Молчание костей - Рейнольдс Аластер. Страница 13

– Несколько сильных вспышек; возможны повреждения корпуса…

Никто не сомневался в его наблюдениях. Со своим искусственным глазом Лагганвор был самым зорким в экипаже.

– Придержим третий залп, – сказала Фура, останавливая секундомер и поднимая кулак из плоти и кости, чтобы приказ прозвучал более веско.

Она не собиралась стрелять по корпусу противника, но поскольку они вели огонь, опираясь на неточные данные подметалы, риск случайного попадания был неизбежен. Еще один залп парус-сечью мог усугубить ситуацию.

– Включить коротковолновый трещальник, – продолжила Фура. – Будьте готовы к ответному огню. Лаг, можешь вернуться; скажи Меррикс, чтобы сменила тебя.

– Трещальник готов к применению, – доложил Паладин.

Фура сунула секундомер в карман и сорвала с кронштейна на стене переговорную трубку:

– Не возьмешь ли на себя эту почетную миссию, душа моя? Надо признать, ты красноречивее меня.

Адрана забрала трубку у сестры, поднесла к губам. От стены потянулся завитый спиралью провод.

– Неопознанный корабль, говорит капитан Несс. Мы изувечили вас и собираемся взять на абордаж. Если будете соблюдать наши условия, обойдется без неприятностей. Мы возьмем то, что хотим, но не больше и оставим вас живыми и способными добраться до порта. Мы приведем врача, и, если у вас есть пострадавшие, он позаботится о них. Все это, однако, зависит от вашей готовности к сотрудничеству. Наши орудия будут постоянно нацелены на вас. Если увидим хотя бы одну теплую гаусс-пушку, то немедленно примем меры. И тогда не будет ни пленных, ни помощи раненым. – Она вздохнула и погладила пальцем клавишу переключения на трубке. – Приготовьтесь подчиниться или умереть: выбор за вами. – И завершила передачу. – Ну как?

– Достойно всяческих похвал. Не будь мы одной крови, я бы, наверное, побаивалась тебя. – Фура вернулась к решетке динамика и выбрала другой канал. – Сурт, Тиндуф, готовьте катер.

Фура перешла на самый малый ход, когда катер оказался в лиге от другого корабля. Еще одним движением пальца она включила прожекторы, и лучи света прошлись по такелажу, парусам и корпусу поврежденного судна.

– Ах ты ж господи боже, – сказала она с фальшивым сочувствием. – Что мы с ними сделали?

Впереди раскинулся хаос: похожая на клубок спутанных внутренностей головоломка из узлов и петель, обмякших или порванных вант и тросов, которые местами еще шевелились. Было время, когда подобный ущерб шокировал бы ее до глубины души, но теперь она оценивала успех своих действий проницательным и уверенным взглядом. Несколько зарядов парус-сечи попали в корпус, о чем свидетельствовали яркие, чистые раны – места, где была сбита краска или куски плакировочного слоя и обнажился металл, – но, насколько Фура могла судить, обошлось без пробоин. Ближайшие к кораблю элементы системы парусов и такелажа пострадали не сильно; все выглядело страшнее, чем было на самом деле, поскольку в тот момент, когда прекратилось уравновешивающее фотонное давление на ванты и штаги, механизм управления парусами сложился и притянул уцелевшее парусное вооружение к корпусу.

Фура сунула руку в карман на левом бедре и достала мешочек из мягкого материала. Кончиками металлических пальцев она извлекла прямоугольник дымчатого стекла с неровными краями, затем переложила его в другую руку, на которой еще не было перчатки.

Поднеся штуковину к глазам, Фура очень осторожно сжала ее края. Смотровой камень откликнулся, став темным, а не дымчатым, и она начала его медленно поворачивать. Сперва в поле зрения пролетали звезды, а потом появился другой корабль. Фура сжала чуть сильнее, и внешняя оболочка корабля растаяла, открыв зыбкие очертания его внутренних отсеков и механизмов.

– Что-нибудь есть? – шепотом спросила Прозор.

– Пять… нет, шесть живых существ. – Фура сосредоточилась, пытаясь разглядеть плотные узлы костей и мышц, которые были членами экипажа. – Четверо находятся в одном месте – скорее всего, это камбуз, – и еще двое на корме, очень близко друг к другу.

