Ритмы улиц (СИ) - Малышева Анастасия. Страница 68

— Маш, — стараясь особо не кричать, чтобы не разбудить ребенка, — позвал я девушку, — Тут это…дырка какая-то.

— Где? — нахмурилась Мари, глядя на дочь, но явно не находя в ней ничего странного.

— Ну, вот тут, в голове, — показал я пальцем.

Девушка переглянулась с мамой и, обменявшись понимающими взглядами, они обе обернулись ко мне. Маша при этом смотрела на меня так, словно в очередной раз убедилась в скудности моего мозга.

— Данчук, это у тебя в голове дырка, — сообщила она мне, — Причем, огромная. А у малышки — родничок. Он затянется только к году.

— Но это безопасно? — на всякий случай уточнил я, чувствуя себя идиотом.

— Еще как, — заверила меня Золотцева, — У всех детей такие есть. И наша дочь не исключение.

Мне понравилось, как она сказала «наша». Словно не просто смирилась с тем, что я никуда не денусь, но и приняла сам факт наличия меня в её жизни.

— Ладно, моя хорошая, — поднялась на ноги Евгения, — Тебе нужно отдохнуть, так что я поеду. Андрей, — бросила она взгляд в мою сторону, — Проводи меня.

Тупым я не был, поэтому сразу понял, что меня так ненавязчиво вызывают на разговор. Ладно, это мы переживем. Осторожно передав спящую дочь Мари, я пошел вслед за женщиной, кивнув настороженной девушке и взглядом давая понять, что всё в порядке.

Стоило нам оказаться за дверью, как вся напускная вежливость слетела с матери Мари. Она окинула меня поистине ледяным взглядом и процедила практически сквозь зубы:

— Надеюсь, ты не ждешь, что я кинусь обнимать тебя с криками «Сынок»?

— Эм… — как-то растерянно протянул я, по привычке взлохмачивая свою шевелюру, — Честно говоря, нет, не жду. Вы не бросились на меня с топором — это уже достижение для меня.

— Поверь — я все еще размышляю на эту тему, — мрачно заметила Евгения, — Ты мне не нравишься. Как бы ты сейчас не пытался исправиться и приластиться к моей дочери, для меня ты лишь мальчишка, который сделал ей ребенка и слинял.

Вот тут я уже не стал сдерживаться:

— Эй! Вообще-то я никуда не убегал! Не моя вина, что Мари скрыла от меня факт своей беременности!

— Конечно, прикрывайся этим. Прячься за спиной девушки, это же проще, чем признать, что ты просто пытался усидеть на двух стульях. Спал с моей дочерью — но и подругу свою не бросал. Да, я в курсе вашей истории.

— Слушайте, — я правда пытался быть вежливым с матерью моей любимой, но выходило, честно говоря, паршиво, — Я не спорю, что поступил хреново. Но в том, что Маша скрыла от меня ребенка — как и в том, что она запретила мне бросать Иру — есть и ваша вина.

— И в чем же я виновата? — хмыкнула Евгения, — Меня даже не было рядом, когда всё это произошло.

— Вам и не нужно было. Вы все сделали еще в далеком детстве, когда разошлись со своим мужем. Я не спорю — вашей вины в этом нет, но не удивлюсь, если разок-другой вы позволяли себе крепкое словцо в адрес некогда любимого мужчины. А Мари всё слышала. Вы сами сказали — она была смышленым ребенком. Который сделал свои выводы и следовал собственным суждениям. Думаю, свою лепту внес и тот факт, что вы так и не вышли снова замуж. Маша боится мужчин, и едва замаячило чем-то серьезным у нас — она тут же дала деру. Потому что испугалась того, что с ней может произойти то же самое. Ей сделают больно, и она останется одна. Вот только я — не ее отец. У меня другое воспитание и восприятие мира. Нравится вам это или нет — но я люблю вашу дочь, и уходить никуда не собираюсь.

Выпалив всё это чуть ли не на одном дыхании, я громко выдохнул, чувствуя, как слова окутывают эту пропитанную неверием женщину. Интересно, поможет? Ну хотя бы чуть-чуть. О многом я не прошу — на всё нужно время.

Окинув меня еще одним долгим взглядом, от которого мне стало слегка неуютно, Евгения сказала лишь короткое:

— Посмотрим.

После чего развернулась и, не прощаясь, пошла в сторону выхода. Черт, ну вылитая дочь. Или наоборот — дочь вся в мать. Так, надеюсь, до такого не дойдет. Отпугивать женихов дочери — моя работа, а не Мари. Нечего ей мои обязанности хапать.

