Во все Имперские. Том 4. Петербург (СИ) - Беренцев Альберт. Страница 11

Около сотни тысяч человек были насильно депортированы согласно указу Государя о временной черте оседлости для аборигенов Желтороссии.

Тем не менее, в настоящее время продолжается разгром лавок и жилищ уехавших китайцев.

Городу нанесен ущерб на сумму свыше миллиона рублей, по предварительной оценке.

В ходе погрома было убито около десятка китайцев и вдвое больше погромщиков-разночинцев.

Большая часть погромщиков погибла в результате того, что погромщики приняли за китайца Его Сиятельство тойона Тыгинидова, и были указанным тойном убиты в порядке самообороны.

В связи с тем, что большая часть китайцев город уже покинула, а также с тем, что Старый Император Павел I Вечный погромы запрещал — прошу разрешения погром прекратить, задействовав для этого полицию и казаков.

Не вижу смысла в дальнейшем продолжении бессмысленного насилия, наносящего ущерб городской экономике.

Первый советник генерал-губернатора Санкт-Петербурга

Великий князь ДУБРАВИН»

ОТВЕТ:

«Ваше Высочество,

Я помню, что Старый Император запрещал погромы.

Но наш новый Государь Павел II Павлович имеет иную позицию по данному вопросу.

Он желает потешить народ погромом в день своей коронации, дабы ознаменовать начало своего правления вольностями.

Кроме того, кто-то должен ответить за убийство Александра-Николая Багатур-Буланова, которое было совершено китайскими триадами-сепаратистами, если вы не забыли.

Ваши экономические аргументы здесь совершенно неуместны, народ жаждет отомстить, Государь не видит причин препятствовать этому священному желанию.

Так что погром до завтрашнего утра прекращать запрещаю.

Канцлер Империи

Великая Княжна ЖАРОСВЕТОВА»

— Говорите, — потребовал я у принцессы.

Но девушка была все еще слишком напугана собственной догадкой. Принцесса единственная из присутствующих пила не пиво, а молодое вино, она отхлебнула его и только потом заговорила:

— Ну, в общем… Вы же с Шамановым ели африканские трикоины…

— Что? Африканские трикоины? — прыснул Шаманов, — Ну да, мы их ели. Но как африканские трикоины могут быть связаны с Царем из другого мира? Он и про Африку-то наверняка не знает.

— Все он знает, — мрачно ответил я, ибо понимал, что Царя не стоит недооценивать, — Но каким образом способность Царя брать нас под контроль связана с африканскими трикоинами — я тоже, если честно, не понимаю. Но эту версию хотя бы стоить рассмотреть, в отличие от того бреда, который нес Его Величество. Кто-нибудь еще ест тут африканские трикоины, кроме нас с Акалу? Или мы тут одни нищеброды, за этим столом?

Вообще, нищебродом я давно уже не был.

В частности все, что сейчас стояло на столе, я и оплатил. Но когда я прибыл в Лицей — я был не просто нищебродом, я был совсем без денег. Поэтому мне и пришлось съесть Слизевик Соловьева, чтобы изменить свой организм и сделать его способным потреблять дешевые трикоины из африканских деревьев.

Ибо дорогие евразийские породы мне были не по карману, один отечественный трикоин стоил несколько тысяч рублей.

— Ха-ха, а я же говорил, — первым ответил на мой вопрос Малой, — Я же говорил, что Царь взял вас с чукчей под контроль, потому что вы нищенки! Я, например, никогда в жизни не сунул бы себе в рот африканский трикоин. Более того, нам, Багатур-Булановым, даже запрещено брать эту гадость в руки. Как и жрать Слизевик Соловьева. Это только для бомжей, нищенок и всякого сброда. Элиту от быдла отличает именно это. Элита есть благородный дуб, а макаки — пальму!

Честно говоря, мне уже давно хотелось угомонить Малого, желательно нокаутирующим с правой. Этот парень уже у меня в зубах навяз.

Я был уверен, что если он дорвется до трона — то наверняка станет худшим Императором в истории, причем, в истории не только России.

Но избивать сейчас Государя было плохой идеей, это противоречило моим дальнейшим планам. Так что я просто подвинул Малому еще один бокал пива, надеясь, что тот окончательно нажрется и вырубится.

