Во все Имперские. Том 3 (СИ) - Беренцев Альберт. Страница 47

Царь в ответ на это молча подавил меня, лишив возможности говорить и управлять телом, но в темноту на этот раз не зашвырнул, так что я все видел, слышал и ощущал.

— У нас к вам пара вопросов эм… Ваше Величество, — осторожно произнес герцог, а потом обвел рукой окружающее пространство подземного зала, — Вы знаете, что это такое?

— Алхимическая лаборатория, что же еще, — ответил Царь.

Голос у меня снова стал визгливым и на тон выше, как бывало всегда, когда Царь говорил моим ртом.

— И вы можете нам показать, как её запустить? — глаза у Кабаневича алчно заблестели.

— Нет, конечно, — брезгливо поморщился Царь, — Я вообще-то Русский Император, а не алхимик. Понятия не имею, как работают алхимические лаборатории.

— А про пилюли вы что знаете?

— Ровным счетом ничего, — ответил Царь, — Я знаю, что их можно жрать. И это все. А эффект от пилюль — он бывает разный, знаете ли…

Царь вроде бы отвечал честно, насколько я мог это чувствовать. Залазить в мысли Царю так, как он залезает в мои собственные, я так и не научился. Все-таки мой сосед по телу был гораздо опытнее меня в магии.

— Вы изгнали монстра… — решил сменить тему разочарованный герцог.

— Да, — горделиво кивнул Царь, — Только это не монстр, это Естотхосо Веенхва.

— Естот…? — растерялся герцог, — Как вы сказали? Что это вообще такое?

— Тонкоматериальная сущность, астральное существо, демон, называйте, как хотите. Но состоит оно из чистой магии и гавваха. Неужели ты раньше никогда таких не видел? Одет ты, конечно, как дерьмо, а не как дворянин, но судя по повадкам — ты аристократ. Так что твое невежество поражает.

— У нас здесь нет таких сущностей, — вздохнул несколько обиженный герцог, — Точнее, не было, пока мы не обнаружили вот этого в лаборатории.

Вообще герцог был не совсем прав.

Я лично уже видел подобную тварь, когда сожрал пилюлю и потом посадил самолет. Только та была самкой и появилась лишь на мгновение, а потом исчезла без следа. Этот же монстр из лаборатории был гораздо более стабильным по сравнению со своей подружкой, которая возникла после приземления мною самолета.

Я, разумеется, уже догадался, что эти твари как-то связаны с пилюлями моих родителей. Первая появилась, когда я съел пилюлю, а второго мы нашли здесь, а лабе, где эти пилюли производились.

Герцог, судя по всему, рассуждал так же, как и я, потому что спросил Царя:

— Как это монстр связан с лабораторией? Он нечто вроде стража?

— Стража? — от души расхохотался Царь, — Нет, конечно. Естотхосо Веенхван не служат людям, их нельзя использовать в качестве стражей. А как этот Естотхосо Веенхва связан с лабораторией — понятия не имею. Но связан. Безусловно так. Только вот одна проблема…

Царь замолчал и крепко призадумался, я даже почти физически ощутил, как греются наши общие с Царем мозги.

— Продолжайте, Ваше Величество, — потребовал герцог.

— Ну… В общем, Естотхосо Веенхван — существа несамостоятельные, они способны появляться, лишь когда рядом человек. Они что-то вроде паразитов. И ваш приход в эту лабораторию очень вряд ли мог породить такое существо. Тем более что никто из вас не владеет нормальной магией. В этом мире вообще все дилетанты, насколько я вижу.

— На что вы намекаете? — нахмурился герцог, — Что здесь есть еще какой-то неизвестный нам маг?

Герцог глянул на своего краснобородого сынка, но тот активно замотал головой:

— Нет, отец. Я же все обыскал! В каждую коробку заглянул. Нету тут никого. Только мы.

Я же подумал о лазах и тайных ходах, окружавших лабораторию. А вдруг кто-то прячется там? Мне стало не по себе. Вдруг некто наблюдает за нами прямо сейчас?

Герцог Кабаневич видимо подумал о том же самом и заозирался.

— Я никого не ощущаю, — осторожно произнес он, — Здесь только мы.

— Так и я никого не ощущаю, — признался Царь, — Так что не знаю, что и предположить. Но вот Естотхосо Веенхван сами и с ни хрена не возникают. Вот это я вам гарантирую.

