Охота на Грифа (СИ) - Матвеев Александр. Страница 65

— Так достать всё же получилось. — взяв в руки шприц сказал Гвидо. В его руках сейчас находится очень ценная вещь, о знании которой другим лучше не рассказывать, да и не потребуется. — Это было далеко не зря.

Оригинальный Гвидо схватил свою копию за лицо и начал сжимать её с огромной силой. Из его пальцев выступила чёрная слизь что начала поглощать копию с ног до головы, а она и не сопротивлялась, копия продолжала стоять. Стало понятно, что это вовсе не копия.

"Двойник" начал таять и превращаться всё в ту же слизь и самому тянуться в руки оригинала. Когда вся копия была поглощена, чёрная слизь как и не появлялась, ни одного пятнышка даже небыло оставлено на ковре.

Гвидо был мастером разделения своего тела на части. Это требовало особых навыков и долгих тренировок управления двумя разумами одновременно, но оно явно того стоило. Конечно сила при разделении уменьшалась вдвое, и даже этого хватало для не очень важных дел.

Так Гвидо пошёл к генералу, а свою вторую часть отправил на поиски грифа, помогая попутно Зенону. И как награда, он заполучил сыворотку.

Он поднял её и осмотрел со всех сторон. В мире есть те, кто владеют клинками сразу с семи метками, есть могущественные колдуны и великие воины. А есть такие как Гвидо.

— Я заслужил.

Прямиком с этими словами Гвидо двумя руками вонзил себе шприц в шею и медленно начал вводить дозу чёрной жидкости в свою вену.

Сильное чувство прохлады начало проходить в его тело начиная с шеи. Кровь стала будто более жидкой а голова чистой. Чувствовалось как чёрная жидкость циркулирует вместе с кровью и постепенно принимает её цвет.

— Как же хорошо. — поделился Гвидо мыслями в слух. Такая жидкость слегка пьянила кровь и вызывала сонливость в первые часы, но это была плата за силу.

Что бы не отставать от Зенона и Анисьи, и что бы его больше не называли ничтожеством, он получит такую силу, о которой не мечтала даже генерал.

//

— Фрол, подожди секунду. — окликнула Хилари уходящего слугу.

Фрол остановился даже не отойдя от стола и смиренно замолчал ожидая указаний. Руки он так же скрестил за спиной. Делать так его попросила сама Хилари, на удивление ей намного спокойнее когда руки близкого подчинённого сплетены за спиной и лишь изредка показываются и показывают, что они чисты.

Его госпожа открыла ящичек стола. В нём находилось огромное количество бумаг, конвертов и самых обычных записок. Среди всей этой макулатуры Хилари вытащила один небольшой конверт для писем и вложила в него записку, или может послание. Фролу бы хватило секунды на прочтения его содержимого. Именно поэтому, когда он успел взглянуть на само письмо, он не разобрал ничего из написанного, письмо было написано на другом языке.

— Держи, будь добр, отправь это письмо с благодарностью получателю. — отдала госпожа конверт со своей, немного отличающейся подписью.

Фрол молча принял конверт и осмотрел столь странное письмо. Кому Хилари может отправлять письма на совершенно другом языке?

— Моя госпожа, не сочтите за грубость, но как именно кличут получателя?

Отправить письмо не зная даже имени получателя просто невозможно, конечно Фрол умеет находить способы отправки даже когда о получателе почти ничего не известно, но не до такой же степени.

— Как зовут? — повторила вопрос Хилари и задумчиво взглянула на верх. Она довольно улыбнулась и ответила: — Вспомнила, у него такое чудное имя, Тобирон.

Глава 32 «Предатель»

— Когда я был ещё глупым юнцом, меня растил глава преступной группировки, — говорил мужчина своему связанному собеседнику. — И он научил меня ценить и беречь каждую вещь, что может дорого стоить.

Мужчина говорил медленно и уверенно. Он крутил в своих руках кинжал всматриваясь в своё отражение, а в другой руке держал меч остриём вниз то и дело приставляя его к горлу собеседника натягивая на нём кожу. Он говорил это связанному у ствола дерева человеку с кляпом во рту, что пытался закричать, но замолчал сразу же, как понял что это бесполезно.

