Французский квартал - Камерон Стелла. Страница 50

— И все благодаря мне, не забудь! — самодовольно усмехнулся Джек.

— Когда возвращаются Амелия и Тилли?

— Примерно через час.

— Что! — воскликнула Селина. — Через час?! Что же ты молчал до сих пор?! Ты только посмотри на себя! Надо же приготовиться к их приезду. Тебе особенно. Будь осторожен: Амелия — очень впечатлительная девочка.

— Ее бабушка — мать Элизы — жалуется, что я редко отпускаю к ней внучку на выходные. В ближайшее же время исправлюсь.

Он медленно отстранил ее от себя, при этом оба с сожалением отрывались друг от друга…

Селина крепко поцеловала его. Они стали одеваться. Через минуту в коридоре зазвонил телефон, но Джек и глазом не моргнул. Селина же, напротив, застыла и теперь молча смотрела на него.

— Ты что, не будешь снимать трубку?

— Зачем? Позвонят и перестанут.

— А если это Амелия?

Джек замер с рубашкой в руках.

— Черт! — пробормотал он. — Совсем я что-то распустился! А все ты! Просто голова кругом идет!

Джек бросился в коридор, и Селина услышала, как он, сорвав трубку, крикнул:

— Шарбоннэ!

— Наконец-то соизволил ответить, Джек. Ты уж быстрее сейчас ходи ногами, сынок, а не то что-нибудь произойдет.

Джек прижал трубку к уху.

— Разве так принято здороваться со старыми друзьями, Вин?

— У меня нет времени для любезностей, — ответил на том конце провода Вин Джаванелли. — И поверь, я вообще не стал бы тебе звонить, если бы не хотел спасти твою шкуру и тех… кто тебе близок.

ГЛАВА 23

— Какие новости, сынок? — Вин Джаванелли почему-то старательно отводил взгляд. Повисла неловкая пауза. — Ты стал плохо слышать или я неясно выражаюсь? — нарушил ее Вин спустя минуту, сгребая крошки в центр стола, заляпанного соусом. Жаль, что в «Ла Мурене» сегодня рыбный день.

Джек машинально опустился на стул.

— Нет, Вин, слышу я хорошо, спасибо, что интересуешься. Ты встревожил меня своим звонком. Просил меня прийти — и я пришел.

— А теперь, когда ты пришел, я задал тебе вопрос. Почему тебя совсем не видно в «Ла Мурене»? Какого… Почему не рассказываешь ничего о своей жизни? Разве мы не друзья? Не лучшие на свете друзья? Или я не слежу денно и нощно за тем, чтобы у тебя все было хорошо? Ияи я недостаточно заботился о тебе в те времена, когда ты был еще сопливым мальчишкой? Объясни.

— Ты всегда обо мне заботился, Вин. Особенно в те времена, когда я был сопливым мальчишкой. И я очень благодарен тебе за это.

Джек действительно был благодарен, потому что ни с того ни с сего вдруг проснувшиеся в Вине угрызения совести уберегли его от некоторых подручных босса, которые в противном случае не успокоились бы до тех пор, пока не загнали мальчишку в гроб. Джек знал, что Вин сказал тогда своим ребятам примерно следующее: пацан еще очень молод и опасности не представляет. Ребята прислушались, но не вполне поверили. А это значит, они в любой момент могут открыть пальбу…

— Почему ты больше не заходишь проведать старика Вина? Ты забыл о близких тебе людях, Джек. Или думаешь, что я тебе больше не нужен, сынок? Это очень опасные мысли, Джек. А город опасен для того, у кого в голове опасные мысли. Мы все живем по правилам. Ты не должен их забывать, сынок. Я всегда заботился о тебе. Во-первых, по старой дружбе с твоим отцом, а во-вторых, потому, что ты мне сразу приглянулся. Я всегда смотрел за тем, чтобы тебе жилось спокойно. Или тебе есть на что пожаловаться?

— Нет, Вин, но я взрослый мужчина, — откликнулся Джек, — и теперь способен сам о себе позаботиться.

Вин треснул мясистым кулаком по краю стола.

