Охота на Крысолова (СИ) - Фламм Феникс. Страница 26

— Товарищ Василий Теркин? — обратился он ко мне, не представившись.

— Так точно! С пополнением и Собольков приехал? — обернулся я к Чопорцу.

И в это время что-то тяжелое ударило меня сзади по голове. «Диверсанты»- это было последнее, что выдало мне мое сознание полностью отключаясь, перед погружением во тьму.

Глава 15

На черном фоне, словно на экране, появились зеленые точки. Потом точки превратились в линии и пошла рябь, словно помехи в старом телевизоре. Сквозь них проступала какая-то информация, но мне сложно было ее рассмотреть. Я не мог понять где нахожусь и пошевелиться, какое-то время я просто смотрел на эти полосы, пока наконец смог сфокусировать свой взгляд на надписи и прочитать ее:

Сбой системы. Идет перезагрузка

Через какое-то время экран моргнул и в глаза ударил яркий свет.

— Теркин, ну что очухался? — первое что услышал я, когда попытался открыть глаза.

В голове шумело, я пытался понять, почему в нашем отделе киберполиции так темно? Или это другое место? И почему ко мне обратились так странно? Где я вообще нахожусь? Я наконец открыл глаза и рассмотрел перед собой человека в странной форме советских военных лет прошлого века. Человек сидел напротив меня за импровизированным столом из ящиков и нервно курил, выпуская вверх струи дыма, перед ним на столе в импровизированной пепельнице из консервной банки лежало уже не менее 10 окурков, человек явно обращался ко мне, но я абсолютно не помнил его. Видимо я все еще сплю. Я внезапно увидел на краю зрения какую-то панель и открыл ее, там была надпись:

Идет синхронизация. Ждите восстановления персональных параметров. Миссии не доступны.

— Где я? — только и смог выговорить я и попытался пошевелиться, однако это мне не очень удалось, я понял только, что сижу со связанными сзади руками, я попытался осмотреться: место где мы находились очень напоминало выкопанную прямо в земле небольшую военную землянку, тускло освещаемую керосиновой лампой.

Военный, сидевший напротив, отложил свою папиросу и обратился к кому-то, кто находился видимо позади меня:

— Арбенин, сильно ты его приложил, я же просил легонько, а ты со всей дури, скотина! Чуть не укокошил его! Я думал уже все, кранты ему!

Подойдя ко мне, военный, оказавшись небольшого роста, начал сначала легко хлестать меня по щекам, а потом прислонил к моему рту флягу.

— Ну давай, давай, Теркин очнись, приходи в себя! На — попей! Только сразу предупреждаю, без глупостей!

Я сделал несколько глотков, но часть воды вылилась на мою одежду — солдатскую гимнастёрку старинного вида.

— Кто вы? Что все это значит? — спросил я уже более уверенным, но по — прежнему слабым голосом.

— Особый отдел Западного фронта, младший лейтенант госбезопасности Павел Снегирев, — по всей форме представился боец, — Теркин, ты задержан нами по подозрению в шпионаже и подрывной деятельности в пользу иностранной разведки, сейчас мы поедем в город и там мы продолжим наше общение, и ты сообщишь нам, кто и с какой целью послал тебя в Красную Армию. А пока прикажи бойцам, которые ждут нас на выходе, разойтись иначе их всех ждет военный трибунал и расстрел за неподчинение приказам.

— Я ничего не понимаю, меня зовут Леонид Кудрявцев, я работаю в киберполиции Западно-новомосковского округа Москвы.

— Так, это интересно, но пока не совсем понятно. Вижу, что ты готов говорить правду, Леонид. Значит ты все-таки русский?

— Где я? — снова спросил я, — что значит вся эта реконструкция?

— Реконструкция? — по слогам повторил Снегирев, — у тебя что, память отшибло или прикидываешься? Мы сейчас на фронте на позициях сводного батальона на реке Березина. Теркин, или как тебя там зовут, у меня мало времени, ты можешь идти? Вставай!

Я пошатываясь встал, это хоть и с трудом, но мне удалось, сзади меня поддержал какой-то человек, тоже в форме бойца Красной Армии.

— Так Арбенин, выводи его, только тихо, я за вами, если что скажи, что я буду стрелять, — сказал Снегирев и достал из кобуры пистолет.

