Лживая (ЛП) - Рейли Кора. Страница 12

Первой жертвой стала доктор Хансен. Она была тридцатипятилетним педиатром в больнице Святой Елизаветы в Манлоу, но жила в Ливингстоне, недалеко от озера. Она была найдена на заднем дворе, задушенная, с буквой «А», вырезанной на грудной клетке. Вскоре после этого Кристен Синч, семнадцатилетняя выпускница средней школы, была найдена утонувшей в озере. У нее имелись необычные следы, выглядевшие так, будто змея обвилась вокруг ее горла. Ее кожа вздулась и посинела, но красный след от убийцы невозможно было не заметить. Такая же буква была вырезана на двух других жертвах, включая уборщика мистера Чена. Я нерешительно прикоснулась к месту над ребрами, где должна была располагаться метка. В животе поселилась тошнота.

Я спрыгнула со стула, решив закончить на сегодня.

— Спокойной ночи, Марта, и спасибо за еду.

Она помахала мне рукой с небольшой улыбкой.

Как только я вернулась на четвертый этаж, то услышала, что кто-то ругается. Слова были тихими, поэтому потребовалось мгновение, чтобы узнать голоса: Алек и Кейт. Я подкралась ближе и заглянула за угол. Они стояли лицом друг к другу у двери в комнату Алека.

— Я не могу читать твои мысли, но это не значит, что я не знаю, о чем ты думаешь! —

шипела Кейт.

— Я не знаю, почему ты так встревожена, —

сказал Алек.

В его голосе слышалась нотка раздражения, хотя он был намного спокойнее Кейт.

— Не прикидывайся дураком. Все замечают, как ты себя ведешь рядом с ней. Это смешно.

— Это обсуждение просто смешное, — сказал Алек.

Он повернулся, чтобы пойти в свою комнату, но Кейт схватила его за руку.

— Я знаю, что на прошлой неделе у вас была ночь кино. Ты даже не сказал мне.

— Кейт, я не обязан спрашивать твоего разрешения на каждую мелочь, которую я делаю.

— Мы в этом вместе. Помни, что сказал Майор.

Она понизила голос, так что я не уловила ее следующих слов, но лицо Алека потемнело. Он ворвался в комнату с Кейт за спиной, и дверь за ними закрылась.

Что сказал Майор?

Неважно, что, но одно было ясно: они ссорятся из-за меня. Я не знала, радоваться мне или волноваться. Кейт была силой, с которой необходимо считаться.

На следующее утро по дороге в додзё я подумала о переломе ноги, чтобы не встречаться с Алеком. Но я передумала, поскольку Майор, вероятно, настоял бы на том, чтобы я тренировалась руками.

Я пришла на несколько минут раньше для моральной подготовки. Но подойдя к двери, Алек уже был там, сидел на скамейке и смотрел на свои ноги. Несколько прядей черных волос спадали ему на лицо. На мгновение я была уверена, что он плачет. Замерев на полпути, я не знала, что делать. Я никогда не видела, чтобы Алек плакал. Он был воплощением самообладания. Я медленно подошла к нему, но он не поднял глаз, хотя его тело напряглось. Я коснулась его плеча, стараясь не обращать внимания на то, как хорошо он ощущается, какой он сильный.

— Что такое? Что-то произошло?

Его мышцы сдвинулись под моими пальцами, будто он готовился к ответу, а может, боролся с этим.

— У меня был разговор с Майором — о его ожиданиях. Он хочет, чтобы я взял на себя больше ответственности и... — он остановился на полуслове.

Во мне всколыхнулся гнев. Почему Майор давил на Алека? Иногда я задавалась вопросом, не видит ли он Алека своим преемником и продолжает бросать ему вызов, дабы определить, готов ли он к этой работе.

— Скажи ему, что ты не готов, — сказала я.

Он поднял голову, его глаза были измученными, но без слез.

— Вме не так просто.

Я осторожно погладила его по плечу, борясь с желанием большего.

— Ты знаешь, что я рядом, если понадоблюсь тебе. И ты знаешь, что можешь поговорить со мной обо всем.

На мгновение он выглядел так, словно хотел этого, словно я прорвалась сквозь его маску долга, но потом он покачал головой.

