Академия Охотниц и другие истории (СИ) - Лимонова Мила. Страница 9
- Я сказал — нет! — повысил голос Эм. Ведьмочка надулась. Она сидела на спинке кушетки, так забавно наморщив лоб и накручивая на палец темный локон, что мужчина снова смягчился.
- Слушай, — спросил он почти дружеским тоном, — а зачем тебе так нужно замуж?
- Мы все выходим замуж, когда приходит срок, — Фиа помедлила, но решила все-таки поговорить, по совету Стеллы. — Мы идем к Великой Матери, берем у нее подсказку и отправляемся в мир людей.
- То есть, если бы тебя нашел не я, а кто-то другой, — задал вопрос Эм, ощущая неожиданный укол ревности, — ты бы собиралась выйти за него?
Вопрос застал Фианель врасплох. Она не думала об этом: так уж повелось, что если разыграть карту подсказки, непременно приходит тот, кто будет наилучшей парой… А вдруг они с Эмом не подходят друг другу? Вдруг она ждала не его? Раз уж у них одни сплошные ссоры…
Но когда Пляшущая ведьма представила, что сейчас отпустит Эмроя и примется искать нового возлюбленного, ей стало как-то холодно и горько. Мужчина напрягся в ожидании ответа, уставившись на серебристые блики ткани платья на плечах девушки.
Фианель молчала. И только она открыла было рот, чтобы признаться в своих чувствах, ее будто ударило. Обидные слова, отказ мужчины, с которым она собралась связать жизнь, вспомнились неожиданно, будто яркая вспышка. Нет уж, после такого она не будет унижаться перед этим… бесчувственным сухарем, пусть ему тоже будет больно, как и ей.
- Если бы меня нашел кто-то другой, порешительней и похрабрей, — заявила девушка заносчиво, — я бы уже наслаждалась счастливым замужеством. А не уговаривала бы сейчас, обещая потратить медовый месяц на… прополку сорняков!
Эм дернулся, будто его ужалила пчела.
- Все, хватит! Отправляй меня обратно немедленно! Я и без тебя справлюсь, сам найду управу на это проклятье, хоть обпляшись во всех семи долинах! И будь проклята та ночь, когда я вообще к тебе прикоснулся!
Девушка ахнула. Поссорившиеся влюбленные резко поднялись со своих мест, сверкая друг на друга глазами. Из-за расширенных в полутьме зрачков глаза обоих казались черными и блестящими, как локоны Фианель.
- Ах, так, — произнесла ведьмочка, пытаясь унять нервную дрожь в голосе, — тогда знай, я вообще в постели с тобой притворялась!
- Переживу, — проворчал отвергнутый мужчина.
- Мне было противно! И целуешься ты… тошнит от тебя! И член у тебя маленький! — выкрикнула Фиа свой последний козырь.
Эм схватил ее за запястье, сжал — несильно, но чувствительно.
- Да плевать я хотел на твои слова, ты можешь отправить меня обратно? Или на самом деле ты не хочешь меня отпускать, потому что на самом деле все твои вопли — неправда?
- Да проваливай! — в голосе Фианели стояли злые слезы, и знакомые клубящиеся вихри окутали их.
Эм увидел пейзаж родного Семидолья. Раннее прохладное осеннее утро, краешек солнца показался над почерневшим лугом. Никаких чудесных цветов и лавандовых ягод, все просто и привычно. То самое место, вон — его старая одежда, превратившаяся в мокрые грязные тряпки, а вон валяются нетронутыми его короб и дорожный посох. Даже самый жадный и отчаянный вор не решит наживаться на брошенных вещах в зараженной местности…
Волшебный сон закончился и больше не повторится. Подавив вздох сожаления, Эм пробурчал:
- Так-то лучше.
Резко отвернулся и быстро зашагал прочь, стараясь не оборачиваться — а желание остановиться, подойти к ней, не прощаться вот так, врагами, ворочалось внутри горячим комом.
Фианель смотрела вслед удаляющейся широкой спине и растрепанному светлому затылку.
- Подожди! — окликнула она. Эм остановился, запретив себе оборачиваться, и молчал.
- Не уходи… — произнесла дрожащим голосом Фиа. — Мы станцуем вместе, и все очистится.
- Я не умею танцевать, — донесся равнодушный ответ, и мужчина сделал еще несколько шагов прочь. Когда Эм все-таки не выдержал и обернулся, ведьмы уже не было. Она исчезла — может быть, навсегда. Мужчина до боли прикусил губу. Внутри все жгло, дыхание стеснилось в груди. Он не чувствовал себя победителем, не чувствовал, что поступил правильно — щемящее чувство тоски и непоправимой утраты не покидало его.