Мы медленно направились к выходу из землянки и полезли наверх по крутым ступеням, меня поддерживал за шиворот боец, так как руки у меня были по-прежнему связаны и иначе я бы упал. На поверхности оказалось темно, была теплая летняя ночь, слабо освещаемая светом ночного безлунного неба. Моим глазам открылась необычная сцена: около нашей землянки стояла группа людей с автоматами на изготовку, их окружали другие такие же, направив автоматы уже на них, а позади них находились еще, наверное, около сотни бойцов с винтовками. Ситуация видимо означала, что нас держали в осаде.

— Вот он, ваш Теркин, как видите живой и целехонький, еще раз предлагаю всем разойтись! — крикнул Снегирев из-за моей спины, — а тебе Алешин, придется ответить по всей строгости перед трибуналом, как перешедшему на сторону врага!

Кричавший обращался видимо к высокому внушительного виду бойцу, возглавлявшему группу автоматчиков, которые держали нашу группу на прицеле. Я понял, что тех, кто нас осаждал было значительно больше, и, если они нас не выпустят, мы никуда не сможем пройти. К нашей группе подошел какой-то командир, у него была перевязана шея:

— Товарищ Снегирев, здесь видимо произошла какая-то ошибка, — начал он.

— Комбат Ларин! Советская власть и ее защитники не могут ошибаться. У нас есть неопровержимые доказательства, что Теркин — это враг народа, который внедрился к нам с целью развала нашей обороны, вступив в сговор с предателями и изменниками, находящимися в рядах командования Западного фронта, он планировал перейти на сторону врага. Он уже начал давать показания, и признался, как его зовут на самом деле. Но эта информация не предлежит разглашению, расходитесь! Иначе я прикажу открыть огонь!

— Паша, Теркин — не враг! Он один уничтожил не менее батальона фашистов, более десяти танков, сбил 5 вражеских самолетов на глазах у всего батальона. Мы вместе с Теркиным взорвали мост через Березину и остановили наступление немцев. Мне не важно, какие у вас есть доказательства, я был с ним все это время и видел все собственными глазами. Да, он необычный боец и на многое способен, то что он может делать — этого никто не может, эта правда! Но он не враг!

— Ты сам понимаешь, чего говоришь? Один уничтожил? Как он мог это сделать один? Вы что не понимаете, что это дезинформация? Он подчинил себе батальон, отстранив командира и видимо собирался сдать всех вас в плен!

Бойцы вокруг протестующе зашумели, надвигаясь вперед. Высокий поднял руку и обратился ко мне:

— Василий, Василий! Ты можешь говорить?

— Я ничего не помню, — сказал я, — Я вообще не понимаю, что здесь происходит, но я предлагаю опустить всем оружие, чтобы прекратить этот опасный вооруженный конфликт. Мне сказали, что мы сейчас поедем в город, там наверняка есть полиция, и где мы со всем разберемся.

— Василий, ты помнишь, о чем ты говорил мне? Ты — охотник за Крысоловом, ты прибыл за ним сюда из будущего.

В голове что-то начало проясняться. Крысолов? Точно, мы поехали в Сколково с Сапрыкиным, потом я там встретился с Никой, поговорил с Марком и… Я вспомнил, где я нахожусь: в режиме интермодальной симуляции, в 1941 году. Но сейчас моя система проходит перезагрузку.

— Я помню. Ты — Афанасий Дуболомов — командир взвода разведки, — вслух сказал я.

— Я — Алексей Алешин — командир взвода НКВД. Да я выполнял здесь задание и представлялся Афанасием Дуболомовым, я сержант госбезопасности, также, как и он, Алешин кивком головы указал на Снегирева.

— Алексей, я догадывался об этом, прикажи своим людям опустить оружие и пропустить нас, я все вспомнил, я думаю, что это как раз то, о чем я говорил тебе. Крысолов, видимо пытается сделать ответный ход и мне нужно понять план его действий, возможно он просто хочет встретиться сейчас со мной. И сейчас все разъяснится. Я прошу просто дождаться меня здесь, а сейчас поеду с этими людьми, куда они скажут. Я могу на тебя рассчитывать?