— Ладно, — пожал плечами Кабаневич, — А как вы его изгнали, этого вашего Веенхва? Я слышал, что вы произнесли латинскую формулу. «Relinque», насколько я понял. Это же означает «изыди»? А еще я видел, что вы протянули руку и применили какую-то неизвестную магию. Нам хотелось бы знать, как бороться с такими тварями, на случай, если здесь вылезет еще одна подобная, например.

Царь от души расхохотался:

— Нет, герцог, думаю, тут они больше не вылезут. Хотя не знаю, не уверен. А по поводу «relinque» — вы это сейчас серьезно?

— Вообще да, — напрягся герцог, — А в чем дело? Я лично слышал, как вы произнесли именно это, своими собственными ушами слышал.

— Да это же ухряб, герцог! — еще больше развеселился Царь, у которого весь спектр эмоций, видимо, в принципе состоял или из лютого веселья или из бешеной ярости, — Ухряб! Неужели не понимаете?

Кабаневич нахмурился, все присутствующие переглянулись, но во взглядах было непонимание. Судя по всему, «ухряба» тут никто не знал, даже Головина.

— Я объясню, но мне нужны гарантии, — кивнул Царь, — Гарантии, что мой сосед не будет меня изгонять в посмертие, а сделает мне отдельное, личное тело…

— Ну, барон вам уже пообещал это, — напомнил герцог, — И я могу подтвердить это его обещание. Если, конечно, вас и правда можно переселить в отдельное тело…

— Можно, — подтвердил Царь, — Дай слово магократа, что мне сделают мое личное отдельное тело, герцог.

— Слово магократа, — нехотя выжал из себя Кабаневич.

— Ну вот и славно, — ухмыльнулся Царь, — Если нарушишь обещание — я тебя прикончу, герцог. Что ты там хотел узнать? Что такое «ухряб»? Так это очень просто. Ухряб — это символ, затыкающий пустоту или маскирующий запретную магию. Он нужен, чтобы метафизически прикрыть запретную магию, ту самую, которая должна твориться в тайне. В данном случае я произнес «relinque» вслух, чтобы скрыть свои истинную тайную магию. А её я творил внутри себя. И если бы я не прикрыл её ухрябом — она бы просто не сработала.

— А что за тайная магия? — заинтересовался герцог.

— Да самая обыкновенная… — на мгновение замялся Царь, — Аркарианская.

— И в чем она состоит?

— Хотите знать истинную формулу изгнания? — спросил Царь, — Ну, извольте. «Естотхосо Веенхва осетеат нерхосоунон самх наурваунон нартхеат».

— Что это значит? На каком это языке?

— Язык — аркарианский, в моем родном мире это международный язык алхимии. Это тайный язык, конечно же. Он зародился среди саамских магов, тысячи лет назад. Фактически это даже не язык, а просто концентрированная в слова чистая магия. Аркарианский знают лишь алхимики и высшие маги. А перевод формулы самый простой — «Созданный ветром! Найди мой огонь, им насыщайся!» Как правило, она работает против тонкоматериальных сущностей типа Естотхосо Веенхва. Сработала и в данном случае, как видите.

— Занятно, — кивнул герцог, — И что же, для изгнания такой сущности достаточно просто произнести в уме вот эту фразу, прикрыв её ухрябом?

— Произносить в уме фразу нужно, да. И ухрябом прикрыть обязательно, все верно, — рассмеялся Царь, — Только вот этого мало. Еще нужно вложку активировать.

— Что активировать? — не понял герцог.

— Вложку.

— Да что это такое? — совсем растерялся герцог.

— Я же говорю — вот этот монстр состоял из чистого гавваха, перемешанного с магией, — пояснил Царь, которому этот допрос уже явно надоел, — Как по-вашему изгоняют таких монстров? Тут явно не хватит одной болтовни, даже если это болтовня на магическом языке. Нет, тут нужно еще и самому ударить монстра магией, причем магией, смешанной с гаввахом. А магия с гаввахом у любого магократа, что в вашем мире, что в моем родном, смешивается только в одном астральном органе — во вложке. А находится вложка вот здесь — чуть ниже сердца.

Царь показал место, где расположена эта таинственная вложка на своем, а точнее говоря, на нашем общем с Царем, теле.

Герцог вдруг ахнул, глаза у него округлились от ужаса.