Сеть смерти - Омер Майк. Страница 2
– Полиция! Лечь на землю!
Торговец тяжело дышал и спотыкался. Конец погони был близок. В этот раз не придется запрыгивать на уходящий поезд или протискиваться сквозь толпу на рынке, опрокидывая ящики с фруктами. Остался последний рывок.
Ханна вновь выкрикнула приказ остановиться и с разбегу толкнула беглеца плечом. Он упал и взвизгнул от боли – голосом, больше подходящим для двенадцатилетней девчонки, чем для толстого наркоторговца. Ханна навела на него пистолет.
– Руки за голову! Быстро!
– Не стреляйте! – завопил торговец. – Я слушаюсь, слушаюсь! Черт…
Он медленно завел руки за голову. Подоспевший Бернард щелкнул наручниками и вздернул арестованного на ноги.
– А покупатель? – спросила Ханна, переведя дыхание. Бернард покачал головой. Ну и ладно! Главное, наркоторговца поймали.
Бернард ощупал арестованного в поисках оружия и нашел в кармане небольшой контейнер. В свете уличного фонаря блеснули четырнадцать шариков из фольги. Не отрывая взгляда от своей добычи, Ханна глубоко вздохнула и осознала, что все еще отчаянно хочет в туалет.
– Зачем было так грубо?.. Вечно вы, копы, так! А если я в суд подам? Я могу!..
– Заткнись, Дэвин! – рявкнул Бернард. – Не бегал бы – никто бы тебя не ронял. Детектив Шор обычно очень деликатна при арестах наркоторговцев.
– Я не наркоторговец! – запротестовал арестованный. Защитный экран, отделявший заднюю половину патрульного автомобиля от передней, к сожалению, не заглушал его голос.
– При тебе было четырнадцать порций наркоты, и мы видели, как ты продал одну клиенту, – парировал Бернард.
– Я не продавал, я показывал! И хватит обзывать меня Дэвином!
– Не продавал, конечно, просто хобби у тебя такое – показывать людям кокаин, – согласился Бернард. – Я обычно хвастаюсь фотографиями детей, но каждому свое.
– А что? Нет такого закона, чтоб нельзя было показывать!
Бернард бросил взгляд на Ханну. Она вела машину со спокойной улыбкой, и это его порадовало. В последнее время напарница улыбалась редко – чаще бывала вымотана и раздражена. В свете уличных фонарей на мгновение блеснули ее зеленые глаза. До чего же растрепанная и бледная! Питается ли она вообще?..
– Приятно для разнообразия увидеть твою улыбку, – как бы между делом заметил Бернард.
– Знаешь, что самое прекрасное? – Ханна ухмыльнулась. – Общественные туалеты! Величайшее достижение цивилизации.
– Согласен, замечательная штука. Тебе там явно понравилось – так долго не появлялась, что я уж думал, утонула.
За окном проносились пустые улицы. В такой поздний час – и в такой холод! – все нормальные люди сидят дома. В машине тоже холодно, а ведь зима еще не наступила. Хорошо бы сейчас лежать в постели с женой под боком, а не разъезжать по городу с наркоторговцем на заднем сиденье…
На сегодняшнюю слежку Бернард согласился только потому, что это было важно для напарницы. Ханна всегда погружалась в работу с головой – настолько, что порой за ней было сложно угнаться, – а после той истории с Джованом Стоуксом месяц назад стало еще хуже. Бернард не раз говорил Ханне, что она не виновата, но та – как и все прочие женщины в его жизни – не слушала. С того самого дня Ханна все время была на взводе, все время пыталась превзойти саму себя, работая по восемьдесят часов в неделю до полного изнеможения, и Бернард понимал: если так дальше пойдет, придется вмешаться.
– По-моему, меня сейчас вырвет, – заявил арестант.
Бернард окинул его взглядом. Неровно бритая голова, круглое темнокожее лицо, маленькая родинка на подбородке – уродливый тип.
Сам Бернард был весьма симпатичен – высокий, широкоплечий, темная кожа, густые черные волосы, короткая ухоженная борода. В детстве все пророчили, что с возрастом он облысеет, – лысыми были его отец, дядья и оба деда. Мысль о неизбежном облысении долго тревожила Бернарда, однако он вырос, а волосы так никуда и не делись. Родственников, похоже, это возмущало, и они твердили, что однажды он все-таки проснется лысым, но теперь Бернард серьезно в этом сомневался.
