасные аэродромы и приводились в боевую готовность.

Подбитые немецкие танки чадили, посылая вверх черные клубы дыма, я надеялся, что это слегка ухудшит обзор летчику и он снизится. Этот разведчик был точно хорошей целью для меня, однако я сомневался, что смогу его достать из своей винтовки на высоте более полутора километров, где висела сейчас «рама». Однако летчик не давал мне пока такую возможность, продолжая наматывать свои круги на безопасной высоте, вероятно он опасался действия наших зениток, которых у нас не было. Вскоре «рама» удалилась. Было сложно сказать, что разглядел пилот. Я бы предположил, что ничего. У нас никакой серьёзной обороны здесь не было. Обстрела наших позиций не последовало и немецкие танки не появлялись. Я с облегчением выдохнул, когда примерно через час вернулся Дуболомов с разведчиками.

— Я оставил там пару человек, присматривать за ситуацией. У немцев там средние танки, 40 штук может больше, есть мотопехота и пара бронеавтомобилей, простой пехоты нет, видимо, те 2 роты, которые были сюда направлены, считались достаточным сопровождением. Мы ударили из автоматов, кинули пару гранат, но далеко они, не достали. Немцы остановились и похоже совещаются, — доложил Афанасий.

— Я думаю, что пехота просто отстала, а без нее они не сунутся, сейчас «рама» летала, так что скорее всего будут утюжить сейчас нашу оборону. Перебирайтесь быстрее на восточный берег, если пойдут в атаку подорвем мост, нам их по-другому не остановить.

— Слушаюсь! — козырнул Дуболомов и побежал исполнять приказ.

Да, немцам мы дали неплохо прикурить, если бы не самовольные действия Сенцова, увлекшего роту в атаку, можно было радоваться победе с чистой совестью, а так на душе был осадок, моральный дух бойцов нужно было поддержать — сегодня многие потеряли своих товарищей, а впереди еще бесконечное множество боев и все это прекрасно понимали. Я вспомнил, что вечером планировал провести собрание и попросил Андрея позвать ко мне Сенцова. Тот подошел словно побитая собака.