Страшно любимая (СИ) - Штаний Любовь В.. Страница 25

Говорила мне мама, что по ночам спать надо, а я не слушалась. Зря. Злую шутку со мной сыграла именно усталость. Это из-за неё здравый смысл сделал ручкой и удалился на отдых раньше меня самой. Безобидные чудачества даже обычных лорри порой выливаются в серьёзные проблемы, чего уж говорить о Нельке? Так что задуматься и насторожиться стоило, а я… слишком хотела спать.

Едва мы закончили с делами и вернулись в каюту, я зарылась в мешок с новой одеждой. Раскладывать вещи по полочкам и мерить сил не осталось. Всё завтра. Вот высплюсь и обязательно наведу порядок, а пока… Отыскав пижаму, я направила свои стопы в душ.

Через пять минут вовсю намыливаясь, я самозабвенно мечтала о мягкой постельке и подушечке. Но тут перед носом возникло серебристо-белое облако, а из него раздалось громогласное:

— Да как ты смеешь!

Отшатнувшись, я пребольно ударилась плечом о стену и взвизгнула.

— Мирта! — донёсшийся из каюты встревоженный голос Сэла слился с грохотом опрокинутого стула.

Про стул я просто догадалась, потому что увидеть перевёрнутую мебель воочию не довелось. Когда дверь ванной под напором гарна распахнулась, меня в душе уже не было. Стирая мыльную пену с подбородков, я нервно оглядывалась совсем в другом месте.

— С ума сошла? Нелли, ты опять?

Мы с ней очутились в небольшой каморке, по стенам заставленной коробками и заваленной чуть не под потолок тюками и свёртками. Хорошо ещё, при нашем появлении включилось освещение. Тусклое, еле-еле рассеивающее темноту, но и то хлеб. Жаль, пахло тут отнюдь не им, родимым, а совсем наоборот — пылью с химическим привкусом.

— Это ты «опять»! — взвизгнула банши, и передо мной заколыхалось серебристое облако, постепенно приобретая очертания девичьей фигурки. — Мы же договаривались, Роберт мой!

— Я капитана со вчерашнего дня не видела. Да ты и сама это знаешь не хуже моего. И за мной следила, и от Роберта наверняка дольше, чем на пару секунд не отлучалась. И вообще, как ты меня сюда перетащила?

— Не знаю, — отмахнулась никак не унимающаяся Нелька. — Зачем ты его выманила из каюты? И как?!

Я потёрла ухо и поёжилась.

— Для начала не кричи, — попросила со вздохом. — У меня от тебя в ушах звенит и попа мёрзнет.

— Да при чём тут твоя попа?!

— Абсолютно ни при чём, но мёрзнет. Живот, к слову, тоже. И это я молчу про всё остальное. Нелли, ты сама понимаешь, что натворила?

— Я? Я?! Да это ты…

— Всё. Хватит. Хочешь поговорить? Пожалуйста. Но не здесь и не сейчас.

— Почему это? — с вызовом вздёрнула подбородок банши.

Я зябко поёжилась и шмыгнула носом.

— Потому что тут холодно. И пыльно. Ещё чуть-чуть, и я расчихаюсь. Помнишь, к каким последствиям это приводит?

— Ладно, — она поджала губы и насупилась. — Пойдём в твою каюту.

— Нет, не пойдём, — я отрицательно мотнула головой. — Как сюда перенесла, таким же макаром и возвращай обратно.

— Эм… — теперь уже блондинка смутилась и поёжилась. — Боюсь, и вправду не знаю как. Оно само получилось, от злости. Ты весь день от Сэлинея не отходила как будто нарочно.

— Не «как будто», а «нарочно».

— Зачем? Подозрения отводила?

— Не хотела, чтобы ты опять сглупила и что-то эдакое выкинула, — вскипела я. — Нелли, моё терпение не безгранично, и твои нападки уже порядком надоели. Чего ты от меня хочешь?

— Оставь Роберта в покое!

— Да я о нём и не вспоминала даже!

— А зачем тогда из каюты его выманила?

— ???

— Сидел капитан у себя, никого не трогал, а тут ты со своими запахами.

Я с недоумением уставилась на расстроенное лицо девушки:

— Кшорти в изначальной форме почти не потеют, да и не проходила я мимо капитанской каюты.

— Ага! То есть ты знаешь!

— Что?

— Где она!

— Кто?

— Каюта.

— Тьфу ты… Понятия не имею. Просто комната гарна возле самого лифта, по жилому этажу я не ходила. Разве только на кухню, но по дороге кают нет, лишь подсобные помещёния.