– Ты видишь гаусс-пушки или что-нибудь в этом роде? – спросил Лагганвор, держа шлем в руках.

– Может быть, одно или два небольших орудия на носу и корме, но бортовых батарей нет. – Она передала смотровой камень Прозор, которая, как и Лагганвор, прильнула к штурманскому креслу. – Попробуй обнаружить какие-нибудь укрытия. Я не хочу входить в корабль, полагая, что их всего шестеро, – а вдруг еще дюжина выскочит из люков? Ящик, где лежит щелкун, пробудил во мне беспокойство по поводу того, что еще можно замаскировать схожим образом.

– Системы эффекторного вытеснения встречаются очень редко, – произнес Лагганвор низким доверительным тоном. – И стоят дорого. Команде, которой посчастливилось заполучить такую штуку, не пришлось бы шляться по этому захолустью.

– Но мы-то шляемся, – возразила Фура.

– У нас имеются неочевидные мотивы.

– Будем надеяться, что у них ничего такого нет.

– Пока вижу только шестерых, – сказала Прозор.

С камнем у лица она выглядела странно: казалось, сквозь ее голову тянулся прямоугольный туннель, выходящий за пределы катера, прямо в открытый космос.

Фура включила коротковолновый трещальник и доложила сестре о том, что удалось обнаружить на данный момент. Она также сообщила, что не верит в серьезное сопротивление экипажа.

Она осторожно вела катер в центр разгрома, все ближе к жестким очертаниям корпуса. Болтающиеся снасти задевали обшивку, и от этого возникал шелест. Обрывок паруса зацепился за стабилизатор, а потом уголок ткани затрепетал в пламени выхлопа – и весь кусок исчез в беззвучной белой вспышке.

– Название видишь? – спросил Лагганвор.

– Пока нет.

Прозор вернула камень:

– Их там не больше шести. В трюмах, кстати говоря, тоже пустовато.

– Если у них есть череп, мне этого хватит. – Фура вернула камень в мешочек, а тот – в карман. – Доктор Эддралдер, вы готовы?

– Более-менее, – прозвучало в ответ.

Долговязый врач с невыразительным, как надгробная плита, лицом в последний раз осматривал свой медицинский ларец. Тот самый, который Фура привезла из Малграсена, хотя теперь в нем были только лекарства и инструменты, которые могли пригодиться сразу после абордажной операции.

– Я что-то вижу, – сказал Лагганвор, тыча пальцем в иллюминаторы, когда катер обогнул похожий на пасть нос другого корабля. – Красные буквы, почти стертые. – Он постучал пальцем по виску, посылая акустический сигнал в глаз. – По-моему, «Веселая кобыла». Этот корабль кому-нибудь известен?

– Мне – нет, – сказала Прозор.

– Они такие же, как мы, – решила Фура. – Просто компания болванов, которых нелегкая занесла далеко от родины. Если они не из Мазариля, то из похожей дыры – нищие и отчаянные, рискнувшие пойти ва-банк. – Она сдвинула брови. – Что ж, мне жаль, что их мечты рухнули.

– Только что в одном из больших окон мелькнуло лицо, – сообщил доктор Эддралдер.

– Это хорошо, – сказала Фура. – Всегда приятно, когда тебя встречают. Надеюсь, они уже готовят для нас чай.

Два корабля соприкоснулись с гулким звуком, и мгновение спустя Фура активировала захваты, не позволяющие стряхнуть катер с чужого корпуса.

Она отстегнулась и выбралась из-за пульта управления. В проходе между двумя рядами сидений имелся легкий люк, под которым пряталась более мощная дверь с запорным колесом. Фура наклонилась, чтобы повернуть это колесо и открыть внутреннюю герметичную дверь на брюхе суденышка. Спустившись в тесный шлюз, она принялась крутить второе колесо, установленное на наружной герметичной двери. Лагганвор и Прозор склонились над ней, направив арбалеты поверх ее плеча. Для работы требовались обе руки, и Фура не смогла бы сама пустить оружие в ход, пока не закончила начатое.

– Приготовьтесь, – сказал Лагганвор.

Его голос проник сквозь визор и передался остальным через трещальники скафандров, так что прозвучал одновременно глухо и резко, сопровождаемый скрежетом помех.