Право первой ночи. Свобода за любовь (СИ) - Геррер Мария. Страница 4

- Не хами! - прорычал Рудницкий.

- Собственно, я просто пришел узнать о твоем здоровье. Я очень за тебя волнуюсь.

 – Иди, иди, - сердито махнул рукой Павел Игоревич.

Я быстро приготовила все необходимое для системы и ждала, когда закончится перепалка между отцом и сыном.

Дмитрий вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Протерла спиртом руку пациента, уколола. Рудницкий поморщился и откинулся на высокие подушки.

Я села на резной стул рядом с кроватью. Сидеть мне тут долго, минут сорок. Но так пожелал пациент. Я смотрела в пол, поскольку хозяин роскоши был недоволен, когда я рассматривала комнату.

- Ну что, так и будете сидеть как сова на ветке? – сердито спросил Павел Игоревич.

- Других процедур на сегодня не запланировано.

- Так расскажите мне о предстоящей реабилитации.

- Я думала, вам об этом рассказал лечащий врач.

- Надо не думать, а выполнять свои обязанности. За это вам платят, и немало.

Нервный пациент, но что делать? Я во всех подробностях рассказала ему о запланированных процедурах. Сколько будет систем, сколько уколов. В какой последовательности и почему. Время от времени Рудницкий задавал вопросы о качестве лекарств и их производителях. Хотел убедиться, что ему предоставили все только самое лучшее.

Наконец лекарство в системе закончилось. Я наклеила на руку пациента пластырь.

- На сегодня все.

- Вы хорошо сделали укол. Я почти ничего не почувствовал, - признался Павел Игоревич. – Надеюсь, и дальше будет так же. Я бы не хотел разочароваться в вашей клинике.

- Я приложу все усилия, чтобы ваша реабилитация прошла успешно, - заверила пациента.

- Даже не сомневаюсь в этом, - хмыкнул Рудницкий, резко приподнялся на кровати и хлопнул меня по пятой точке.

Видимо, это должно было означать поощрение.

Я отпрянула от постели.

Бывший депутат громко заржал. Ну точно – жеребец. Только весьма престарелый.

- Не изображай недотрогу! – продолжал смеяться он.

- Прошу вас больше так не делать, - я чувствовала, как краска заливает мое лицо.

- Иди, свободна на сегодня, - махнул рукой Павел Игоревич, отпуская меня как хозяин отпускает служанку.

Я бочком подошла к стойке, подхватила ее и поспешила покинуть спальню. У двери обернулась:

- До свидания, - постаралась заглушить возмущение и говорить спокойно.

Как мне хотелось послать этого старого ловеласа куда подальше и больше никогда тут не появляться! Возомнивший о себе хам! Думает, раз сказочно богат, то может позволить себе все.

Ответом меня не удостоили.

Навстречу по коридору шла роскошная молодая женщина, похожая на фотомодель. Длинные черные волосы, полные губы презрительно поджаты, высокие скулы, раскосые глаза недовольно сощурены. Шелковый халат насыщенного розового цвета струился по идеальной фигуре, почти обнажая крупную грудь. Я сразу узнала диву с картины. Жена Рудницкого вполне соответствовала его вкусу – яркая, надменная, дорогая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Доброе утро, - поздоровалась я.

Красавицы едва кивнула мне. С прислугой тут здороваться не принято.

В импровизированной лаборантской быстро разложила по местам оборудование, убрала лекарства в холодильник. Для господина Рудницкого все предусмотрели в лучшем виде, не хуже, чем в клинике. Переоделась и вышла в коридор.

Скорее на волю! Отвратительный пациент, ненавижу таких высокомерных снобов. И нельзя отказаться. Сейчас мне зубами надо держаться за хорошую работу - предстоящая свадьба требует больших расходов.

Вышла в просторный холл и направилась к лифту.

- Как прошел первый день работы в нашем дурдоме? – с дивана у окна поднялся Дмитрий.

- Все хорошо, - ляпнула я, судорожно нащупывая кнопку лифта.

- То есть вы признаете, что это дурдом? – рассмеялся он в ответ.

Я растерялась.

- Все хорошо в смысле ваш отец остался доволен. Мне кажется… - понимала, что говорю что-то не то, но не знала, как вести себя.