— Вот ты себя и выдала! — подпрыгнув на месте, банши воздела руки над головой и обличающе прошипела, выделяя каждое слово: — Ты! Была! На! Кухне!

Я хрюкнула. Дёрнула ухом и задумчиво почесала бородавку на правом виске.

— Была. А что тут такого?

— Ты готовила! — не сбавляя градуса возмущения, ткнула в меня полупрозрачным пальцем девушка.

— И?..

— Что «и»? Тебе этого мало? Роберт бросил меня и ушёл! Из-за твоих запахов!

— Ох ты ж бублик горелый…

Будь пол чуть теплее и чище, я бы непременно осела на него и отчаянно завыла. Нет, это же надо! Опять на пустом месте цирк со всеми вытекающими… Глянула на хлопья пены и поправила саму себя — со всеми «стекающими» последствиями. Титаническим усилием подавив желание наорать на дурную энергетическую сущность, я негромко призналась:

— Нелли, большинство известных мне лорри регулярно едят…

— Ночью?

Я хмыкнула и кивнула:

— И ночью тоже. Так даже вкуснее. Реагировать на запах пищи, испытывая чувство голода, — нормально. Это не имеет ни малейшего отношения к любви.

— А как же «путь к сердцу мужчины лежит через его желудок»? — немного сбавив обороты и уже почти без истерических ноток, протянула блондинка. — Про еду я знаю и даже принесла Роберту яйца. Целых сорок штук, между прочим.

Представила себе капитана посреди россыпи яиц. Бедняга… Мало ему неприятностей, так ещё и это…

— И нечего ушами дёргать! Сама меня научила их готовить. Так что не было у него нужды идти на кухню, а ты нарочно приготовила какое-то хитрое приворотное зелье.

Осознав, что достучаться до разума влюблённой дурочки не получится, я решительно стёрла с макушки остатки пены и отвернулась. Что в тюках и ящиках? Любопытно!

— Четыре, — буркнуло моё ехидство.

— Не поняла… Издеваешься? — явно колеблясь, выводить истерику на очередной виток или повременить, спросила банши. — О чём ты вообще?

Но я уже озадаченно рассматривала гибкую полутораметровую трубку, извлечённую из мешка. Серовато-синяя, холодная, она была полой и на ощупь шершавой, а в руках извивалась как живая. При всей фантазии так и не смогла вообразить, для чего на звездолёте могут пригодиться несколько мешков таких вот трубок. Разве только какие-то детали для двигателей или чего-то в этом роде? В технике я не разбираюсь от слова «совсем».

— Нелли, ты не в курсе, что это за штуковина?

— Нет. Не переводи тему!

Я запихнула трубку обратно в мешок и принялась исследовать остальные свёртки, пропуская те, которые на ощупь напоминали первый.

— При чём тут «четыре»? — не унималась банши и нудела с истерическими нотками. — Чего четыре?

— Четыре тазика зелья сварила. Приворотного, — буркнула я, недовольно рассматривая россыпь серебристых загогулин, обнаруженных под крышкой одного из ящиков. Невезуха.

Банши всплеснула руками:

— Как «тазика»? Ты ополоумела?

Меня всё сильнее колотило, руки мелко тряслись от холода и раздражения, грозящего вот-вот перерасти в откровенное бешенство. Надо собраться, иначе последние крохи спокойствия благополучно испарятся, и вот тогда никому мало не покажется.

Доведённая до ручки голая кшорти — то ещё зрелище. В таком состоянии я о приличиях забуду напрочь и пойду в каюту в костюме свежевылупившегося дитяти, без единой нитки на теле. Разве что пару трубок прихвачу, дабы колотить всех встречных-поперечных, вымещая на них накопившуюся за последние дни злость. Нет, так дело не пойдёт. Глубоко вздохнув, прикрыла глаза.

— Нелли, — очень мягко, почти ласково прошелестела, — я всего лишь приготовила суп, мясное рагу, гарнир и большую кастрюлю пирожков. Никакого отношения к приворотам это не имеет, хотя внимание мужской части экипажа, безусловно, привлечёт. Может статься, даже пробудит в их сердцах любовь, только…

— Я же говорила!

— Не ко мне, а к еде! Приди в себя и осознай: сейчас перед нами стоит куда более важный вопрос.

— И какой же?

Я с упрёком посмотрела на виновницу пусть не всех, но многих моих бед. Вот как ей объяснить, если она дальше своего носа ничего не видит? И главное — где взять терпения, чтобы сделать это спокойно, когда мне так хочется кричать и топать ногами? Мысленно досчитала до десяти, прежде чем ровно произнести: