Ритмы улиц (СИ) - Малышева Анастасия. Страница 31

А вечером они сидели уже все втроем, вместе с мамой, которая по такому случаю наготовила столько, что можно было бы накормить целую роту солдат. При этом женщина приговаривала, что в большой городе Машенька совсем забросила себя и перестала нормально питаться. От вполне аппетитной розовощекой девушки остались лишь кожа да кости. О том, что она уже больше года на правильном, сбалансированном питании и ежедневных «круговых» тренировках, Маша решила промолчать. И просто вкушала домашнюю еду, успокаивая себя тем, что сгонит лишние калории, когда вернется обратно домой.

В какой-то момент Мари поймала себя на мысли, что постоянно пытается найти какой-то контакт с матерью — то за руку её возьмет, то обнимет, проходя за стаканом, то просто коснется любой части тела, до которой может дотянуться. Она чувствовала себя какой-то железкой, которую притягивало к большому магниту. Всё же не хватало девушки материнской любви и ласки. Как бы она не крепилась и не строила из себя «взрослую и независимую» — ей хотелось хотя бы в эти дни побыть девочкой, маленькой, хрупкой, ранимой. И жаждущей любви.

— Мам, я тебя люблю, — негромко сказала она, глядя как женщина, давшая ей жизнь, моет посуду.

Та обернулась, чуть удивленно глядя на единственную дочь, и на всякий случай уточнила:

— Всё хорошо?

— Конечно, — улыбнулась Мари, — Просто мне захотелось, чтобы ты это знала, — и еще раз повторила, — Я тебя люблю. Очень.

— Я тоже тебя люблю, — с мягкой улыбкой ответила женщина, и добавила с усмешкой, — Только не вздумай ко мне приставать.

— Я постараюсь держать себя в руках, — фыркнула Мари.

Уже позже, валяясь на кровати в своей старой комнате — удивительно, что её не переоборудовали ни вот что другое, после того, как девушка уехала — Мари смотрела в потолок, прислушивалась к тишине, окутавшей дом, и понимала, что счастлива. Для этого ей не нужно было ни лететь на острова, ни заселяться в дорогущий отель. Нет, её счастье оказалось вот здесь — в небольшом поселке на окраине Ярославля, в маленькой, уютной комнатке, на слегка жестковатом диване. Недаром говорят, что найти его можно лишь в мелочах.

Молчавший весь день телефон протяжно завибрировал, разгоняя ореол сонливости, царивший в комнате. Недоумевая, кто бы мог беспокоить её в такой час, Мари протянула руку и, разблокировав экран мобильного телефона, прочитала входящее сообщение. А уже в следующую секунду вертикальная морщинка на её лбу разгладилась, а на губах заиграла легкая улыбка.

— Всё, ребят, — выдохнул я, практически падая на пол, — На сегодня закончили.

Судя по состоянию команды, парни были со мной согласны. У близнецов чуть ли не языки на плечах висели, да и Ефим — наш самый спокойный и практически каменный парень — и тот выглядел так, будто готов просто лечь на пол, свернуться клубочком — и вздремнуть часика эдак четыре.

А всё потому, что ко второму этапу нас готовил уже Стас. И это было отдельным испытанием для наших тел, психики, выдержки и чего-то там еще. Тренер четко вознамерился довести нас до финала. На самом отборе он быть не мог — дела школы не позволяли ему уезжать, поэтому Денисов решил максимально достать нас на своей территории.

Нет, жаловаться было глупо. Мы видели цель, и мы к ней шли. Тем более — Стас и сам когда-то тренировался в точно таком же режиме, а значит, не делал ничего такого, что мы не могли бы выдержать. Но иногда — очень редко — мне хотелось просто придушить его. Одна беда — сил на это не было вообще. И, кажется, этот гад об этом знал.

Сидя на своем стульчике, Денисов окинул нас слегка насмешливым взглядом и, наконец, кивнул.

— Ладно, салаги, можете пожить немножко для себя. Ровно до завтра.

Боясь, что тренер передумает, мы максимально быстро — насколько позволяли ноющие конечности — собрались и свалили из зала. Все, кроме меня. поскольку, стоило мне только оказаться на пороге, как Стас окликнул меня:

— Андрей, задержись.

Черт, да что я сделал-то? почему самый длинный — самый крайний? Закатив глаза, я всё же выполнил просьбу Денисова и, приблизившись к нему, взглядом спросил, в чем дело.