Они находились друг перед другом в холодном лесу. Когда начался их бой, он не продлился и нескольких минут, жалких несколько минут. Для парня это был далеко не первый бой, он умел драться, создавать засады и парировать даже быстрые атаки.

Многие кто хотел пересечь границу использовали именно этот путь, это была идеальная жила для заработка. За годы засад на этой дороге, бандиты успели сколотить себе такое состояние, что не снилось даже некоторым лордам и графам. Именно поэтому один из бандитов не мог поверить… поверить в то, что сейчас он находится в столь жалком состоянии, связанный и под угрозой смерти. Ведь, что могли сделать трое человек против группы вооруженных и подготовленных людей? Особенно когда двое из них — дети. Работа была на вид невероятно простой. Засада была установлена, план был продуман.

И они потерпели крах. Мужчина с одним мечом на поясе рассекал летящие на него стрелы и одним лишь пинком ноги мог вызвать рвоту кровью. Он был быстр, до такой степени что никакой глаз не поспевал за ним, глотка за глоткой, жизнь за жизнью обрывалась так легко и шустро.

— И ваша недобрая шайка, мой не очень дорогой друг, — провёл мужчина лезвием кинжала по щеке бандита вызывая тонкую полоску крови и нервный тик у связанного. — Убила мою любимую лошадь. Мою любимую, единственную и дорогую лошадь.

Мужчина положил свой подбородок на руки и недобро улыбнулся.

Бандит съёжился как под сильнейшим давлением, понимая, что с ним будет, и насколько мучительно пройдет его смерть. Лихорадочная отдышка начала завладевать им, до такой степени, что он мог начать задыхаться на ровном месте. Мечник смотрел на него своими пустыми глазами и заставлял его сжаться ещё сильнее. В ночное время бледные глазницы явились как из темноты и смотрели будто бы в душу. Мужчина был самым настоящим воплощением страха и жестокости, ему не требовалось учиться у кого то или подражать для страха, одного лишь вида, злого или хоть немного не доброго было достаточно, что бы вселить страх и панику.

Во многих странах он был в розыске, с ним не вели дела даже заядлые торговцы, что готовы хоть убить собственного короля ради выгоды. Он был настоящим хаосом в мирное время, конечно же только для тех, к кому он был настроен враждебно. Когда то его приютил бандит, и уже тогда жизнь его повернула не в ту сторону. А может и в ту, ведь именно поэтому он познакомился со своим другом, которого по воле злой судьбы продали собственные родители на рынок рабов, которым владел тот самый приемный "отец" мужчины.

— Не хотел тебя пугать, прошу прощения. — вздохнул Анвиль заканчивая этот цирк и выпрямляя спину. — Закончим этот фарс, люди существа такие, что не любят когда их дела затягиваются.

И взмахом своего меча он оборвал жизнь бедняги. Кровь полосой испачкала ствол дерева и лезвие меча, а голова бандита мячом покатилась вниз по склону, пачкая траву своей алой дорожкой.

И он опять ничего не почувствовал, убивая людей можно ли хоть что то почувствовать? Страх? Возбуждение или панику? Какую нибудь радость или хоть горький привкус? Если да, то представитель стиля бледного клинка, Анвиль, похоже, был огромным исключением.

В детстве ему говорили, что любой враг — это враг которого нужно убить так быстро и так безжалостно, как только ты можешь, никакие эмоции не должны стать для этого преградой. Любые тренировки, что устраивали для Анвиля небыли похожими на другие, которыми подготавливали солдат или королевских стражников. Анвиля с детства заставляли брать в руки меч, который был предназначен для взрослого. Его пороли за каждую ошибку и заставляли оттачивать каждое движение до абсолютно мастерства. Он тренировался днями и ночами, он мог не спать до недели, лишь бы выучить новый приём, что бы его движения стали молниеноснее.

И в то время, пока другие тренировались бы в спарринге или против манекенов, без опасности для жизни, для тренировок Анвиля использовали живых людей, солдат что поймали, выкрали или купили, всех кто имел боевой опыт. Их и Анвиля бросали в одну бойцовскую яму и заставляли сражаться, нет, не до первой крови, это были бои насмерть. Постоянно, каждые несколько дней бледный клинок должен был выживать в боях будучи ещё ребенком, он сражался против взрослых людей, а после очередного боя, когда он сумел выжить, его снова вели на тренировки.