— Нет. Я бы хотел, но я не могу говорить с тобой об этом.

Я попыталась скрыть, как сильно это предложение ранило меня.

— Тогда поговори с Кейт. Может, она сможет тебе помочь.

Эти слова оставили горький привкус во рту, но я предпочла бы, чтобы Кейт позаботилась об Алеке, чем чтобы он страдал в одиночестве.

— Кейт не поймет. Она просто согласится с Майором. Ее главным приоритетом всегда было СЭС, и это никогда не изменится. Я должен справиться с этим один.

Как он мог быть с той, для кого он не был приоритетом?

— Я не должен говорить с тобой об этом, —

сказал он, вставая и позволяя моей руке соскользнуть с его плеча, чтобы между нами возникло расстояние в несколько шагов.

Наши глаза встретились, и я почувствовала притяжение, которое чуть не сбило меня с ног. Я хотела преодолеть расстояние, между нами, поцеловать его, прикоснуться. Я не была уверена, что увидела в глазах Алека, но он тоже, казалось, не мог отвести взгляд.

Он прочистил горло.

— Думаю, нам нужно поговорить о вчерашнем.

Это последнее, чем я хотела заниматься, особенно когда он в таком странном настроении. Я начала обматывать ладони лентой, подготавливая их к тренировке, добавляя один слой за другим.

— Нам не о чем говорить.

— Мы должны покончить с этим. У нас есть работа, которую мы должны выполнять. Мы не можем допустить, чтобы нас что-то отвлекало. Майор беспокоится, что это помешает выполнению миссии.

Я бросила ленту.

— А при чем здесь Майор? Ты рассказал ему о вчерашнем?

— Нет, конечно, нет. Он заметил, что что-то ... происходит. Все заметили. — он просканировал мое лицо, и мне с трудом удалось сдержаться. — Послушай, что бы, между нами, ни было, это должно прекратиться. Я слишком взрослый для тебя, и это неправильно. В конце концов, я твой учитель и тренер.

— Это не настоящая школа, и ты старше меня всего на шесть лет.

Зачем я вообще с ним спорила? Он явно принял решение, и ничто, и уж точно ничто из того, что я могла бы сказать, не изменит этого. Карта возраста могла сработать, когда я была еще несовершеннолетней, но я достигла совершеннолетия три недели назад, так что ему действительно нужно прекратить ее использовать.

— И я с Кейт.

Это пункт, который я не могла опровергнуть. Может, они и поссорились вчера, может, они и вместе по причинам, которые я не могла понять, но они все еще являлись парой. Я уставилась на пятно над его левым плечом. По всей длине напольного зеркала шла небольшая трещина. Она исказила мое отражение, разделив лицо на две половины. Я почувствовала, как ложь выскользнула у меня изо рта.

— Не переживай. Миссия единственное, что имеет значение.

Я начала разминать ноги и руки, не обращая внимания на стеснение в груди.

Алек подошел ко мне сзади, но беспокойство не покинуло его лица.

— Хорошо. Думаю, ты стала намного лучше. Тому, кто не знает о твоей Вариации, будет трудно победить тебя.

Но, пожалуй, впервые я не хотела слышать его похвалу.

— Готова? — спросил он.

— О да.

Руки Алека обхватили меня.

Ощущение разрыва охватило меня. Сокращение, смещение, формирование.

Алек ослабил хватку, хотя должен был предугадать мое движение. Теперь в теле маленького ребенка я выскользнула из его объятий и отпрянула назад. Вернувшись в собственное тело, я нанесла удар ногой в голову. Он уклонился от моей попытки и оттолкнул меня назад, едва коснувшись моего тела.

Почему он мог появиться у меня на пороге после нескольких месяцев дистанцирования и вести себя так, будто ничего не произошло? Почему он мог почти поцеловать меня в тот день, а через несколько дней сделать вид, будто все это моих рук дело?

— Хватит сдерживаться! — закричала я, бросаясь на него.

Он только уворачивался от моих ударов и пинков. Казалось, он хотел как можно меньше прикасаться ко мне. Эта мысль выбила меня из колеи. Кожа начала пульсировать, и я почувствовала, что увеличиваюсь, кожа растягивается, кости рвутся и восстанавливаются.