Я стираю свою тень - 5 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич. Страница 16

Днем, в принципе, лес выглядел очень миролюбиво и вызывал у меня интерес, как у естествоиспытателя. Невозможно представить, что десяток минут назад тут творился кровавый пир ночных обитателей. Мне стало интересно узнать, куда прятались дневные животные, чтобы их не нашли хищники. Или же природа специально погружала их в непробиваемый сон, оставляя жизни случайному шансу. Умереть во сне, не просыпаясь совсем не страшно. Возможно, дневные животные даже не подозревали о существовании ночных, и страшно удивлялись, когда проснувшись, обнаруживали, что кто-то исчез. Правда, у этих «медвежат» выражения лиц были настолько нейтральными, как у людей на мощных антидепрессантах, что они запросто могли не помнить о том, что происходило до сна.

Потянуло горелым. Вначале мы увидели прореху в кроне деревьев, а потом нам попались первые обломки рухнувшего челнока: декоративные элементы, вроде подсветки, а так же выдвижные элементы шасси. Вскоре мы нашли и сам челнок. Он упал на дерево, сломал его, соскользнул и уперся торцевой частью. От удара она ушла в землю. В корпусе челнока имелось ровное круглое отверстие прожженное высокотемпературным пламенем. Его края еще светились красным, источая резкий запах горелого металла.

— Там внутри ничего не будет. — Предвосхитил отец наши ожидания. — Выгорело.

— Я загляну. — Мне хотелось убедиться в этом на сто процентов.

— Уши себе не сожги. — Буркнул отец, обидевшись, что я ему не поверил.

Я забрался по дереву на достаточную высоту, пробрался по веткам к челноку и осторожно просунул голову внутрь дыры, от которой нестерпимо пекло. Внутри челнока нечем было дышать. Стоял густой запах сгоревшего пластика, от которого слезились глаза. Я задержал дыхание и напряг зрительные модификации. Через несколько секунд мне удалось разглядеть, что отец был прав. Выгоревшее нутро транспорта, обгоревшие останки корпусов сидений и сажа на дне и по стенам.

— Бать, ты прав. — Я спрыгнул на землю.

— Тут не надо летать в космос, чтобы понять очевидное. Кислород и горючее, даже металл прожгло. Мы в армии однажды на спор выстрелили в кислородный баллон бронебойно-зажигательной пулей, так в баллоне образовалась идеально ровная дыра, диаметром с артиллерийский калибр. Металл просто выгорел, пока из баллона била струя кислорода.

— Ясно. Крушение зафиксировали, выживших нет, идем за кормежкой. — Я взял у Айрис Никаса на руки и пошел.

— Гордей, постой, ты не в ту сторону пошел. — Предупредила меня мать.

— Как это не в ту. Оттуда мы пришли. — Я показал рукой и на всякий случай осмотрелся.

— Этому следопыту больше не наливать. — Поддел меня отец. — Мы пришли оттуда. — Отец показал в противоположную сторону.

— Пап, кажется ты не прав. — Засомневалась Айрис.

Я остановился. Мне было совершенно очевидно, что мы пришли оттуда, куда я направлялся. Никаких сомнений в этом не было. Я точно помнил расположение челнока относительно дерева, и с какого ракурса увидел его впервые.

— Никто никуда не идет, пока я не определюсь. — Неожиданно мать взяла инициативу в свои руки.

Мне стало не по себе от мысли, что у нас есть вероятность потеряться в бескрайнем лесу на чужой планете.

Глава 6

Получалось, что мой встроенный аудитор врал. Конечно, он использовал сведения от меня по сигналам мозга, но, видимо, у меня что-то произошло с памятью. Наверное, я надышался токсичным дымом, и у меня что-то перепуталось в хранилище данных. Раз все говорили, что надо идти в другую сторону, то я согласился с ними. В конце концов, я не диктатор и не настаиваю на чем-то любой ценой.

Мама определила по светилам направление движения, и оно совпало с тем, куда показывали отец, мать и Вестлина.

— Посмотрим, кто из нас Сусанин. — Усмехнулся я.

Мать с отцом встали впереди нашей колонны, за ними Вестлина, потом я с Никасом и закрывала тыл Айрис. Она держала в руках дубинку, на всякий случай.