– Подъезжаем к участку, – сообщил Бернард. – Поблюешь в камере.
– А это что – чипсы с чесночным «Цезарем»? – поинтересовался арестант, заметив лежащий на полу пакет.
– Ага.
– Они классные!
– Согласен, Дэвин.
– Можно мне горсточку?
– Нет, Дэвин, нельзя.
– Почему вы упорно зовете меня Дэвином?
– Потому что это твое имя.
– Меня зовут Майки!
– Не заливай! Мы прекрасно знаем, что ты – Дэвин Деркинс.
– Дэвин Деркинс? – удивленно переспросил арестант. – Это ж мой приятель! Так вы думаете, что я – Дэвин? Ха! Вы не того взяли! У Дэвина грипп, вот он и попросил меня помочь. Я не ваш клиент! Отпустите меня!
Ханна и Бернард переглянулись. Это все усложняло.
Ханна стиснула зубы и сердито сверкнула глазами. Бернард вздохнул.
– Слушай, Майки, мне плевать. Тебя поймали с четырнадцатью порциями наркоты. Ты, значит, другу помогал? Ну вот будет тебе наука – о том, как не стоит мешать дружбу с наркотиками.
– Но вы не того взяли!
– Ничего, мы не привередливые.
Майки следовало как можно скорее отправить в тюрьму, однако та была на окраине города, а значит, пришлось бы отвезти его туда на ночь и утром приехать снова, чтобы допросить. Перспектива кататься туда-сюда детективов не вдохновляла, поэтому они решили поместить арестанта в изолятор временного содержания, с утра допросить и передать его помощнику шерифа, чтобы тот забрал Майки в тюрьму. Они припарковались на стоянке рядом с полицейским участком, вытащили арестанта из машины и завели в здание.
При виде лифта Майки предложил:
– А может, лучше пешком?
Детективы промолчали.
– Мне в лифтах неспокойно. Однажды я застрял на четыре часа!
– Сочувствую, – ледяным тоном ответила Ханна.
– Пешком ходить полезно, это спорт!
– Ага, по тебе заметно, какой ты спортивный, – парировал Бернард.
Они вошли в лифт и поехали вниз, к изолятору.
Унылое помещение, где дожидались своей участи пьяницы, проститутки, бандиты и прочие отбросы общества, заливал резкий неоновый свет. Отсюда задержанные отправлялись в тюрьму – или на волю, если им улыбалась удача.
Сегодня неприятное местечко пустовало. За стойкой, вперившись в мониторы и попивая кофе, сидел Ричи, дежурный офицер. Его верхнюю губу скрывали густые светлые усы – казалось, он не столько пьет, сколько вымачивает в кофе свою растительность. Бернард с завистью поглядел на дымящуюся кружку у Ричи в руке. Отчаянно хотелось кофе, притом горячего.
– Привет! Кто у вас тут? – спросил Ричи.
– Это Майки. Попался на наркоте.
– Ясно. У меня сейчас всего один заключенный, так что ваш счастливчик сможет поспать на отдельной койке.
Ричи подошел к большой железной двери и принялся возиться с замком, который никогда не открывался с первого раза. Из камеры послышался голос:
– Майки, это ты?
– Руфус? – радостно откликнулся Майки. – Вот так встреча!
Бернард мысленно фыркнул: действительно, какое чудесное совпадение!
– За что тебя, Майки?
– Да вот, копы приняли за Дэвина.
– Дэвина Деркинса? Они что, тупые? Ты не Дэвин Деркинс!
– А я про что!
– Ты на него даже не похож! Дэвин-то повыше будет, и шатен к тому же.
– А я про что, брат, а я про что!
– И татуха у него есть. У тебя-то ни хрена нет!
– А я о чем, Руфус! Они не того поймали.
– Как там Дэвин? Давненько его не видел.
– У него грипп. Сильно болеет.
– Бедняга! У меня сестра на той неделе тоже гриппом болела.
Ричи наконец открыл дверь, и Ханна втолкнула Майки в камеру, где двое арестованных продолжили светскую беседу.
– А ты за что сидишь, Руфус?
– Подрался в пабе.
– Да ты что! За такое повязали?
– Ну ты же знаешь этих мудаков, им пустая клетка – что кость поперек горла.