Между нами секрет (СИ) - Саммер Катя. Страница 36

Дядь Вова просто кивает. Он снова открывает ноутбук и погружается в какие-то схемы и графики, дав понять, что разговор окончен. Правда, я еще некоторое время сижу рядом с ним. И только когда наконец поднимаюсь, забираю остывший кофе да тянусь к двери, меня догоняет его голос.

– Мне казалось, ты последняя, кто будет просить за Ярослава. После всего.

– Обиды давно в прошлом, – отвечаю и широко улыбаюсь, потому что наконец понимаю это – я и правда простила Ярика.

Я живу сегодняшним днем, чувством, которое разрастается в груди и, кажется, очень скоро переполнит меня. Я так сильно люблю Ярика, что хочу кричать об этом, но…

Жаров появляется на пороге так внезапно, что я еле успеваю отскочить, и даже чуть разливаю кофе. Его улыбка меркнет, как только они с отцом цепляются взглядами, он явно ожидал застать меня одну. Яр вытирает волосы полотенцем, а я спешу шагнуть в дом, когда слышу отчима.

– Ярослав, – замираю, даже сердце не бьется, – как освободишься, зайди ко мне в кабинет. Есть разговор.

Чтобы не ослепить Ярика радостью, быстро уношу ноги, бросаю чашку в раковину и прячусь в комнате. Вспоминаю, что забыла внизу книгу, но сейчас все равно бы не смогла на ней сосредоточиться. Затаив дыхание, брожу из угла в угол, жду каких-то знаков – криков, ругани, споров или чего-то еще. Драки, например. Жду так усердно, что в результате, едва примостившись на край постели, отключаюсь.

– Эй, – слышу шепот на ухо, отчетливый шепот, от которого мурашки бегут вниз по шее.

Медленно прихожу в себя, чувствую, что свисаю наполовину с кровати. Затем дергаю головой и – черт, как больно! – врезаюсь затылком во что-то твердое.

– Твою мать! – Судя по отборному мату, что следует за восклицанием, врезаюсь я в подбородок Жарова. Он теперь трет его без остановки.

– Прости. – Быстро сажусь и глажу Яра по щекам, пока он жмурится от боли.

– Девочка-катастрофа, блин.

– Ну прости меня. – Покрываю поцелуями его губы и скулы.

– Да, так уже лучше. О, определенно лучше, – мурчит, когда обвожу языком место удара, затем рот. – Могу показать, где еще у меня болит.

Он резко опускает глаза вниз, а после задирает вверх брови.

– Иди ты!

Отпихиваю Ярика, но несильно, а то улетит еще, что-нибудь себе сломает, и я буду виноватой. Он откидывается назад на локти, но прямой взгляд не отводит. Смотрит так… так проникновенно. Я вижу в его глазах что-то новое, чего раньше не видела никогда.

– Я знаю, благодаря кому отец вдруг решил сделать вид, что я существую.

Эти Жаровы слишком много знают! Я напрягаюсь от его слов, потому что не могу угадать тон, готовлюсь даже к претензиям.

– Спасибо, – вдруг благодарит он, а я застываю. Не могу поверить, что может быть так просто. – Он согласился. Отец согласился отправить меня с Гайдаром. Уезжаю завтра утром.

В сердце случается самый настоящий бум! Взрывной волной подкидывает к нему. Я падаю прямо на шею Жарову под его недовольный стон.

– Ты мне сейчас отдавишь…

Целую мелкой мурашкой все лицо, а затем долго, не шевелясь, в губы.

– Я так рада! Я очень рада! – бормочу без передышки, клюю и дальше то в щеку, то в шею, прижимаюсь к нему сильно-сильно. И меня наконец обнимают в ответ.

Господи, не передать словами, как я счастлива! Я так счастлива, что все получилось. Я так счастлива, что они сделали хотя бы шаг. Уверена, это только первый шаг, все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

Лишь позже доходит, что я своими же руками украла у нас с Яриком два дня, которые он проведет в Белгороде. И я очень надеюсь, что оно того стоит.

Глава 27

Duncan Laurence – Arcade

Асия & Рапсат – Дежавю

– Блин, на следующей неделе учеба уже. Не хочу в универ. Богдан на очно-заочное перевелся, кто теперь меня бесить будет? – ворчит в трубку Мила.

– Я могу.

