Ты мой грех (СИ) - Макнамара Элена. Страница 45

Иногда он ведёт себя так, будто гораздо старше, чем есть на самом деле. В такие мгновения мне хочется говорить с ним, как со взрослым. А сейчас, например, рассказать о том, что его папа — это не его папа… Беру себя в руки и улыбаюсь ещё шире.

— Мне просто хорошо!

Обняв Макса за плечи, притягиваю к себе, и мы рассматриваем рисунки, которые у нас получились.

Сейчас мне хорошо… Спокойно… И пусть это лишь затишье перед предстоящей бурей, я позволяю себе насладиться минутами счастья, пока мой сын пребывает в блаженном неведении. Он пока не знает, что его мама-эгоистка решила разрушить его привычный мир…

Около семи выбегаю из дома, не дожидаясь Олега. Скандал перед выходом на сцену мне точно не нужен. Теперь я даже не знаю, когда мы сможем поговорить обо всём. Наш распорядок дня такой же разный, как и мы сами.

Оказавшись в гримёрке, быстро переодеваюсь и наношу макияж. Кирилл не появляется, хотя я думала, что он встретит меня здесь. Оценив свой образ в зеркале, остаюсь довольна. Наверное, когда девушка влюблена, ей хочется выглядеть красивее, чем обычно. Я очень хочу поразить Кирилла, поэтому на мне чёрное платье с открытыми плечами. И оно несколько короче, чем те, в которых он привык меня видеть.

Покинув гримёрку, выхожу в коридор и здороваюсь с ди-джеем.

— Сегодня аншлаг! — сразу заявляет тот с улыбкой. — За два дня отсутствия публика истосковалась по твоему голосу.

Улыбаюсь. В груди разливается приятное тепло… И предвкушение!

Распахнув ширму, выхожу на сцену. Зал встречает меня аплодисментами, но я быстро отгораживаюсь от всех, потому что попадаю в плен серых глаз. Кирилл сидит за привычным столиком. В пепельнице тлеет сигарета. Две верхних пуговицы его рубашки расстёгнуты, обнажая шею. Острый кадык дёргается, когда он сглатывает. Тяжёлый взгляд проходится по моим ногам, платью, плечам. Он словно гладит меня этим взглядом. Губы застывают в лёгкой улыбке. Эти губы манят меня…

Почему он не пришёл в гримёрку?

Желание спрыгнуть со сцены и обнять Соболева становится невыносимым, и я с силой сжимаю микрофон.

Несмотря на то, что мой брак разрушен, и я не знаю, чего ждать от завтрашнего дня, сегодня я пою лучше, чем когда-либо. Наша необъятная взаимная любовь делает мой голос чище, выше, глубже. Зал затихает, погружаясь в песню. А я тону в серых глазах без шансов на спасение.

Я не хочу спасаться. Хочу быть с ним. Всегда!..

Спев три песни, расплываюсь в улыбке, слыша бурные овации. Когда покидаю сцену, вижу, что Кирилл поднимается со стула и идёт следом. У нас есть двадцать минут до моего следующего выступления. И от того, что он всё-таки решил прийти в гримёрку, моё тело начинает ломать от желания.

Кирилл закрывает дверь гримёрки и наваливается на неё спиной…

— Я не хотел ходить за тобой, Ась, — говорит, ухмыльнувшись. — Потому что двадцати минут слишком мало… Но ждать до полуночи невыносимо. Встретив тебя, я понял, что вообще ненавижу ждать. К тому же наш разговор не терпит отлагательств.

Разговор? Но Кирилл не выглядит так, словно собрался только поговорить со мной.

Стою возле дивана и дрожу всем телом, потому что его взгляд раздевает меня. А когда Кирилл, словно хищник, начинает медленно подбираться ко мне, пячусь к окну и тут же врезаюсь в подоконник. Руки парня оказываются на моих щеках, и губы с яростью врезаются в мои губы. Поцелуй быстро распаляет меня, отключая все мысли до единой, и вновь разрушая реальность.

— Настало время откровений, Ась, — шепчет Кирилл, схватив меня за плечи.

— Откровений?..

Пытаясь понять его настрой, заглядываю в серые глаза, но Кирилл резко разворачивает меня спиной к себе. Рывком задирает платье, сжимает ягодицы ладонью, целует, кусает, облизывает мою шею.

— Да, откровений, — хрипло выдыхает он. — И я задам всего один вопрос, на который ты ответишь честно.