КВТ. Глава 9.
***
Наверное, со стороны это смотрелось эффектно и немного пугающе: тонкая девушка, окутанная водопадом густых темных волос, казалась совсем маленькой и хрупкой в этом величественном гроте, где под высокими каменными сводами восседала, скрестив ноги и сложив руки на груди, многоглазая глиняная статуя. Выпуклые очи ее были похожи на живые, словно статуя Великой Матери следила за посетительницей внимательным, пронизывающим взглядом.
Пляшущая ведьма переминалась с ноги на ногу, как провинившаяся школьница: все дерзкие мысли, теснившиеся у нее в голове, еще не решились облечься в слова, слишком уж кощунственной представлялась такая неслыханная дерзость.
И все же Фианель решилась:
- Я… — начала она хрипловато, поскольку во рту совсем пересохло от волнения. — Я пришла за своей судьбой.
Но ритуальная фраза на этот раз не сработала, статуя осталась неподвижной и безмолвной, поскольку Великую Матерь не обманешь: эта дочь ее уже приходила за судьбой и получила свою подсказку. Фианель подождала и, набрав побольше воздуха в грудь, заявила:
- Великая Матерь, это какая-то ошибка! Я делала все, как ты велела, но ничего не получается! Он, мой избранник, посмел не любить меня! Он назвал меня эгоисткой! Я хочу забыть его, хочу другую карту, дай ее мне!
Статуя не подавала никаких признаков жизни. Отчаявшаяся Фианель продолжала обличать Великую Матерь, почти срываясь на крик, которого никогда не слышали эти стены:
- Ты нарочно решила меня помучить? Почему у моей сестры все получилось, а мне попался какой-то… бракованный мужчина! Почему ты не можешь дать мне другую карту? Если ты решила, что этот наглый, противный зануда, помешанный на спасении своих сородичей чудак — моя пара, ты просто… просто глины кусок!..
Осекшись на последних словах, молодая ведьма испуганно вжала голову в плечи, ожидая заслуженной кары. Но наказания не последовало, словно Великая Матерь не слышала обидных слов, а может, отнеслась к ним, как обычная мать смотрит на истерику трехлетней капризной дочурки, с детским «не бу-уду!» топающей ножками.
- Дай мне подсказку, пожалуйста, — совсем по-детски шмыгнув носиком, прошептала ведьма. — Ты же видишь, я совсем запуталась!
На миг Фианели показалось, что один из множества глаз божества подмигнул ей, но, возможно, это были блики от ярких факелов, парящих вокруг статуи.
Поняв, что ответа не будет, и горько вздохнув, разочарованная ведьма покинула грот. Едва переступив порог, она почувствовала головокружение и медленно осела на землю. Веки ее дрогнули и опустились, дыхание стало сонным и размеренным.
***
Эм устало опустился на свою лежанку. За окном бушевала пурга, словно стремясь засыпать узкие улочки одного из неприметных городков Четвертой долины. Молодой лекарь только что вернулся от больного, изрядно продрог и сейчас грел себе воды — умыться и напиться горячего чаю. Горло саднило, в конце концов, это будет смешно — лекарь, который сам себя не уберег от простуды.
Весна в этом году запаздывала, зато зима с явным наслаждением пользовалась дополнительным временем. Эмрой лечил простуженных, вправлял вывихи подскользнувшимся на обледеневшем тротуаре и часами просиживал за столом, смешивая разные ингредиенты в надежде создать средство, которое станет губительным для черной травы.
За окном стоял мороз, но на сердце у мужчины было не теплее. Жизнь без Фианели стала какой-то невыносимо пресной, и если днем еще можно было забыться за врачеванием, то ночи превратились в пытку. Узкая койка казалась ему слишком широкой и пустой для него одного.
Время стирало остроту размолвки, и злиться на ведьмочку уже не получалось. Эм часто размышлял — не слишком ли грубо он с ней обошелся. Виновата ли она в своей природе, которая творит губительные чары; в традиции принуждать мужчин к браку, завлекая их к себе? И главное — всю осень Эм не слышал ничего о новых вспышках роста черной травы. Это давало надежду, и в голову все чаще прокрадывались предательские мысли: найти Фианель снова. Но как? Где теперь отыскать след, соединяющий ее и его мир? Ведь след нужен свежим, а если Фиа решила больше не танцевать, то это значит, что больше Эм ее не увидит…