Мимолетное прикосновение - Камерон Стелла. Страница 36

Внезапно Эдвард почувствовал себя очень старым — старым и умудренным жизнью. Бедная крошка. Бедная маленькая Линдсей. Она хочет, но сама не знает — чего.

— Милая, не думай об этом. Просто пойми, что таким женщинам, как ты, лучше быть замужем.

Впредь надо постараться поменьше бывать с ней наедине, а не то он вконец голову потеряет. Нельзя ни на шаг отклоняться от задуманного пути. Настоящее испытание настанет, когда они наконец поженятся и он будет волен делать с молодой женой все, что пожелает. И вот тогда-то ему лучше облечься в броню — не то искушения не избежать.

— Эдвард, — прервала она поток его размышлений, — ради Бога, отошли меня обратно домой.

Ответ мог быть только один. Брак их состоится — но останется фиктивным, пока с Латчеттом не будет покончено и он не покинет пределы Англии.

— Ну, пожалуйста, Эдвард. Ты слишком дорог мне, чтобы… — Она испуганно прикрыла рот ладошкой.

Виконт сузил глаза.

— Наша свадьба состоится в ту минуту, когда мы с Антонией… ну и твоим сводным братом, разумеется, сочтем, что пришло для этого время, — ни раньше ни позже.

Он знал — Линдсей вовсе не хотела сказать, что он ей и в самом деле дорог, она не то имела в виду. Нет, просто девочку испугали внезапно проснувшиеся в ней плотские желания.

— Эдвард. — Голос Линдсей вдруг зазвучал совсем иначе. Виконт насторожился. С чего бы это — внезапно распрямившиеся плечи, непокорный огонек в только что безвольно потухших глазах? Девушка дерзко встряхнула головой, отбросив с лица выбившиеся из прически пряди волос. — Я тебя предупреждаю. Лучше оставь эту затею.

— Вы меня предупреждаете, мисс? — Спору нет, она прекрасна и в гневе. Однако восхищение восхищением, но пора и честь знать. — Я постараюсь забыть, что ты пыталась так глупо запугать меня.

— Я говорю серьезно.

Лорд Хаксли резко повернулся на каблуках и направился к выходу.

— Достаточно, — отчеканил он, открывая дверь. — Больше мы обсуждать эту тему не станем. Будь добра, во всем слушайся тетю. Увидимся на балу у Камберлендов.

И с этими словами он решительно вышел из комнаты, оставив Линдсей в одиночестве.

Г лава 13

Карета мчалась сквозь тьму. В окна хлестал бешеный ливень. Наклонившись вперед, Джулиан протер запотевшее стекло. Редкие прохожие, скользя и оступаясь на залитых водой булыжниках, торопились добраться домой. С плащей их струились потоки дождя.

Карета тряслась па ухабах, колеса жалобно поскрипывали. Тяжело подпрыгнув на сиденье при очередном толчке, Джулиан искоса поглядел на своего спутника. На суровом, точно вырезанном из гранита лице Эдварда застыло выражение мрачного упорства.

Наконец Джулиану стало невмоготу переносить затянувшееся молчание.

— А ты, друг мой, похоже, очень торопишься.

Виконт лишь неразборчиво пробормотал что-то в ответ и снова отвернулся к окну со своей стороны.

— Знаешь, к тому времени как я доставил Симмондс домой, она уже успела разбушеваться не на шутку.

— Забудь об этом. Завтра я сам разберусь с этой распутницей.

Да, в чем, в чем, а в том, что Эдвард сможет укротить леди Симмондс и держать ее в смирении, Джулиан ничуть не сомневался. Но сегодня ночью им предстояли дела поважнее.

Снова воцарилось безмолвие. Карета с громыханием пробиралась сквозь лабиринт ночных лондонских улиц. Несмотря на мрачность окружающей обстановки, Джулиан остро ощущал, что в их сегодняшней вылазке есть и что-то неуловимо шутовское.

— Ты уверен, что это хорошая идея, Эдвард? — Виконт появился у дверей друга, едва тот успел доставить домой Клариссу Симмондс и вернуться к себе.

— А почему бы и нет? — Тон Эдварда явно показывал, что сейчас лорд Хаксли не в том настроении, чтобы обсуждать разумность своих поступков. — Еще слово, Джулиан, и я велю кучеру тебя высадить.