Я уже хотел было вернуться в палату к своим девчонкам, как мой телефон решил снова подать признаки жизни. Звонила уже моя мама, которой я, как и многим другим друзьям и родственникам, отправил сообщение, что Маша рожает.

— Да, мам, привет, — улыбнулся я в трубку.

— Андрюша, миленький, привет, — послышалось веселое, — А мы с папой чуть-чуть задержимся.

— Да можете не торопиться, — хмыкнул я, — Всё уже позади. Но чисто из любопытства — где вы застряли?

— Не поверишь — не могли долгое время найти больницу! — я прямо представил, как моя мама всплескивает руками, недоумевая, как такое вообще могло случиться, — Мы с отцом блудили-блудили, и вот…

— Мам, мне вовсе не обязательно знать, чем вы с отцом занимались, — усмехнулся я, услышав это слегка чудное слово, — Я хоть уже и взрослый, но не хочу знать такие подробности вашей жизни.

— Пошляк! — фыркнула мама, — Так, кто родился?

— Девочка, — с нежностью сказал я, — Принцесса у нас.

— Ой, как это замечательно! Я так надеялась, что будет внучка! А то большое количество мужчин угнетает меня. Как назвали?

— Эм…да мы как-то пока не говорили об этом, — растерянно признался я, — Меня только недавно пустили в палату. Но кроху я уже на руках подержал.

— Умница, сын. Не уронил? — ехидно поинтересовалась родительница.

— Мама! — возмущенно вскрикнул я, — Ну я же не настолько неуклюжий!

— Ладно, не буду спорить. А та хрустальная ваза сама разбилась. Никто ей не помогал.

— Вот опять ты начинаешь, — проворчал я, но меня бессовестно перебили:

— Иди к своим девчушкам. Мы будем чуть позже — я просто вся в нетерпении. Я бабушка! Не верится. Всё, сынок, до скорого.

Не дожидаясь моего ответа, мама оборвала звонок. Хмыкнув, я выключил звук на телефоне и, засунув его в карман джинсов, вернулся в палату.

Мари спала. Малышка тоже сопела, но уже в своей люльке. Видимо, Маша переложила ребенка — и тут же вырубилась. Бедная моя девочка, натерпелась сегодня. Даже представить боюсь, через что она прошла, давая жизнь этому голубоглазому чуду.

Невольно мой взгляд опять вернулся к дочери. Каюсь — я не мог оторваться от неё. Мне хотелось, как псу, вечно сидеть у ее колыбели и преданно ждать внимания. Однако, не выдержав и минуты, я протянул руки и осторожно взял ребенка. Малютка что-то проворчала, но не проснулась. Я же пересел на диван, чтобы не мешать Маше отдыхать, а сам продолжил любоваться своим ребенком.

В моей душе смешивалось столько самых разнообразных и противоречивых эмоций и чувств. Шок. Не столько от того, что я стал отцом — к этому я морально успел подготовиться. Нет, просто…она же такая крошечная! Мне кажется, что я мог бы при желании уместить ее на одной своей ладони. Это, конечно, преувеличение, но все же.

Нежность. Всё же это моя малышка. Моя маленькая принцесса. Лучшее, что есть во мне, в Мари — в нас обоих. Было так странно понимать, что у меня — весьма посредственного и временами просто отвратительного человека — появилось такое чудо. Это удивительно.

Страх. За ее жизнь. Ведь всё вокруг таит опасность. Микробы, бактерии, животные, острые предметы, углы — во всем я видел потенциальную угрозу для своей дочери.

Решимость. Я смогу защитить её от всего. Стану для нее тем самым рыцарем в сияющих доспехах, о которых мечтают все принцессы. Буду всегда рядом, и никогда не покину свою малышку.

Не знаю, сколько я так сидел, любуясь своим ребенком, но в какой-то момент она вдруг поморщилась, открыла рот — и издала просто нечеловеческий вопль. От неожиданности я вздрогнул, но свою драгоценную ношу удержал. А малютка продолжала голосить, распахнув уже и глаза. Вдобавок она принялась молотить по всему, что попадалось, маленькими кулачками. Мне тоже перепало пару раз, но я не оценил силы удара. Вместо этого я принялся укачивать дочь, чувствуя, как начинает подниматься противное чувство паники. Защитник, блин, ничего не скажешь, не могу успокоить собственного ребенка.