– Я тебя умоляю! Кстати, – она резко меняет тон на серьезный, – что ты думаешь насчет стажировки? В этом году нужно будет выбирать. Я лично хочу потусить в посольстве, могу у папы спросить насчет тебя. Думаю, местечко найдется. – Для меня ее предложение не новость, Мила всегда хотела выучиться на синхрониста, но у меня другие планы.

– Спасибо, не надо. Я хочу взять курс педагогики, мне нравится преподавать. – Ну, по крайней мере, неплохо удается совладать с танцующими малышками и объяснять однокурсникам сложный материал.

– Идея с Испанией отложена до лучших времен? – напоминаю о тех беззаботных днях, когда подруга только мечтала поехать туда. И никак не собиралась задержаться за границей на долгие месяцы, чтобы спрятаться от преследователей, которые покушались на ее отца.

– О да! Страна мне, конечно, понравилась, но жить я там не смогу. Меня неплохо разнесло от хамона и сангрии. И без Богдана, – смеется в динамик.

– Не говори глупости.

– Хорошо, как там бог секса поживает?

– Нормально, – не перестаю смущаться, хоть уже и рассказала Миле обо всем. Ну а с кем еще мне делиться? Не с мамой же. Да и у Златы кучу проблем, детки болеют. – Уехал только утром, а я уже схожу с ума.

– Как я тебя понимаю! Гребаные эндорфины. И чем дальше, тем хуже. Эти мужики вызывают чертову зависимость!

Не могу не согласиться, пока Мила хихикает.

– А если серьезно? Держишься? – отсмеявшись, все же спрашивает.

– С трудом, – честно признаюсь. – Ярик еще о Париже ляпнул вчера, и все – моя фантазия умчалась в пляс. Сегодня снилось, как дядь Вова меня к алтарю ведет. Причем в духе американских фильмов: с детишками, что разбрасывают в проходе лепестки роз, и собакой. Очевидно, нашей. Мы стояли друг напротив друга, произносили клятвы и…

Я внезапно всхлипываю. Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг четко вспоминаю картинку, будто из Голливуда, и реву взахлеб.

– Кукушкина, ты совсем офонарела? А ну, живо слезы вытерла и вперед по магазинам! Красный берет у тебя есть, осталось купить красное кружевное белье и спокойно лететь в Париж.

– Мила!

– Что Мила? Мне приехать и всыпать тебе, чтобы перестала реветь? Эй, Рит!

– Мил, я так его люблю. Я даже сама не понимала, как сильно. И сейчас я боюсь… боюсь, что он…

– Боже, что с тобой делать, а? Он тоже любит тебя, это же видно невооруженным глазом. Как тебя вообще можно не любить? Даже гей бы запал. Давай-ка бери руки в ноги и марш покорять Европу с горячим братишкой!

– Да это все пока белыми нитками шито. Еще и универ на носу.

– Ты знаешь, что Абрамов простит тебе что угодно. Даже пару-тройку прогулов. Ты – его любимая студентка.

– Сначала мне нужно пережить реальный отъезд Ярика. Он же собирается в Америку вернуться.

– Надолго?

– Хотела бы я знать.

– Ладно, красотка, не паникуй заранее. Я бы приехала сегодня, но Богдан собирается устроить мне сюрприз. Так что ссори.

– И откуда ты о нем знаешь, если это сюрприз?

– Папа проболтался.

– Ну тогда хорошо вам отдохнуть.

– Вряд ли мы будем отдыхать.

– Все, пока.

– Стой, Рит! – в голосе Милы прорезается волнение. – Ты ведь переживешь без меня этот вечер? Потому что, если нет, я приеду.

– Все в порядке. Обещаю, что переживу.

После разговора с Цыгановой я иду умываться, чтобы стереть застывшие на щеках слезы. Пытаюсь улыбнуться отражению в зеркале и даже что-то похожее на улыбку выходит. Решаю, что тянуть больше не буду: как только Ярик вернется, найду момент сказать ему, что очень сильно его люблю. Это нужно сделать сейчас. До Америки этой, иначе я свихнусь от неопределенности.

Хоть и зарекалась не мешать ему, пишу Ярику, что соскучилась. Сообщение он не читает, но я не расстраиваюсь – Жаров ведь предупреждал, что занят будет. Когда мы говорили с ним утром, обещал набрать после встречи.

Вся в мыслях сталкиваюсь на лестнице с Анной, которая смотрит на меня с широко распахнутыми глазами, что-то силится сказать.

– Там… там приехала гостья, я ее не понимаю. – Анна вдруг наклоняется и тихо добавляет: – Афроамериканка.