Слышу, как звенит бляшка ремня, и как он расстёгивает ширинку на брюках. Его член прижимается к моим трусикам. Прогнув спину, вжимаюсь в его грудь. Запрокидываю голову и подставляю шею для торопливых обжигающих ласк.

Вопрос? О чём он говорит?

Сознание заволокло желанием, голодом, и я никак не могу сосредоточиться на словах Кирилла. Он сдвигает трусики в сторону и стремительно в меня врывается. Гримёрку заполняют наши стоны. И вдруг… яростно наполняя меня собой, Кирилл рычит:

— Что ты делала в моём доме, Ась?

Глава 27

Соболев

— Ась… Чёрт, скажи мне правду? Мы же были знакомы раньше, верно?

Намотав её волосы на кулак, жёстко вколачиваюсь в неё, потому что Ася игнорирует мои вопросы. А я злюсь, когда чего-то не понимаю, потому что редко испытываю подобное.

Вчера спросил у Рената, почему он как-то интересовался у меня о сестре Яны. Друг ответил, что когда только познакомился со своей мелкой, она, к его удивлению, очень много знала о нём. Тот негодовал, пытался выяснить, откуда у неё такая осведомлённость, ну и Янка призналась в том, что бывала в моём доме вместе с сестрой. А её единственная сестра — это Ася!

Ася была в моём доме! Мне потребовались сутки, чтобы осознать эту информацию. Вчера я не стал поднимать эту тему, потому что она торопилась к сыну. Вдобавок была подавлена после неожиданной встречи с Янкой. Я хотел поговорить с Асей обо всём после выступления, когда никто не будет мешать… Но не удержался и сорвался в гримёрку в перерыве, потому что от своего желания тоже изнывал.

Секс с Асей было первой причиной моего визита. Но когда я вновь оказался с девушкой рядом и почувствовал аромат её кожи, вкус губ… понял, что дежавю, которое преследует меня, всё это время, никак не уходит. Я был знаком с Асей и раньше! И она должна была признаться мне, когда и как это случилось!

— Да, я бывала… в твоём доме…

Её признания смешиваются со стонами. Я надавливаю на её поясницу, и Ася грудью ложится на подоконник. Теперь я вхожу в неё резко, до самого основания. Замираю, а потом подаюсь назад и вновь врываюсь. Стенки её лона плотно сжимают мой член, заставляя ноги дрожать. Наши тела встречаются с громкими хлопками.

— Да-а… мы были знакомы…

— Мы занимались сексом?

Ася молчит, даже стоны пытается сдерживать, чем злит меня ещё сильнее. Я звонко шлёпаю её по попке. Она блаженно всхлипывает и вновь громко стонет.

— Мы занимались сексом, Ась?

— Да-а…

— Когда это было?

— Четыре года назад…

Чёрт, слишком много женщин прошло через мою постель. Слишком много!

— Ты не запомнил, Кирилл, — доносится до меня её сдавленный голос. — Я была молоденькой, глупенькой и наивной девочкой. Ничего особенного… Ничего такого, что ты смог бы запомнить.

Блядь! Но я же помню! На каком-то подсознательном уровне помню!

Резко выхожу из неё и разворачиваю к себе лицом. Заглядываю в зелёные глаза девушки… Чёрт! Уверен, что не видел эти глаза раньше! Их сложно не запомнить.

Твою мать, я опять ничего не понимаю!

Взяв Асю за талию, усаживаю на подоконник, развожу её ноги широко в сторону. Вхожу в неё, и мы оба снова задыхаемся… Я — от того, как мне приятно быть внутри неё, а она — потому что я наполняю её собою.

— У нас был только секс, да? — покрывая поцелуями её шею, одновременно дёргаю лиф платья вниз, обнажая упругую грудь. — Сколько раз между нами был секс?

— Один.

Ася выгибается в спине и упирается затылком в стекло. Её пальцы запутываются в моих волосах. Ноготки впиваются в кожу.

— Только один, Кирилл…

— Когда это было? До Олега?

— Да…

Тут пазл опять не складывается. Вроде шёл к своему логическому завершению, но вновь разлетается на мелкие кусочки.

Ася спала со мной до Олега? А до меня у неё был ещё кто-то? Но такого просто быть не может! Разве что… она была…

— Девственница… — эта мысль ошеломляет, дыхание перехватывает, и из меня вырывается лишь хриплый шёпот.

Ася распахивает глаза, смотрит на меня почему-то испуганно. Её пальцы выпутываются из моих волос, руки соскальзывают на плечи.