Потом я обратился к принцессе:

— Ваш брат сказал правду? Багатур-Булановым запрещено есть Слизевик Соловьева?

— Да… — девушка опустила глаза, я понял, что ей стыдно, — Нам запрещено его есть. И африканские трикоины тоже. Да мы и не можем их есть, ведь именно Слизевик видоизменяет организм мага таким образом, что маг становится способным есть трикоины с чужого континента. Но я… Вы же видели, тогда на уроке у Соловьева. Я тоже хотела съесть Слизевик, но Соловьев мне запретил…

Принцесса была близка к тому, чтобы расплакаться. Экая милота. Полная противоположность её единоутробному братцу.

Малой быдло презирал, а принцесса наоборот настолько хотела быть ближе к простым магам, что даже намеревалась сожрать Слизевик.

— И Соловьев правильно сделал, что запретил вам, — мрачно ответил я, — Вот только мне он это дерьмо скормил. И Шаманову тоже.

— У него были особые инструкции по поводу меня, Соловьев же знал, кто я такая… — начала было оправдывать то ли себя, то ли препода принцесса.

— Не берите в голову, Ваше Высочество, — перебил я девушку, — Вашей вины тут нет. А вот с Соловьевым у меня, похоже, будет серьезный разговор.

— Нам тоже запрещено есть Слизевик и африканские деревяшки, — вставила вампирша, жадно жевавшая уже третьего вареного рака, — Всем стражницам Лейб-Гвардии запрещено.

Версия принцессы становилась все более осмысленной и правдоподобной. Похоже, что реально дело в этом поганом Слизевике. Или в африканских трикоинах.

— Я тоже ем отечественные трикоины, барон, — сообщил князь Взвешин, — Я был довольно богат, пока узурпатор на троне не объявил меня преступником и не изгнал, а мой клан не отрекся от меня. Так что могу себе позволить. Точнее, мог.

Я взглянул на Симона:

— А вы? Эм… вы вообще магократ?

Вид у алхимика был крайне задумчивым, к своем пиву тот за все время наших посиделок так и не притронулся.

— Разумеется, — кивнул Симон, — Любой алхимик — магократ. Лишь одаренные могут взаимодействовать с магией, даже в рамках алхимии. А простонародье может стать разве что жертвами этой магии. Что касается меня — то я маг из давно забытого и обнищавшего греко-грузинского клана. Но я ем евразийские трикоины…

Симон вдруг резко замолчал, глядя на меня в упор своими маслянистыми черными глазами.

— Ну, продолжайте… — потребовал я, — Вы очевидно не слишком богаты. Наверняка тратите кучу денег на евразийские трикоины. Почему?

— Видите ли… — Симон соединил кончики пальцев и внимательно уставился на свои руки, — Про Слизевик Соловьева говорят много нехорошего. Никто не знает, откуда он взялся, никто не знает, чем этот Слизевик является на самом деле. Неизвестно даже, как его производят, это тайна клана Соловьевых. Им кормят нищих магов, чтобы эти маги могли использовать трикоины с чужих континентов.

Но ведь магическая привязка магократа к своему континенту, к своим родным породам дерева, к своей родине… Это не шутки, барон. Это серьезная и древняя вещь, существовавшая испокон веков. А Слизевик эту привязку полностью ломает.

И никто не знает, как он это делает, даже я. А все, кто ставит под сомнение Слизевик, как правило, очень скоро встречаются с Охранкой. Или не с Охранкой, а с другими спецслужбами.

Ибо Слизевик распространен по всей Евразии, и в Российских владениях, и в Голландских, и даже во Французских.

У нас же почти не осталось своих лесов, так что мы вынуждены накачивать обнищавших магократов Слизевиком, чтобы они смогли потреблять африканские трикоины и хоть как-то колдовать.

Симон замолчал.

— Вы недоговариваете, — заметил я.

— Нет, я сказал все, что знаю, — ответил Симон, — Поверьте мне. Клан Соловьевых владеет монополией на производство Слизевика, только они раздают его магам. Даже в других странах раздавать Слизевик имеют право только представители клана Соловьевых. А я этот Слизевик даже ни разу в жизни в руках не держал, ни у кого нет доступа к нему, кроме Соловьевых.