В глубину (СИ) - Васантас Ирина. Страница 53

— Я так скучала, — прошептала я.

Какое-то время мы смотрели друг на друга, а потом я обвила ее шею руками и спрятала лицо у нее на плече. Йу прерывисто вздохнула и прижала меня к себе.

— Я мечтала об этом всю твою жизнь, — прошептала она.

— А я мечтала, чтобы меня обняла ты, — откликнулась я. — Прости меня за то, что я тебя не слушала, за все-все! Я только недавно поняла, что только ты была моей настоящей мамой.

Я отстранилась и посмотрела ей в глаза.

— Примешь такую дочку?

— Ты — самое лучшее, что случилось в моей жизни, — тихо сказала Йу. — И я всегда принимала тебя как своего ребенка.

Я не сразу почувствовала поток слез на своих щеках. Слова Йу смывали всю ту боль от общения с Литой, которое мое сердце уже едва выдерживало; растворяли в нем осколки и сказанных, и так и не услышанных слов. Я всю жизнь рвалась к той, что считалась моей матерью, выдумывала для нее оправдания, не хотела верить словам Хсо, но оказалась для нее совершенно лишней.

— Я бы хотела называть тебя мамой, в своих мыслях я уже давно так к тебе обращаюсь.

— Я бы тоже этого хотела.

Йу улыбнулась.

— Прости и ты меня, девочка! Я знаю, что всю жизнь ты мечтала о матери, что тебе не хватало тепла и объятий…

— Тепло мне дарила ты, мама, — с нежностью сказала я. — Только ты.

— Наверное, я боялась привязаться к тебе, — вдруг призналась Йу. — Мое сердце чуть не разбилось однажды, и я не хотела повторения. Но я все равно полюбила тебя. И я очень горжусь тем, какой ты стала.

Я улыбнулась ей сквозь слезы, а она протянула мне руку, и мы вошли в селение, как и все мое детство — держась за руки.

Я чувствовала, что вернулась домой. Так странно. Я никогда бы не поверила этому, когда убегала отсюда. На все я смотрела теперь совсем другими глазами. А жители селения учились смотреть другими глазами на меня. Я чувствовала недоверие многих — слишком сильна в них была память о том, как я крушила все вокруг пока жила здесь. Сдержанность никогда не числилась среди моих достоинств. Сей до сих пор относился ко мне как к вулкану — неизвестно что и когда приведет к его извержению. Но Хсо никому больше не позволял относиться ко мне свысока. Меня слушали и слышали, наверное потому, что я сама научилась слышать других.

И только сейчас я начала понимать, что и Хсо берег меня всю жизнь. Защита селения была увеличена после ухода моих родителей в том числе и из-за меня. На мне самой всегда стояла защита, которую ставили Хранители с других селений, и именно Хсо приглашал их. Все то, что я должна была знать с самого детства, не говорилось мне тоже из желания уберечь. Он взял на себя роль моего отца, которого не было рядом.

В первый день нашего возвращения мы собрались у Хсо только втроем: я, Терс и сам Хсо.

— Я наблюдал за тобой все это время, — сказал Хсо. — Твое путешествие явно принесло тебе пользу.

Со стороны Хсо это была уже небывалая похвала.

— Ты был прав, — обратился он к Терсу. — Теперь тебе нужно подготовить Йалу.

Тот кивнул. Хсо снова повернулся ко мне:

— Ты твердо решила остаться? Ты точно понимаешь, что ждет тебя впереди?

— Да.

В моей голове пронеслись несколько пространных ответов на его вопрос, но ответила я одним словом. Все равно невозможно быть готовой к такому. Я не знаю, что будет со мной, если я потеряю Терса. И расстанусь с одним из своих детей.

Хсо внимательно смотрел на меня и, конечно же, понимал все мои раздумья и настроения. Как и всегда.

— Теперь ты справишься, — кивнул он. — У тебя есть вопросы ко мне? Я отвечу.

— Когда мои родители ушли, что нарушилось?

— В нашей защите — ничего. Система достаточно устойчива, чтобы не разрушиться из-за ухода двух Хранителей. Но изменился обычный порядок. Изменилась жизнь тех, кто оказался связан с твоими родителями и последствиями их ухода. Это ты, Арина и ее сестра, Эйин и Эаис.