— Ты не в духе, друг мой, — заметил Джулиан, понимая, что ледяной тон лишь прикрывает снедающую виконта тревогу. — Что бы нам ни предстояло, я с тобой. Как всегда.

Эдвард беспокойно заерзал на кожаном сиденье.

— То, что нам, как ты говоришь, предстоит, касается негодяя, которого я намерен раздавить.

— Это-то я и хотел с тобой обсудить.

— Я тебе уже говорил, никаких обсуждений. Скольким бы ни был обязан Джулиан лорду Хаксли, но все же он не собирался покорно сносить припадки плохого настроения друга.

— А мне все же кажется, нам есть что обсудить. Ты просил меня помочь, и я уже кое-что для тебя выяснил.

— Замечательно. Так какой из него игрок?

Молодой Ллойд-Престон пожал плечами. Последние несколько дней по просьбе Эдварда он провел с Роджером Латчеттом, незаметно приобщая его к карточным играм в «Клубе кутил», где делались самые высокие ставки во всем Лондоне.

— Довольно неловко, никакой тонкости. Ты не ошибся, он предпочитает кости, но проницательно догадывается, что джентльменам все-таки больше пристало играть в вист. У него ни выдержки, ни мозгов. А вдобавок он уверен, что ты за него всегда заплатишь, и от этого постоянно зарывается.

— Чудесно. Я на то и рассчитывал.

— А как ты умудрился провести его к «Кутилам»?

— Кое-кто задолжал мне небольшую услугу.

Джулиан снова покосился на друга. Это резкое, волевое лицо не ведало снисхождения. Человек, навлекший на себя ненависть виконта Хаксли, достоин лишь жалости. Лучше ему бежать, скрыться в самом темном и незаметном уголке земного шара.

— А в клубе Латчетт так пыжится и задирает нос, что все от него шарахаются. Знаешь, просто невероятно, до чего же он доволен собой и своей удачей. По-моему, ему кажется, что его приняли за своего. — Джулиан покачал головой. — Ты бы только посмотрел на его галстуки! А носовые платки? Чудовищно.

— Этот человек — зло. Вот и все, что меня волнует. Чтобы жизнь была хоть сколько-нибудь сносной, зло необходимо искоренять.

Джулиан призвал на помощь все свои дипломатические способности… а заодно и мужество.

— Линдсей Гранвилл очень красива.

— Тебе виднее.

— Пусть так. И я знаю, что ты способен оценить настоящую девушку. Эдвард, она-то ведь ни в чем не виновата.

— Линдсей тут ни при чем.

Показалось ли ему, или голос Эдварда и впрямь чуть-чуть изменился? Уж не оправдывается ли он?

— Смею выразить свое глубокое убеждение, что она в отличие от сводного братца очень добрая и славная. Или я ошибаюсь? Как тебе кажется?

Лицо Эдварда подернулось дымкой задумчивости.

— Нет, — медленно произнес он. — Ты не ошибаешься. Она действительно очень мила и… Она — сама невинность, в глубине которой пылают огни настоящей страсти. Жаль, что мы не встретились при других…

— При других обстоятельствах? — докончил за него Джулиан. — Именно. Кажется, мой друг Железное Сердце, эта девушка могла бы глубоко затронуть твою душу.

— Что за вздор, — скривил губы виконт. — Ни одна женщина не в силах затронуть мою душу. Сам знаешь.

Джулиан сознавал, что в сердечных вопросах он не самый подходящий советчик.

— Нет, я знаю только, что ты сам так решил много лет назад.

— И так оно и есть.

— Как скажешь, — кивнул Джулиан. Что толку спорить? Эдвард сейчас не в том расположении духа, чтобы хотя бы на миг предположить, что и он может пасть жертвой нежного чувства. — Ну что ж. Судя по моему собственному впечатлению о Линдсей Гранвилл, по явному расположению к ней леди Баллард, да и твоей к ней, скажем, несомненной склонности, я догадываюсь, что ты и в самом деле нашел наконец себе подходящую кандидатуру на роль жены.

— Спасибо на добром слове, — ядовито отозвался виконт.

— Да ради Бога, — небрежно отмахнулся Джулиан, решив на время забыть о дипломатии. — Эдвард. Не стану ходить вокруг да около, умоляя внять голосу разума. Черт возьми, старина! Просто позор использовать милую, невинную и прелестную девушку так, как ты собираешься использовать Линдсей. Я же тебя знаю, Эдвард. Ты будешь ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Ты ведь неспособен на бессмысленную жестокость.