— Планета сюрпризов. — Пошутил я. — Так надо было назвать этот аттракцион.

— Если бы не Никас, мне было бы гораздо веселее. Рано мы потащили его в космос.

— Ты же сама говорила, что в мирах системы абсолютно безопасно, даже безопаснее, чем у нас в квартире. — Напомнил я ей.

— Так было всегда. А то, что произошло здесь, выглядит так, будто они совсем не изучали эту планету. Такое явление совершенно несвойственно системе.

— А кому свойственно? Неужели кто-то хакнул вашу совершенную систему коммуникации и подсунул этот вариант с недообследованной планетой? Зачем? Кому это выгодно? — Спросил я у супруги.

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Самой планете?

— Ха-ха, не смеши меня, разумная планета. — Айрис насмешила меня.

— А что такого? Можно подумать разум имеет только органическую форму. Звезды тоже разумны, но по своему. Нам не понять их образ мысли. Я же тебе говорила об этом.

— Я думал, это такая красивая сказка. Хорошо, представим, что она разумная, и что она пытается сделать с нами посредством своего разума? Завлечь и переварить. Мы для нее еда? — В моем голосе сквозила ирония, которую не удавалось сдержать.

— Ладно, Гордей, всё, забыли про мои предположения. Я просто так сказала, один из тысячи возможных вариантов. Никакая это не разумная планета. Это мы неразумные и система дала сбой. Мам, тебе так не кажется? — Айрис обратилась к Вестлине.

— Теперь кажется. Никогда бы не подумала, что такое возможно. На каких-то отдаленных планетах, которые только начинают осваивать, всякое бывает, но там люди знают, на что идут. А тут проверенный временем аттракцион и такая досада. Вернемся, устрою такое разбирательство, они мне десять тысяч баллов в рейтинг добавят.

— Не жадничай, мам. С таким рейтингом тебя отправят в совет Высших, влиять на вселенский отбор. Никто из людей еще такой чести не удостаивался.

— Это я образно. — Пояснила теща. — Просто мне перед вами жутко неудобно и сама я переживаю, что мои взгляды на систему требуют пересмотра.

— Помнишь, когда-то я тебе говорила, что слепое доверие системе портит саму систему?

— О, это был твой юношеский вздор, как мне в это было поверить, когда ты грезила революцией. Тогда ты была опасна для самой себя.

— Согласна с тобой мама. Я грезила чужими идеями, искала в них цель своей жизни, и, в общем-то, была дурой, но вот эта мысль, о том, что слепое поклонение угробит любой объект поклонения, мне засела глубоко. Критическое мышление всегда будет основой благополучной жизни. Система может в один миг начать пожирать саму себя.

— Высшие не дадут.

— Если они поймут, что мы не те, кто им нужен, то не станут переживать ради одной из тысяч рас под их покровительством. Земляне не справились, да и хрен с ними. — Айрис махнула дубинкой, сбив с дерева твердый плод, напоминающий орех.

Он отлетел и ударился в ствол дерева, раскрывшись от удара на две равных половинки. Внутри него оказалась ярко-оранжевая мякоть. Теща сорвалась с места и подняла половинку ореха с земли. Понюхала и блаженно произнесла:

— Бесподобно пахнет, так и хочется попробовать.

— Мама, — обратился я к ней, — на земле яркий цвет может означать, что растение ядовито. Давайте дождемся, когда доберемся до нашего рюкзака. Да, кстати, Сусанины я хотел узнать, мы идем, идем, а на тропу до сих пор не вышли? — Обратился я к нашим следопытам.

Мать остановилась и осмотрелась.

— Я вроде прямо шла, не сворачивала. Уже должны бы выйти. — Произнесла она неуверенно.

— А-ах. — Отец оперся на дубинку. — Как в жизни, самое длинное путешествие начинается фразы, идемте за мной, я знаю короткую дорогу. Ну, народ, куда теперь?

Наш небольшой отряд затоптался в нерешительности. Куда ни глянь, сплошной лес, и никаких приметных ориентиров. Животные, наблюдающие за нами со стороны, расселись на ветках, как зрители, перед которыми мы собрались давать представление. Встроенный аудитор молчал, не имея для вычисления никаких данных. Я мог подсчитать все листья на дереве, но нам бы это совсем не помогло. Тогда я посмотрел вверх.