— По поводу третьего этапа, — начал говорить тренер, но я его перебил:

— Стас, мы еще не прошли и второй.

— Знаю, — кивнул тренер, — Но я смотрю далеко вперед. Потому что верю в вас. Ну так вот, что касается финала. Нужно будет подготовить сразу несколько хоряг. Ну, это мы сделаем. У меня просто есть кое-какие наметки самого последнего номера.

Вздохнув, я скинул сумку, четко осознав, что отдохнуть мне предстоит очень нескоро. К счастью, мы не танцевали, ограничившись лишь начертанием схем, выбором музыки и подробным обсуждением того, как именно будет строиться всё выступление. Наша дискуссия мне понравилась — мы много спорили, даже пару раз поругались, но было круто. Мне нравится, что Денисов не ставит свое мнение выше других, не говорит, что он — царь, а все вокруг говно. Нет, наш тренер всегда прислушивается к мнению команды, делает для себя какие-то выводы, корректирует хорягу и подстраивается под нас. Получается, мы действительно действуем как единый организм, как команда, никто не задвигается на задние ряды. И это действительно круто.

Домой я попал только ближе к вечеру — измочаленный так, что хотелось просто умереть. Хотя, в принципе, спешить мне всё равно было особо некуда — дома меня никто не ждал. С Ирой мы крупно поругались на следующее утро после первого этапа. А все потому что на одном из танцевальных интернет-порталов появилась большая статья о самом соревновании. Но это еще ладно — статья и статья. Просто она была щедро сдобрена фотографиями. И на одной из них мы с Мари обнимались. Нет, там были и фотки групповых обнимашек. Но Кузьмина же — женщина, ей срать на всех остальных. Она видела, что мы обнимались с рыжей — и сделал свои выводы. Плюс — я не явился на вечеринку, а моя благоверная на ней была. Как, собственно, я и предполагал. Ну, и до кучи — Демид сдал, где и с кем я остался. Как мне хотелось за это дать ему в морду — вы себе не представляете.

А уж как Иришка орала — ух. Я думал, стекла не выдержат ультразвука и разобьются. Но нет, выдержали. А после, прооравшись и зарядив мне очередную пощечину, она выбежала из моей квартиры. Я же остался. Ну а что — жилье мое, куда еще мне деваться. Остались только я, и чувство глубокого офигевания. Просто раньше я реально не замечал за своей девушкой таких вспышек ярости ревности. Она была спокойной, ласковой, покладистой. Слегка стервозной, конечно, но никак не злобной мегерой, которую я тут имел честь наблюдать. Жесть конечно. Бабы — чудной народ, многогранный и неизученный.

Но, как ни странно, я совершенно не скучал по своей девушке, которая молчала вот уже три дня. Чем она занималась — я не знал, и мне было даже не интересно. Печально, но факт.

А вот отъезд Мари нас всех расстроил. Нет, мы понимали, что рыжику нужно отдохнуть, повидаться с семьей и всё такое. Но за эти месяцы мы уже привыкли, что она всегда рядом, готова нас поддержать. Ну или навалять нам — тут как пойдет. А теперь мне даже поругаться не с кем. Вот как так?!

Приняв душ и перекусив тем, что нашлось в холодильнике — остатки заказанной вчера пиццы, я развалился на диване в гостиной и начал бездумно переключать каналы. Спать, как назло, не хотелось — тело было выжато, но мозг активно шевелился, не желая вырубаться. В который раз дал себе зарок съездить навестить родителей — и заодно поесть маминых коронных кушаний. Мари вон, сейчас небось трапезничает — она как-то обмолвилась, что её мама просто божественно готовит. Блин, да почему все мои мысли возвращаются к Золотцевой? У меня что, не хватка рыжей в организме?

Найдя какой-то дурацкий сериал — смесь идиотизма и юмора — я на какое-то время залип в экран, думая, что, наверное, что-то упускаю в этой жизни, раз не понимаю примитивного юмора. Демид бы точно гоготал, будь он рядом.

Поморщившись, когда кто-то упал мордой в торт, я всё же выключил телек и потянулся. Не привык я вот так проводить свой досуг — никак. Обычно я либо тренируюсь, либо сплю, либо тренируюсь спать. Ну, вы поняли, о чем я.