- Да ладно, он никогда не бывает доволен. Приставал?

- Что? – не понял я.

- Спрашиваю, приставал к вам? Лапал, тискал, как еще это назвать на понятном вам языке?

- Нет, конечно, - я чувствовала, что снова краснею. Вообще-то фривольный шлепок — это не приставание, а оскорбление.

- Не верю. Мой папа без этого не может.

Где же этот проклятый лифт? И куда делся дворецкий, или как его правильно называть? Лакей? Я чувствовала себя неловко рядом с молодым Рудницким.

Наконец двери лифта бесшумно открылись. Я поспешила войти в него.

- Всего доброго, - пробормотала я. Но Дмитрий шагнул за мной.

- Могу я угостить вас кофе? – поинтересовался он.

- Нет, благодарю. У меня очень плотный график работы.

- Неужели? – выгнул дугой бровь Рудницкий. Он нажал на красную кнопку, и лифт остановился.

Я замерла. Дмитрий притянул меня к себе, его руки скользнули по моим плечам, по спине. Губы почти касались моего уха.

- Вы удивительно привлекательная медсестра. Можно, я тоже стану вашим пациентом? Вам будет намного веселее, чем сидеть рядом с моим папой, уж поверьте.

- Что вы себе позволяете? – праведное возмущение накрыло меня с головой. Кровь ударила в виски. Я резко освободилась из цепких рук Дмитрия.

- Я просто говорю комплименты, - насмешливая улыбка тронула его тонкие губы.

Я нажала на кнопку первого этажа. Лифт стремительно понесся вниз.

- Куда спешить? – Дмитрий снова остановил его.

- Немедленно прекратите балаган, - я попыталась дотянуться до панели с кнопками, но Дмитрий перехватил мою руку.

- Я всего лишь хочу произвести на вас впечатление, - он поцеловал мои пальцы один за другим. Его горячие губы жгли их огнем и туманили голову. – Неужели я вам совсем не интересен? – рассмеялся он.

Я не могла понять, издевается он надо мной или говорит серьезно.

- У меня есть жених, - выпалила я, высвобождая руку.

- Жених? Какое старомодное слово, - задумчиво произнес Рудницкий. – Верю, что мужчина у вас есть. Такая привлекательная молодая женщина не может быть одна. Но что это меняет? Что мне до этого?

- Я требую, чтобы вы немедленно прекратили домогаться меня.

- Ну откуда в вашем лексиконе такие словечки? Где вы их нахватались? Впрочем, в этом что-то есть… Легкий флер старины, дикая смесь невинности и декаданса… - Дмитрий, наконец, нажал на кнопку первого этажа. – Я вас не домогался. Просто поцеловал руку. Но мы могли бы отлично провести время. Уж точно веселее, чем с вашим женихом или моим папашей.

Наконец лифт достиг первого этажа, и я поспешила выйти.

- До скорой встречи, - Дмитрий поймал меня за руку и поцеловал ладонь. – Держите ухо востро с моим папой. Он не такой деликатный как я. Молоденькие горничные бояться заходить в комнату, когда он там один.

- Мне это не интересно, - я попыталась освободить руку, но у меня ничего не получилось.

- Предупрежден – значит вооружен. Я пытаюсь описать ситуацию, в которую вы попадете в ближайшее время. Возможно, у отца начался старческий маразм, возможно, попытка вернуть ушедшую молодость. Так что будьте готовы к подобному повороту. И тогда можете попросить меня о заступничестве. Я смогу защитить вас от папы. За небольшую услугу…

Он отпустил мою руку. Похоже, Рудницкий-млладший прав, и я попала в дурдом. Сегодня же попрошу завотделением поручить мне другую работу. Ноги моей больше не будет в квартире престарелого олигарха.

- Передайте своему отцу - завтра к нему придет другой врач. Я не прислуга, и для меня неприемлемо такое отношение.

- Придете, - усмехнулся Дмитрий. – Никуда вы не денетесь. От меня уж точно.

Глава 4. Дмитрий

Сегодня я планировал поговорить с отцом. По душам, если только у него она есть.

Явился к нему без приглашения. Нам предстоял сложный разговор. Отец требовал, чтобы я вернул ему акции завода полимерных материалов.