— Ты это серьезно? Ты и вправду думаешь, что способен сам о себе позаботиться? Твой отец так думал, а смотри, что с ним стало? И с твоей несчастной милой мамой, а? — Он перекрестился, закрыл глаза и быстро одними губами произнес какую-то молитву. — Я всегда буду винить себя в том, что произошло, хоть сам не имел к этому никакого отношения. Но я, наверное, должен был обратить внимание на назревавшие неприятности, когда они еще были в зародыше. К несчастью, мы разжирели и утратили бдительность. Те мерзавцы нанесли удар, когда у нас была сиеста, и мы ничего не успели сделать. Ладно, не будем сейчас о прошлом. Ты достаточно страдал. Мы все достаточно страдали. Но ты не должен забывать, кто помог тебе выжить, кто вытащил тебя за шкирку из воды! Никогда не должен забывать, сынок! Имей в виду, те ребята обязательно вернулись бы за твоим скальпом. Они считали, что ты все видел и слишком много знаешь, но я уберег тебя.

— Я благодарен тебе за это, Вин, и никогда этого не забуду.

Вин неопределенно хмыкнул и глотнул красного вина.

Джек медленно перевел дыхание, пытаясь успокоиться. Вин никогда не обсуждал с ним эту тему. Никогда не говорил, знает ли тех, кто убил родителей Джека, и верит ли, что парнишка все видел своими глазами. Когда его родителей казнили, Джек должен был находиться у деда на озере Поншартрен. Лишь позже выяснилось, что Джек не поехал, — Вин узнал это от деда.

— Я очень огорчился, когда узнал про Эррола Петри, — вдруг произнес Вин.

— Ты уже выражал мне свои соболезнования, спасибо.

— Теперь ты будешь кормить надеждами больных молокососов?

Джек уже привык к тому, что Вин никогда не следит за своей речью, но все же невольно поморщился.

— Да, я собираюсь продолжить дело Эррола.

Вин медленно и многозначительно кивнул тяжелой головой.

— У человека должно быть свое хобби. Я тоже найду себе какое-нибудь, Джек, но сейчас речь не об этом. До меня доходят кое-какие слухи… Ты хвалишься на людях тем, что я отношусь к тебе благосклонно, Джек?

Он не сразу понял старика.

— Я не люблю ничем хвалиться, Вин, но… разве это не так на самом деле? Разве ты не относишься ко мне благосклонно?

Вин, толстый и потный, с реденькими волосами, налипшими на лоб, неторопливо взял из креманки вишню, оторвал черенок и отправил ягоду в рот. Выплюнув косточку, он сначала вытер мокрые пальцы о скатерть, а затем утер рот.

— Пей, — сказал он, кивнув на второй стакан, в котором темнело красное вино. — Мне не хочется учить тебя жизни, на это уйдет слишком много времени, Джек. Ты взрослый мужчина и, конечно, имеешь право делать кое-что самостоятельно. Я не хочу ограничивать тебя узкими рамками. В память о твоей несчастной матери хотя бы. Когда я говорю, что кое-кому кажется, что ты хвалишься моим к тебе отношением, я не просто сотрясаю словами воздух.

Дело в том, что этот «кто-то» делает из своих наблюдений один серьезный вывод… — Какой?

— Что у меня есть планы превратить тебя в своего наследника.

Джек широко улыбнулся:

— Боже, какой бред…

— А сам ты не делал таких предположений? На людях?

— С чего бы это вдруг, Вин? Я не член «семьи». И потом, насколько мне известно, это место уже занято Санни Клитом. Он всегда был твоим фаворитом, Вин. У нас с Санни прекрасные отношения, он время от времени заглядывает ко мне в казино, чтобы освободить свои карманы. Поверь, мне никогда и в голову бы не пришло оспаривать его права.

— Ты в этом уверен? — Вин сверкнул маленькими, почти черными глазами и отправил в рот еще одну ягоду.

— Поговори с Санни, если мне не веришь, — посоветовал Джек. — Он скажет тебе, что у нас с ним полное взаимопонимание.

— Вы настолько близкие друзья, что ты даже не постеснялся сказать ему, что не зависишь от «семьи»?

— Ты имеешь в виду «крышу»? Вин, зачем мне твоя «крыша»? Мы с тобой компаньоны, пятьдесят на пятьдесят. Ты кладешь себе в карман половину с каждой выигранной казино ставки. На что это будет похоже, если я буду просить защиты у своего же компаньона?

— Ну, хорошо. Допустим, тут сплошное недоразумение. Сменим тему. Послушай-ка, сынок, ты хорошо знаешь Дуэйна Ле Ша?

— Да. Все жители Квартала с ним накоротке.

— И он приятельствует с неким Антуаном? Джек насторожился.

— Нет, насколько мне известно. Ну, они, конечно, знают друг друга. Антуан много лет работал у Эррола, а Дуэйн с Эрролом большие друзья. А что?