— Что будет теперь с моими родителями?

— Думаю, что Лита будет продолжать попытки вернуть назад сына. Лагу стремится ее остановить. Чем все это закончится, я не могу предсказать.

— Зачем Лита пыталась поссорить нас с Терсом?

— Она считает, что у нее есть личные причины не любить его.

Личные причины не любить? Я вспомнила первую встречу с Литой. Да, тогда она и правда пыталась настроить меня против Терса, призывала быть осторожной с ним. Но я была так счастлива видеть ее, что не особо вдумывалась в ее слова.

— Я все равно не понимаю, — призналась я.

— Я расскажу тебе позже, — пообещал Терс. — Лита была очень враждебно настроена по отношению к моей матери. Есть еще одна причина для ее желания нас поссорить, но об этом тебе пока лучше не знать.

— Да, это все вы обсудите позже. Терс сам может ответить на твой вопрос. Ты не хочешь узнать, что ты должна будешь делать как Хранительница?

Я оглянулась на Терса. Как я хотела узнать все это раньше! Теперь же я просто боялась новой информации, ведь каждая новая ее порция приносила только боль. Терс ободряюще кивнул мне.

— Хочу, но боюсь, — призналась я.

— Тебе в любом случае нужно это знать, — отозвался Хсо.

— Хорошо, я слушаю.

ЭАИС

Мне не разрешили просто подарить Эйину знание нашего языка. Он должен был его действительно изучить. «Подарок можно и отнять. Полученное знание останется навсегда», — сказали старейшины. Я совсем не знала его языка, а он — нашего, поэтому первое время мы общались практически жестами. Но мы умудрялись понимать друг друга, даже говоря на разных языках.

Обучение Эйина со мной в роли наставницы сразу же зашло в тупик. Очень часто мы забывали обо всем, когда просто встречались взглядами. Поэтому дело в свои руки взяли старейшины и папа, а нам строго-настрого запретили оставаться наедине. Тогда дело пошло быстрее, и за неделю Эйин уже мог объясняться самыми простыми фразами. И когда с нами связывалась сестра Эйина — Йалу, они понемногу начинали разговаривать на нашем языке. Йалу понравилась мне, она всегда поддерживала и верила в нас. Она была старше меня всего на год, но мне казалось, что я намного младше нее. И меня всегда озадачивала грусть в ее глазах, даже когда она шутила. Я знала, что сестра Эйина целый год провела во внешнем мире, что о своих обязанностях узнала совсем недавно. И мне показалось, что Йалу относилась к ним как к печальной необходимости, но она отказывалась говорить на эту тему.

— Она особенная, — как-то сказал мне папа. — Ее старейшины предполагают, что она обладает сокрушительной силой, но пока не имеет к ней доступа. От ее выбора будет зависеть вся наша дальнейшая жизнь.

— Какого выбора?

— Этого точно никто не знает. Поэтому и мы пока говорить не будем.

— Хорошо. Но знаешь, что меня удивляет? Йалу словно выполняет повинность, она приняла свою роль, но совсем ею не гордится.

Папа грустно улыбнулся:

— Тебе еще придется ее понять.

Навыкам и умениям Наставника Эйина обучали папа и наш Верховный старейшина. Я не присутствовала на этих занятиях. Но после них Эйин гордо показывал то, чему уже научился.

О своих родителях он никогда не говорил со мной и не отвечал на мои вопросы. Я знаю, с Йалу они касались этой темы, но только на языке внешнего мира; мне он эти разговоры не пересказывал. Что ж, это было его право, и я не вмешивалась. Но я помнила слова Человека Без имени и передала их старейшинам. Эйина никогда не оставляли одного и практически не выпускали из селения. Хотя он никуда и не стремился.

Однажды я спросила его, не жалеет ли он о том, что Человек Без имени вернул его в ту жизнь, от которой его так берегли родители. Эйин медленно покачал головой и улыбнулся.

— Ты — лучшее, что со мной случилось.

Конечно, он сказал это не так складно, но я его поняла.

Хотя, общего времени нам оставляли совсем мало. Обычно мы виделись утром, потом Эйина уводили на занятия, я уходила на свои тренировки, и в следующий раз мы встречались уже ближе к вечеру.